Пассажиры «Дальстроя» отстали от самолета

13 апреля 1934 года завершилась знаменитая челюскинская эпопея — последних мореплавателей самолетами вывезли на материк. Челюскиниада оставила по себе много загадок и догадок, толков и кривотолков. И породила новый эпос — героический.

Цель плавания из Мурманска во Владивосток только что построенного в Дании по заказу советского правительства грузопассажирского парохода «Челюскин» была проста — доказать полную возможность доставки грузов и людей по трассе Северного морского пути за одну летнюю навигацию.

В свете указаний товарища Сталина («Северный морской путь должен стать нормально действующей транспортной магистралью») 17 декабря 1932 г. создан Главсевморпуть (Главное управление Северного морского пути при Совнаркоме СССР). Весьма серьезная структура, обладающая собственным флотом, авиацией, портами, терминалами.

Экспедицию на «Челюскине» возглавил сам начальник Главсевморпути Отто Шмидт. Человек столь же энергичный, сколь честолюбивый. 2 августа 1933 г. пароход вышел из Мурманска, а 23 сентября оказался со всех сторон заблокированным льдами в Чукотском море. Здесь Шмидту поначалу фартило: дрейфуя вместе со льдами, «Челюскин» 4 ноября вошел в Берингов пролив. Шмидт уже предвкушал, как к праздничному дню Октябрьской социалистической отрапортует Хозяину об очередной советской победе. До чистой воды оставалось миль этак двадцать, когда фарт закончился. Встречным течением «Челюскин» понесло назад. А 13 февраля 1934 г. новехонький пароход, за который было уплачено золотом, вырученным от продажи хлеба в голодоморный 33-й год, был раздавлен льдами и затонул. Эпопея теперь стала заключаться в спасении 104 человек, переместившихся на льдину. С помощью авиации, как известно, всех челюскинцев спасли, всех вывезли.

Во льдах осталась некая тайна, которую в советское время передавали проверенным собеседникам исключительно шепотом: вместе с «Челюскиным» терпело бедствие еще одно то ли судно, то ли баржа с заключенными. Ее Шмидт приказал то ли взорвать, то ли бросить на произвол судьбы.

В начале XXI века возобладала было версия, что из Мурманска «Челюскин» вышел не один, а в паре с однотипным ему пароходом «Пижма», на котором находились команда, конвой и две тысячи заключенных. Тоже эксперимент ставился: по переброске заключенных на Колыму. «Пижму»-то как раз и взорвали Шмидт и прочие, когда дело обрело печальный характер. Вскоре, однако, было аргументированно доказано, что никакой «Пижмы» на просторах Северного морского пути никогда не было.

Но з/к были. А появились они там по следующим, ныне вполне известным причинам. Постановлением Совета труда и обороны СССР №516 от 13 ноября 1931 г. был организован Государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы («Дальстрой»). В качестве рабочей силы «Дальстроя» в апреле 1932 г. создан Северо-восточный исправительно-трудовой лагерь (СВИТЛ).

В 1932—1934 гг., т.е. в какой-то момент параллельно с эпопеей «Челюскина», в Чукотском море разворачивалась эпопея так называемой Особой Северо-Восточной экспедиции Наркомвода. Несколько суденышек и барж везли грузы и заключенных из Владивостока и устья Лены для Верхнеколымских золотых приисков. И точно так же как «Челюскин», в тех же самых широтах вмерзли в лед. Нет ничего удивительного в том, что две эти эпопеи пересеклись.

Почему-то интересующиеся челюскиниадой не обращают должного внимания на свидетельство известного архивиста Анатолия Прокопенко, опубликованное еще в 1997 г.: «Из фонда знаменитого полярного летчика Молокова можно узнать, отчего Сталин отказался от иностранной помощи при спасении экипажа ледокола «Челюскин». А оттого, что волею судеб поблизости вмерзла в лед баржа-могила с заключенными».

А также не сопоставили его с данными доктора наук Владислава Корякина от 2004 г.: «Суда Северо-Восточной экспедиции, добравшись до устья Колымы 4 сентября 1932 года, в самых сложных условиях успели перебросить на берег только половину своих грузов, поставив тем самым строителей колымского социализма в отчаянное положение. Часть плавсредств с людьми при этом была унесена в море».

Вот вам и баржа-могила с «пассажирами «Дальстроя». Под таким обозначением в официальных документах проходили первые колымские зэки.

На самом верху было принято решение: оставшихся в живых «пассажиров «Дальстроя» ни в коем случае не оставлять на зимовку, а вывозить на материк самолетами. Во избежание гипотетического их побега в Америку и огласки страшной тайны, из которой мировая общественность узнает, какие именно советские комсомольцы-энтузиасты осваивают Колыму. На единственном тогда имевшемся в распоряжении ОГПУ самолете полярной авиации, немецком «Юнкерсе», пилот Федор Куканов за 13 рейсов успел вывезти 93 «пассажира «Дальстроя» из 200 туда завезенных. После чего самолет, не выдержав напряжения, сломался.

Из официальной челюскиниады известно, что самолеты на помощь челюскинцам вылетали тремя группами из Владивостока, Хабаровска и Аляски. На Чукотке же в относительной близости от «Челюскина» в тот момент оказался лишь один самолет Анатолия Ляпидевского.

Сергей Ларьков, еще один серьезный исследователь, оперировавший документами, не так давно показал, что этот АНТ-4 был доставлен в бухту Проведения специально для эвакуации заключенных со скованных льдами пароходов Особой экспедиции. Но в сложившейся ситуации предпочтение было отдано челюскинцам, а не «пассажирам «Дальстроя».

Ляпидевский вывез из лагеря челюскинцев за один рейс 12 человек, женщин и детей. Хотел полететь второй раз, но вместо него полетел мотор на чуде советского авиастроения АНТ-4. Следующими из Аляски на специально закупленных надежных американских «Флистерах» (Consolidated Fleetster) достичь лагеря должны были Сигизмунд Леваневский и Маврикий Слепнев. Но у них членами экипажей являлись американские бортмеханики. Понятно, что им передали по связи о нежелательности экскурсии американских граждан к барже-могиле. Каждый из них решил эту задачу по-своему. Леваневский умышленно совершил посадку с небольшой аварией, тем самым не дав возможности американскому механику Клайду Армстеду лететь дальше. Иначе трудно объяснить, почему не участвовавший в непосредственном спасении челюскинцев Леваневский, наряду с пилотами-участниками спасения людей, будет впоследствии награжден высоким званием.

Слепнев вместо лагеря челюскинцев полетел к чукотской фактории Ванкарем. Высадил там американца Билла Лавери, под предлогом необходимости везти в лагерь ездовых собак, и полетел туда без бортмеханика.

Следом в лагере Шмидта совершили посадку Николай Каманин и Василий Молоков на отечественных военных самолетах Р-5, представлявших собой фанерный разведчик с функциями штурмовика и модернизированную копию английского самолетика времен Первой мировой войны DH.9. На спасение челюскинцев вылетело звено из пяти таких самолетов. Три из них не смогли долететь до цели (сломались, заблудились). И уже перед завершением эпопеи прибыло еще два самолета полярной авиации (из трех вылетевших): «Юнкерс» и АНТ-4 Михаила Водопьянова и Ивана Доронина.

Дальше была яркая пропагандистская кампания подвига челюскинцев и летчиков (высокие трибуны, проезды в открытых автомобилях, мириады разноцветных листовок в воздухе). Зашкаливавшая за грань разумного — ведь праздновали откровенную неудачу. Хрестоматийны слова, сказанные Бернардом Шоу послу СССР в Лондоне Ивану Майскому: «Что вы за страна! Полярную трагедию вы превратили в национальное торжество…».

Челюскиниада — новый тип советского общественного торжества — явилась прологом еще более амбициозного проекта. 16 апреля 1934 г. вышло постановление ЦИК СССР: «Установить высшую степень отличия — присвоение за личные или коллективные заслуги перед государством, связанные с совершением геройского подвига, звания Героя Советского Союза».

20 апреля вышло новое постановление: «Отмечая беспримерную героическую работу летчиков, осуществивших спасение челюскинцев… присвоить звание Героев Советского Союза…» и дальше шли фамилии вышеперечисленных семи сталинских соколов.