Дело Политковской. 17 февраля. Адвокаты подсудимых просят оправдать «жертву» Хаджикурбанова и «мальчиков» Махмудовых

В Московском окружном военном суде на процессе по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской 17 февраля продолжились прения сторон. Если накануне процесс частично шел в закрытом режиме (гособвинение говорило о подсудимом подполковнике ФСБ Павле Рягузове), то сегодняшнее заседание было полностью открытым.

Эстафету переняли защитники подсудимых Ибрагима и Джабраила Махмудовых, а также подсудимого Сергея Хаджикурбанова.
- Я не услышал ничего, что указывало бы на причастность моего подзащитного к данному преступлению, - первым взял слово адвокат экс-сотрудника УБОПа Андрей Литвин.

Он говорил присяжным о том, что никаких «косвенных доказательств причастности» его подзащитного к убийству нет; о том, что после своего освобождения в сентябре 2006 года «Хаджикурбанов ни разу даже близко не находился с Лесной улицей»; о том, что ни с кем из братьев Махмудовых, кроме Джабраила, он не контактировал, и то – с последним начал общаться только в декабре 2006-го, а затем весной 2007-го и криминального оттенка эти разговоры не носили. Кроме того, Литвин настаивал на том, что гособвинение не указало, где и когда его подзащитный приобрел оружие.

Коснулся защитник и секретного свидетеля Павлюченкова, начальника одного из отделов 5-го управления ГУВД Москвы (наружка), на которого спустя два месяца после убийства Политковской было совершено нападение, в результате которого он еле выжил. Как показывал ранее на суде сам свидетель, к нему поступил заказ о слежке за журналисткой, однако он отказался. Говоря о нем, Литвин заметил: зря, мол, обвинение связывает это нападение с убийством Политковской, со многими у Павлюченкова были неприязненные отношения, например, Хаджикурбанову он деньги должен был…

- А если Хаджикурбанову дадут большой срок, - объяснял защитник присяжным, - то Павлюченков сразу же решит все свои проблемы.

Со слов адвоката выходило, что не такой Хаджикурбанов человек, чтобы быть организатором убийства: «Он – журналист. У него есть карточка Союза Журналистов (после выступления Дмитрия Муратова на суде было выяснено, что эта карточка досталась Хаджикурбанову весьма сомнительным образом - документ на этот счет свидетель Муратов просил приобщить к делу. Заявление Хаджикурбанова о том, что он сотрудничал с Московским комсомольцем также было опровергнуто Муратовым документально – **прим.ред** ). Оружие к нему не имеет никакого отношения, нет ни следов пота, ни крови…». И вообще, говорил Литвин, организатор убийства или покушения по закону жанра должен перед его осуществлением сам побывать на месте, «проверить, осмотреться, походить…».

- А он там (на Лесной – прим.ред.) хоть раз был?, - строго спросил адвокат. – Нет!

О том, что организатор кровь из носа, но должен быть на месте предполагаемого преступления, стало для многих присутствующих настоящим открытием.

Согласно биллингу телефонных переговоров Хаджикурбанова, он действительно не находился на Лесной,8 как в дни репетиции убийства (3,5,6 октября), так и 7 октября, зато из данных этого биллинга от 7 октября следует, что с самого утра и до позднего вечера по телефону велись достаточно интенсивные переговоры — то Хаджикурбанову звонили Шамиль Бураев (бывший глава Ачхой-Мартановскогой района Чечни, ранее задерживавшийся по делу Политковской, но затем неожиданно отпущенный), то водитель Бураева Яхъя, то Хаджикурбанов звонил им…

Об этом Литвин в прениях не упоминал (лишь отметил, что «детализация составлена с ошибками»), зато снова сказал, что в этот день у мамы его клиента был День рождения и разве мог он назначить убийство в такой праздник….

Помимо этого, Литвин прошелся и по эпизоду избиения и похищения предпринимателя Эдуарда Поникарова. По его словам, действия Хаджикурбанова и его товарища ФСБ Павла Рягузова в данном случае были вполне оправданы.

- Они оперативники в первую очередь!, - гордо воскликнул защитник. - Как им раскрывать преступления? Сидя в кабинетах и общаясь с благовидными людьми?! …Они естественно вращались в криминальном мире.

Сделал Литвин и еще одно «открытие». После мучительных споров с клиентом, по его словам, он решил, что стоит сообщить суду: водитель Хаджикурбанова Дмитрий Грачев (через два месяца после убийства Политковской купивший BWB и оформивший его на экс-сотрудника УБОПа – прим.ред.) является родственником подсудимого, «неофициальным зятем». «Поэтому Хаджикурбанов и давал ему деньги на бензин», - пояснил защитник. Сам Хаджикурбанов на одном из последних заседаний, кстати, сказал, что Грачев вполне обеспеченный юноша и BWB приобрел сам.

Завершил свое выступление адвокат Литвин так: «Я смело могу сказать: Сергей Хаджикурбанов является жертвой правоохранительных органов, где сам и работал». После этого защитник попросил присяжных вынести оправдательный приговор.
Слово взяли адвокаты братьев Махмудовых. Саид Арсамерзаев, защитник Ибрагима (который по версии следствия, следил за журналисткой), был краток: «выступая в прениях, обвинение либо не услышало нас, либо не захотело услышать». Аргументы те же – «отсутствуют косвенные доказательства» причастности братьев. Впрочем, наибольшее внимание из своей короткой речи адвокат уделил отсутствующему на скамье подсудимых Рустаму Махмудову, которого следствие считает киллером. Арсамерзаев снова говорил о том, что рост и телосложение человека, зафиксированного камерами видеонаблюдения, не соответствует параметрам Рустама.

По мнению адвоката, следствие не отработало версию о том, что причиной убийства журналистки стали ее критические публикации о представителях властных структур Чечни. Однако истинных виновных у следствия нет. «А если братья будут осуждены, то о раскрытии убийства Анны Политковской можно забыть», - сказал присяжным адвокат.

Наконец, настало время «звезды» процесса - адвоката Мурада Мусаева, представляющего интересы Джабраила Махмудова. По времени адвокат Мусаев выступал в этот день больше всех. Выступал эмоционально. В каждом втором предложении упоминался следователь Гарибян, «придумавший это дело» и прокуроры, «нагнавшие тучи» в процесс и «позорно провалившие» версию следствия. Так, что после первого перерыва судья даже попросил его немного снизить градус. Впрочем, в отличие от коллег, речь которых была сбивчива и непоследовательна, Мусаев излагал свои доводы по пунктам, на каждом останавливаясь отдельно и каждый подробно анализируя.

Всего пунктов было пять: состав преступной группы, пистолет, слежка, репетиции убийства, убийство. Естественно, защитник настаивал: ни по одному из пунктов вина Джабраила и Ибрагима обвинением не доказана. Связь братьев с дядей, криминальным авторитетом Лом-Али Гайтукаевым (который по версии следствия получив заказ на убийство журналистки, передал этот заказ Хаджикурбанову, поскольку находился в тюрьме) была односторонней – Джабраил по просьбе своей матери, родной сестры Гайтукаева, просто носил тому в СИЗО передачи. Вот и все. А Ибрагим увидел организатора убийства Хаджикурбанова впервые только на этом процессе. Что касается слежки, то, как отметил Мусаев, в материалах дела тоже нет никаких доказательств о причастности братьев. Следователи всего-навсего поленились отработать версию о том, что за Политковской следили мужчина и женщина, зафиксированные камерами наблюдения. И вообще, говорил защитник, если бы братья были профессиональными преступниками, то они бы не «светились» своими телефонами в районе Лесной.

Комментируя обвинения в адрес своих подзащитных об их весьма избирательной памяти, Мусаев сказал, что ругался с Джабраилом на этот счет. Но тот действительно не помнит подробности 7 октября и Мусаев, поняв, что тоже может не помнить какие-то даты, от него отстал.

Прокурорам Мусаев давал советы. Так, напомнив про показания Рягузова, который на предварительном следствии заявил, что устанавливал адрес прописки Политковской по просьбе Шамиля Бураева, адвокат предложил стороне обвинения возобновить расследование и проверить все версии, несмотря на то, что эти версии прорабатывались и по ним вынесены решения.

- Если вы найдете реальных виновных, я первым брошу в них камень. Может, тогда следствию не понадобятся козлы отпущения, мальчики для битья, коими являются наши подзащитные, - говорил прокурорам Мусаев.

Что касается пистолета, то по версии Мусаева, ни Рустам Махмудов, ни Хаджикурбанов никогда в глаза его не видели. Во всяком случае, в материалах дела об обратном не сказано.

Защищал в этот день Мусаев не только братьев. Его задел намек гособвинения о том, что рядовой сотрудник ФСБ Рягузов через два месяца после убийства журналистки приобрел новый Land Rover да еще за 1 миллион 793 тысячи рублей.
- Вы когда-нибудь были на стоянке на Лубянке?, - спросил он присяжных. – Да по сравнению с остальными машинами этот Land Rover самый дешевый!..

Сказав еще раз о недостоверности телефонных детализаций братьев, пришедших в суд из компании МегаФон (в одной из детализаций недоставало двух звонков), Мусаев попросил присяжных вынести оправдательный приговор, напомнив при этом про существование «и божьего суда».

На этом прения завершились. На следующем заседании – 18 февраля - представители сторон выступят с репликами.