Охотничий инстинкт власти

— Некоторые особи любят проливать чужую кровь. Министр, генерал или депутат расстреливают животных с вертолета. Не ради спорта, трофеев, мяса, наконец, а просто ради убийства…

— У человека очень сильный охотничий инстинкт. Многие подавляют его, но некоторые любят охотиться. А власть дает возможность поохотиться где угодно и как угодно.

—То есть реализовать инстинкт по полной программе?

— Да. Вспомним королевские охоты, царские охоты — они были во всех странах и государствах. У простых людей нет возможности летать на вертолетах. Была бы — летали бы. А так всем остальным вроде как не положено.

— Вы отличаете охотничий инстинкт у животных и охотничий инстинкт у человека?

— Конечно. Главное: человек истребляет, как правило, больше, чем может съесть. Животные же обычно зря не убивают. Вообще, охота в природе возможна только как добыча пищи.

— А у человека это и спорт, и соперничество (кто ловчее и больше убьет), и самоутверждение (мол, могу медведя завалить, вот я какой!), и просто убийство (жестокость, агрессия). Человек как-то безнравственнее выглядит.

— В этом смысле да. Еще одно отличие: хищники знают, как охотиться, а человек не знает. Поэтому он приучается. У человека есть оружие. Животные же не имеют оружия. Если лев хочет напасть на антилопу, он должен преодолеть ее рога, копыта. Оружие позволяет человеку охотиться без какой-либо опасности для себя. Хищник рискует, а охотник нет.

—А охота ради убийства — чтобы просто «замочить», да еще как можно более жестоко — это человеческая черта?

— Да. У животных такого нет.

— Зачем человеку эта бойня?

— Как раз инстинкт охоты и удовлетворяется. Напрямую.

— Почему одни охотятся по всем правилам, а другие устраивают бойню? Что ими движет?

— Первые в большей степени цивилизации хлебнули, над ними довлеют этика, культура — чисто человеческие дела. А во вторых звериного больше. Чем сильнее животные инстинкты в человеке, тем кровожаднее из него получается охотник. И еще одна закономерность: чем больше у человека власти, тем больше животные инстинкты побеждают в нем человеческое.

— Действительно, правила охоты чаще нарушают генералы, депутаты…

— Люди власти не охотятся по правилам, это естественно. Потому что правила не для них. Власть и состоит, в частности, в нарушении законов (чужих). То

есть, нарушая законы, человек идентифицирует себя как человека власти. Это чисто человеческая черта. В природе такого нет. Ради самоутверждения животные не охотятся.

— У животных бывает нечестный бой?

— В природе борьба идет более-менее честно. Там же оружия нет. Но иногда бывает. Ради власти, ради самок, ради территории.

— Практические задачи. А когда человек с вертолета расстреливает беззащитное животное, какие тут задачи?

— Это не бой, это истребление. Человек таким образом действительно немножко подпитывает инстинкт власти, но больше — охотничью кровожадность, необузданную никакими этическими нормами.

— Когда нашим ВИП-чиновникам говорят: погода нелетная, они все равно летят. Мол, как это мне нельзя лететь? Мне! И гибнут. Это такая психология человеческая?

— Нет, это как раз животный инстинкт власти. Даже погода не может начальнику противоречить.

— А у животных когда притупляется инстинкт самосохранения?

— Когда они защищают детенышей, самок…

— То есть необдуманный риск, бесцельный — это чисто человеческое?

— Да. Хотя у животных редко, но тоже бывает. У гиен, например. Они нападают на львов, хотя слабее их. Ненавидят просто друг друга. Из-за ненависти нападают. Они конкуренты в пищевой цепочке.

—Ага! Есть все-таки прагматическое объяснение ненависти. А у нашего ВИП-чиновника с горным алтайским бараном конкуренции нет?

— Нет никакой.

— Тем не менее получается, что он (чиновник) ненавидит козла (горного, алтайского) и из-за ненависти его расстреливает. Это искажение природного инстинкта?

— Несомненно. Это все инстинкт власти с человеком такое делает.

— При этом горный баран выглядит благороднее — у него ненависти к чиновнику нет. Еще явление. Летчики всегда подчиняются приказу ВИП-чиновника лететь в нелетную погоду, хотя как профессионалы понимают, что это риск. Это человеческая психология?

— Нет, это подчинение доминантному самцу. Тоже инстинкт.

— Судя по реакции в Интернете, народ страшно обрадовался, что ВИП-охотники разбились…

— У обезьян шестерки тоже радуются, когда доминантный самец гибнет. Им всегда приятно, когда доминантному самцу плохо. Опять работает инстинкт подчинения. Радуясь, шестерки как будто мстят за свое положение шестерок.