Отчего молчат левые

Неожиданное явление прошло мимо внимания политических аналитиков. Глобальный финансовый кризис едва не привел современный капитализм к саморазрушению, западные правительства национализируют банки и компании, политики говорят о наступлении эры «финансового социализма». А коммунисты, главные борцы с эксплуататорским строем, молчат. Словно забыли заветы Ленина о необходимости использовать любую возможность для ослабления позиций капитализма. А тут уж не просто возможность, а карта, которая выпадает раз в столетие, если не реже.

Нет ни протестной энергетики, ни явного желания поднять угнетенные массы. Можно объяснить это тем, что пока кризис еще не затронул широкие массы трудящихся. Или тем, что кризис нагрянул столь неожиданно, что к нему не успели подготовиться не только банкиры, предприниматели и чиновники, но и профессиональные борцы с капитализмом. Однако настоящая причина странной инерции коммунистов в том, что сейчас у них нет альтернативной стратегии развития. Нет, не одной из академических концепций общества всеобщего процветания, известных немногочисленному слою левых активистов, а идеи, которая, будучи подхваченной массами, стала бы материальной силой.

Конечно, лозунг «Назад к Советам» популярен у части населения страны, однако новых сторонников среди «высвобождаемого из народного хозяйства» пролетариата, производственного или офисного, он не найдет. Консюмеризм, даже оставаясь неудовлетворенной мечтой, сильнее воспоминаний о всеобщем дефиците и длинных очередях. В этом, кстати, отличие нынешней ситуации от первой половины XX века. Тогда в периоды мировых кризисов левые радикалы предлагали трудящимся заранее подготовленный идеологический товар в виде своих программ построения общества всеобщего равенства. Товар в те годы отличался новизной, и многие с интересом внимали социалистическим выкладкам. Но в одну реку нельзя войти дважды. Другая причина спокойствия отечественных коммунистов заключается в том, что они настолько глубоко интегрированы в общественно-политическую систему, что я с трудом представляю себе их вождей, призывающих к ниспровержению этой системы, пусть даже парламентскими методами и в рамках действующей Конституции.

Значит ли это, что левая идея уже не будет востребована даже в случае углубления кризиса мирового капитализма? Нет, разумеется. Пока в обществе живы требования социальной справедливости (а надо полагать, в условиях потери многими людьми работы они могут обрести новых сторонников), cпрос на левые идеи сохранится. Не следует забывать, что современный капитализм с его многочисленными социальными программами и обязательствами обрел нынешние очертания как раз под давлением левого, преимущественно социал-демократического, движения.

Время привносит новации в левый проект. Изменится он и в ходе нынешнего кризиса. Ведь после краха гигантов Уолл-стрит, топ-менеджеры которых выписывали себе многомиллионные бонусы, даже в Америке вряд ли кто-то посчитает контроль над их доходами неуместным любопытством. И у нас вопрос о доходах олигархов может приобрести новую актуальность. И скорее всего, авторами новой левой идеи станут не те, кому нечего терять, а те, кто еще недавно чувствовал себя очень успешным человеком. Очевидно, этим слоям будет чужда идея «всеобщего нищенства». А предложения по созданию новых механизмов более справедливого распределения доходов, особенно касающиеся финансовой системы, доходов топ-менеджеров крупных корпораций, они с удовольствием могут поддержать.

Не нужно забывать, что в современном мире еще не снята острота продовольственного кризиса, чувствительно затронувшего большинство развивающихся стран. Возможно, идея ограничения «избыточного» потребления (хотя неизбежно здесь возникнет вечный вопрос — что считать избыточным), «ресурсосберегающего» образа жизни также станет одним из оснований нового издания левого проекта. Так что оживление среди «новых левых» мы еще увидим, а «старым левым», похоже, беспокоиться уже нечего.