В предпоследний путь

Жизнь стала лучше, смерть — неожиданнее. Молодой мужчина, ранее ни на что не жаловавшийся, умер в машине «скорой помощи», когда его везли… Можно сказать, что его везли в больницу. Куда же еще? Но наш случай немного сложнее. Человек умер не на прямом пути от своей деревни до больницы, а где-то в стороне, отдалившись от больницы, а не приблизившись к ней. И умер он вовсе не от той болезни, которую предположила, сделав пациенту пару уколов, бригада «скорой помощи». А бригада (не считая шофера) состояла лишь из одного человека в белом халате. Причем он был не врачом, как показалось родственникам, а фельдшером…

Случилось это в Медведевском районе, где, как и во всей Марийской Республике, успешно реализуется национальный проект «Здоровье». О подъеме здешней медицины рассказывали в местных газетах и министр здравоохранения республики Владимир Шишкин, и главврач Медведевской районной больницы Светлана Трохимец.

Что правда, то правда. И оснащение медицинских учреждений стало богаче, и персонал на курсах квалификацию повышает. Да и с численностью медиков здесь вроде бы неплохо. В той же Медведевской ЦРБ — 78 врачей и 384 специалиста среднего звена. Есть тут и заслуженные врачи, и отличники здравоохранения, и призеры всероссийских конкурсов. Болей — не хочу!

Но мы сейчас о другом — о деревне Арбаны, откуда отправился в предпоследний путь 38-летний Мгер Бабаян, которого не довезли до врачей, повысивших квалификацию, а также до дорогих аппаратов, полученных больницей в последние годы. В этой деревне издавна проживает армянская семья Мартиросян (глава семьи Аракел Мартиросян остался в Марийской Республике после службы в армии 35 лет назад), а зять Мгер Бабаян, музыкант, переселился к ним из Армении год назад.

Конкретно деревню Арбаны в национальный проект «Здоровье» Москва не внесла, и по такому недосмотру здешний фельдшерский пункт закрыт на замок. Была, говорят, фельдшерица, проживавшая в другой деревне и работавшая по полдня, но уволилась. Да и какие возможности у деревенского медпункта! И когда Мгер вдруг почувствовал утром острую боль в животе, пришлось надеяться только на помощь из райцентра. Прибывший на «скорой» фельдшер (он почему-то был без медсестры) определил острый холицисто-панкреатит и сделал уколы. Сообща решили отвезти Мгера в районную больницу. Что было дальше, рассказывает теща покойного Асмик Мартиросян:

— Я села с ним в машину и, когда мы выехали из деревни, очень удивилась, почему повернули не к райцентру, а в другую сторону. Мгера тошнило и рвало, но машина не останавливалась. Оказывается, был еще один вызов, из деревни Нурма, и там мы заехали в медпункт и взяли еще одного больного.

Куда поехали дальше с двумя больными, Асмик представляет плохо. Был ли еще и третий вызов? Едва ли. Но Асмик утверждает, что пошло бездорожье и машину стало трясти. От тряски Мгеру стало еще хуже: он захрипел и потерял сознание. Асмик постучала, машина остановилась. Фельдшер принялся откачивать больного, Асмик ему помогала (медсестры-то в экипаже не было). Пришел на помощь и какой-то случайный велосипедист…

— Я просила позвонить в больницу и вызвать сюда другого врача, — рассказывает Асмик, — но меня не слушали. Позвонила по мобильному мужу Аракелу. Он выехал из дома после нас и давно уже доехал до больницы. Где, спрашивает, вы находитесь? А я даже не могу объяснить где. Какой-то лес, какая-то дорога.

Здесь, в непонятном для нее месте, Мгер и умер (как потом выяснилось — от коронарной недостаточности), и повезли его уже не в приемный покой, а в морг. Между тем от деревни Арбаны до райцентра Медведево — отличная асфальтовая дорога, и езды минут 20. У Мартиросянов есть машина, и Аракел сам мог бы быстро отвезти зятя в больницу. Если бы знал…

Случилось это несчастье 7 августа, но главврач ЦРБ Светлана Трохимец и в конце сентября, когда мы с ней встретились, почти ничего о нем не знала. Слышала, что человек умер в «скорой», но не более того. Она отказалась показать мне журнал вызовов «скорой помощи», сказала, что тот фельдшер сейчас отдыхает, попросила меня посидеть в приемной, кому-то позвонила, куда-то сходила, а вернувшись, вдруг попросила сформулировать вопросы к ней в письменном виде.

«Уважаемый Дмитрий Анатольевич! — это я письменно обращаюсь уже не к врачу Тро¬химец, а к президенту России. — Как только завершится работа над четырьмя национальными проектами, пожалуйста, предложите стране пятый: по искоренению бюрократизма».

Ну, в самом деле, спросите у бюрократа, который час, и он предложит вам сделать письменный запрос на бланке. Вот и в министерстве здравоохранения республики, куда я на следующий день позвонил, мне тут же предложили изложить вопрос письменно. Хотя он был простой, как стетоскоп: «Допускается ли какими-то нормами наличие фельдшерских бригад «скорой помощи», или в экипаже обязательно должен быть врач?»

К примеру, в Медведевской ЦРБ все бригады — фельдшерские, хотя на нехватку врачей Светлана Трохимец жаловаться не стала. На нехватку машин жаловаться тем более не приходится: раньше было их тут четыре, по нацпроекту «Здоровье» получили девять. В таких условиях, наверное, не обязательно направлять одну машину в разные деревни за двумя больными.

Но вернемся к трагическому случаю с Бабаяном. Долго ли, коротко ли, главврач переговорила с подчиненными и вспомнила, что насчет смерти больного в «скорой» был запрос из милиции и что больница дала ответ.

Какой это был ответ, нетрудно догадаться, если принять во внимание, что в РОВД с облегчением сочинили постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Сочинили неубедительно, и районная прокуратура, отменив постановление, направила жалобу семьи Мартиросян на дополнительную проверку.

Тем временем Аракел Мартиросян обратился за юридической помощью в Йошкар-Олу, в правозащитную организацию «Человек и закон». Правозащитники полагают, что роль прокуратуры в установлении причин смерти человека должна быть гораздо активнее.

— Нам непонятно, на каком основании прокурор Медведевского района передал заявление Мартиросяна в органы внутренних дел, — говорит сопредседатель организации Сергей Подузов. — Как минимум прокуратуре самой необходимо было проверить, в должной ли мере медперсонал исполнил свои профессиональные обязанности.

Даже через два месяца неясного в этой истории много, и есть пока лишь один твердый медицинский факт: Мгер Бабаян умер. Друзья из Йошкар-Олы, армяне и азербайджанцы, собрали деньги и помогли Мартиросянам отправить тело покойного в Армению. Вдове Алине, оставшейся с дочкой-второклассницей и трехмесячным сынишкой, государство назначило пособие по потере кормильца — 1700 рублей в месяц.