Быковская приехала в Москву за свой счет на один день. С утра заехала в адвокатскую контору за надзорной жалобой, затем понеслась на Поварскую и отдала ее в канцелярию по уголовным делам Верховного суда. В районе Потаповского переулка...
Быковская приехала в Москву за свой счет на один день. С утра заехала в адвокатскую контору за надзорной жалобой, затем понеслась на Поварскую и отдала ее в канцелярию по уголовным делам Верховного суда. В районе Потаповского переулка немного заплутала и появилась в?«Новой» с опозданием. Не переводя духа, вывалила из хозяйственных сумок материалы следствия. С этими папками она носится семь лет.
Дело об убийстве семьи Остроуховых. На нем оборвалась ее долгая и успешная карьера. Осужден на 19 лет и давно уже отбывает наказание орловский слесарь по фамилии Бондарев. А бывший следователь по особо важным делам Орловской областной прокуратуры Любовь Алексеевна Быковская все доказывает: Бондарев осужден незаконно.
…Дело оказалось на редкость банальным. Таких по стране — девятый вал. Адвокаты называют их «вечная память прокурору Вышинскому» и легко распознают по двум отличительным признакам: 1) обвинение строится на самооговоре — «чистосердечном признании», выбитом у подследственного силой; 2) других доказательств в деле просто нет.
Мне оно неинтересно. Зато захватывает интерес другого рода: почему эта категоричная женщина бальзаковских лет и суровой наружности, с цепким взглядом, четким словом и другими явно проступающими прокурорскими чертами, так терпеливо и решительно опровергает обвинение, хотя должна на это обвинение работать.
Прокурору Вышинскому посвящается
Орел, 6 января, 2001 года. В своей квартире найдены зарезанными безработные алкоголики: отец, мать и сын Остроуховы. Вечером того же дня милиция задержала троих мужчин, пьянствовавших по-соседству, и все они дали признательные показания.
Простое дело, в котором оставалась рутинная работа — подкрепить «чистосердечные признания» доказательной базой и написать обвинительное заключение, — забрала Орловская областная прокуратура.
Реальность не оправдала прокурорских надежд на легкую галочку в строке отчетности по «особо тяжким».
Двое подозреваемых, которые на допросах в милиции признались в убийстве семьи Остроуховых, а заодно взяли на себя чуть ли не все нераскрытые убийства по Орлу за последние десять лет, в результате проверки оказались «умственно отсталыми в форме умеренно выраженной дебильности». Пришлось выводить их из состава убийц, дабы не конфузиться.
У следствия остался последний обвиняемый — 30-летний слесарь Бондарев, который, на свое несчастье, дебилом не был.
На одежде Бондарева, который, по версии следствия, зарезал троих, — ни пятнышка крови. И «пальчиков» Бондарева в квартире Остроуховых не обнаружили. Ножа тоже не нашли. В обвинительном заключении написано: «Сунул под снег, кухонный нож унесло талой водой». Это в январе!
И мотива толкового следствие не представило: зверски убил «из хулиганских побуждений»…
Гематомы на теле Бондарева, которые появились после ареста, сошли лишь через несколько недель…
Важняк
По журналистскому удостоверению я спокойно прохожу через металлическую вертушку в Орловскую областную прокуратуру. А Быковская долго объясняет дежурному, зачем пришла. Мне хочется крикнуть: «Как стоишь перед «важняком»?! Сми-р-р-но!!!»
Наконец ее неохотно пускают, ограничивая передвижения границами фойе. Очередную отписку на свою жалобу Быковская читает в верхней одежде, на скамеечке под флагом Российской Федерации. Следователь к ней не вышел. Мимо пробегают бывшие коллеги, никто не здоровается.
Быковской перекинули это дело в мае 2001-го — предыдущий следователь уехал на курсы повышения квалификации. Она вела его всего два месяца.
Реальная картина преступления (Остроухов-старший был убит 4 января, сутки пролежал в квартире при еще живых родственниках, а 5 (!) января были убиты и они) наводила на мысль о внутрисемейной разборке с участием четвертого действующего лица — скорее всего близкого семье Остроуховых человека. При таком раскладе слесаря Бондарева, который всего лишь оказался в злополучном подъезде только 6 января, надо было отпускать и искать настоящего убийцу. Об этом Быковская и доложила своему начальнику.
И вскоре дело Остроуховых у нее отобрали и передали уже третьему следователю.
А в декабре 2001-го саму Быковскую уволили из прокуратуры «в связи с несоответствием занимаемой должности». Перед увольнением провели аттестацию, в ходе которой была дана оценка ее профессиональным и моральным качествам. «…Быковская Л.А. недобросовестно относилась к исполнению своих служебных обязанностей, о чем свидетельствует расследование ею уголовного дела № 288500 по обвинению Бондарева В.В. в убийстве трех лиц…Вместо того, чтобы в соответствии со ст. 20 УПК РСФСР принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, Быковская Л.А. стала выявлять только оправдывающие обвиняемого обстоятельств и совершенно не выявляла уличающие его обстоятельства…»
Боюсь, после такого «резюме» люди, далекие от прокурорской кухни, наделят Быковскую качествами, ей совершенно несвойственными. Спешу разочаровать. Быковская — прокурор во всех профессиональных и обывательских смыслах этого слова. Проработала в органах 21 год, у нее чистого следовательского стажа 17 лет, из них 5 лет в прокуратуре, зато у нее нет ни мужа, ни детей. Ни даже подруг. Она арестовала множество людей и гордится, что все они сели. Ни о ком не жалеет.
Помнит человека, которого посадила за кражу мешка с зерном. «Хотя он это зерно раз сто отработал», — говорит она. И совесть ее не мучит: украл — сиди!
Она проводила изнурительные восьмичасовые допросы, на которых раскалывались матерые преступники, ушедшие в глухую несознанку.
Конечно, семь лет пенсии изменили ее. Она стала намного мягче. Поливает перед домом цветочки, привезла из деревни маму, запоем читает Веллера и смотрит «Марш Турецкого».
Прошу для статьи фотографию в форме. Быковская долго роется в архивах, рассованным по всем углам двухкомнатной квартиры, наконец откапывает один снимок времен своей милицейской службы. Вот она Любовь Алексеевна Быковская. В расцвете сил.
Следствие с кулаками
В январе 1997-го заместитель прокурора области Виктор Маевский призвал ее в областную прокуратуру. Он курировал следствие и, в частности, уголовные дела по чеченским авизовкам. Афера была грандиозная, а до суда по всей стране дошло лишь около двух десятков дел. Четыре из них расследовала старший следователь Орловского областного ГУВД Быковская. И Маевский, которому позарез был нужен специалист по экономическим преступлениям, выдернул ее из милиции. Любовь Алексеевна замечает, что неполный год работы в легендарной группе Маевского был совершеннейшим прокурорским счастьем.
Это были сыщики и опера, в справедливость которых верили даже убийцы. Маевский сжал в следственный кулак лучших из прокуратуры, милиции, ФСБ. Так они сумели победить орловскую организованную преступность. Их опыт борьбы с мафией перенимали другие регионы. Они раскрывали заказные преступления, и на них — орловских следаков — пахал Интерпол. В орловских судах на одной скамье подсудимых сидели и исполнители, и заказчики.
Задолго до Закона об экстремизме и нового УК команда Маевского добилась судебного процесса над местными фашистскими партиями. Маленький орловский Ньюрнберг. Надо заметить, со старым Уголовным кодексом страны, победившей фашизм, сажать конкретно за еврейские списки, расизм и «свастику» было в тысячу раз сложнее. Статей подходящих просто не было…
Но у них получилось. Им вообще удалось так много, что Маевский и его люди предстают сегодня титанами.
Их Ватерлоо стало сражение с орловской коррупцией.
…Подполковнику юстиции Любови Быковской 40 лет. Ей только что присвоили первоначальный классный чин советника юстиции. Первое же дело, которое возбуждает новоиспеченный прокурор Быковская, относится к категории «сверхважных». Дело № 318001 — под него, собственно, и пригласил Маевский Быковскую — о коррупции в администрации области. Выявлены масштабные хищения в областном финансовом управлении, которое возглавляет влиятельная чиновница Удалова. Главный подозреваемый — руководитель одного из крупнейших акционерных обществ Шуметов. Оба входят в ближайшее окружение губернатора области Егора Строева.
В деле десятки эпизодов и фигурантов, среди которых мелькают фамилии областных чиновников, глав районов, предпринимателей, депутатов, милицейского и (увы!) прокурорского начальства. Самого высокого. И каждый новый вещдок (чиновничий особняк или полученная в обход очередников квартира) — удар по коррупции.
…Рабочий день прокурора Быковской переходит все границы КЗОТа. Она днями напролет ведет свои изматывающие допросы без перерывов и перекуров… По делу № 318001 она провела 86 допросов, вынесла более 30 постановлений об изъятии документации и аресте имущества. Количество обысков никто не считал. Как и бесконечные выезды, а географический масштаб этого дела — чуть ли не вся область.
Высокопоставленные фигуранты вызовы следователя игнорировали. Приходилось задействовать ОМОН. Некоторых доставляли на допрос силой. А главного милиционера области Пашина даже вызванный на подмогу воронежский спецназ не смог выкурить из дома, обнесенного двухметровым дувалом…
Оперативные совещания по делу № 318001 проходят каждую неделю. В кабинет Виктора Маевского допуск только посвященным. От непосредственного руководства — прокурора области Николая Руднева, приятели которого проходят по делу как подозреваемые, — прячут все: и материалы следствия, и саму Быковскую, докладов которой Руднев безрезультатно домогается.
«Девять месяцев держали оборону, — смеется Любовь Алексеевна. — Как же они нас боялись!»
Чтобы отобрать у Быковской дело № 318001, ей объявили два выговора. Готовили уже и третий, чтобы уволить с волчьим билетом. Но помогла Генеральная прокуратура, куда следователи обратились за помощью. Их очень тепло приняли в Москве на Большой Дмитровке. Поблагодарил за работу лично первый заместитель Генпрокурора Катышев. Он запомнился Быковской характерным поведением: часто прикладывал палец ко рту: «Тс-с-с-!». Прослушки боялся…
Один выговор сняли. На большее Генеральная прокуратура оказалась неспособна.
…В декабре 1997 Вик¬тора Маевского убрали из Орловской области. Маев¬ский говорит, что такое мог себе позволить третий человек в России, коим и был Строев — председатель Совета Федерации! Именно СФ утверждал или не утверждал генеральных прокуроров страны. Лично я думаю, что Егор Семенович от Маевского устал. И тогда Маевскому позвонил заместитель Генпрокурора по кадрам: «Выбирайте любую область!»
Как вариант Маевский вполне серьезно рассматривал Чечню: «Можно с моей командой?»
Ему ответили: «Выбирайте любую область. Кроме Чечни и команды».
Маевский стал заместителем прокурора Тульской области. Формально это было повышение.
Его следственная бригада распалась — кто покинул Орел, а кто — профессию. Быковская осталась одна.
Без команды
…Дело об элитной орловской коррупции передали в соседнюю Брянскую область. Там его потихоньку разваливали. Упертая Быковская делала следствию искусственное дыхание. Раз за разом она обжаловала в Генпрокуратуру постановления о прекращении дела — брянские коллеги упорно не находили в махинациях орловских чиновников состава преступления. Раз за разом Генеральная прокуратура дело реанимировала.
Когда это случилось в третий раз, из Брянской прокуратуры в Орловскую пришла шифрограмма с оперативной информацией: один из фигурантов по делу № 318001 заказал Быковскую солнцевской группировке.
Прибежала знакомая из канцелярии и завопила: «Люба, тебя убьют!» Впервые дико испугавшись (на нее уже были два покушения, первый раз испугаться просто не успела, о другом узнала постфактум — исполнителя успели нейтрализовать), Быковская пошла к начальству. Пригрозила жалобой на бездействие. Начальство не стало привлекать заказчика, доказывать связь с бандитами, просто вызвали опера, сказали: теперь ты за нее отвечаешь…
Быковская плакала и просила хотя бы охрану.
— Ну дам я тебе милиционера, и тебя убьют, и его! — «утешил» оперативник Сережа, которого она знала еще по работе с Маевским. — Брось, Люба, реветь. Ничего с тобой не случится. Я тебе слово даю.
Слово мента против солнцевских? Смешно, но она поверила.
…Сын фигуранта по делу № 318001 был доставлен на стрелку: «Передай папе, если у Быковской хоть прыщик вскочит…»
Сработало. Заказ был отменен.
На месте происшествия в квартире Остроуховых побывали чуть ли не все следователи отдела по особо важным делам областной прокуратуры. И потом это дело просматривали вполне компетентные люди, например, надзирающий прокурор Светлана Московцева. Я совершенно точно знаю, что Быковская была не первой, кто обратил внимание на заключение судмедэксперта. Оно хоть и составлено удивительно неряшливо, но главное в нем все-таки было. Явные признаки второй стадии гниения, зафиксированные при осмотре трупа Остроухова-отца, свидетельствовали о том, что его убили минимум на сутки раньше, чем мать и сына. Описание раневых каналов жертв также было неполным, но по всему выходило, что убивали Остроуховых двумя разными ножами.
Любовь Алексеевна посоветовалась с прокурором Московцевой. Та согласилась: нужно дальше поработать с отпечатками, снятыми на месте преступления, проверить родственников и отследить судьбу квартиры.
Когда пришло время докладывать начальнику отдела Севастьянову, Московцева от похода отказалась, пообещав написать рапорт.
Севостьянов с ходу раздраженно спросил у Быковской, почему та еще не направила в Генпрокуратуру запрос о продлении сроков задержания Бондарева.
— Бондарева надо отпускать в связи с непричастностью, — ответила Быковская. И добавила:
— Маевский за такое отправил бы в СИЗО вас…
Светлана Московцева рапорт не написала.
…Когда-то она тоже очень хотела попасть в группу Маевского. Все недоумевала, почему он выбрал Быковскую?
…Нервно курим на крыльце Орловского бюро судебно-медицинской экспертизы — я и бывший начальник бюро Михайлов. По этому делу он опроверг своих подчиненных — экспертов Ращупкина и Капунова (именно они провели нужную следствию экспертизу, в которой сказано, что смерть несчастных Остроуховых наступила примерно в одно и то же время).
Я поговорила с обоими экспертами. Разговор был мерзопакостный. Ращупкин, уже пожилой человек, прекрасно все понимал. И даже не отрицал своей возможной ошибки. Но от прямого ответа уходил.
Эксперт Капунов выразился более определенно:
— Я работаю на органы дознания, прокуратуры и суда. Это первое. И последнее.
…Начальнику СМЭ Михайлову позвонил лично шеф Быковской — начальник отдела по особо важным делам облпрокуратуры Севостьянов. Требовал «идти в ногу» с подчиненными.
— Я вам такого заключения не дам! — разозлился Михайлов.
Зато Быковской он дал листок со своими черновыми расчетами времени смерти Остроуховых. Расписался на нем, шлепнул официальную печать. И сказал:
— Это на случай, если откажусь от своих слов.
(О действиях начальника Севастьянова Быковская написала рапорт на имя Генпрокурора Устинова. К сожалению, Генпрокуратура даже служебной проверки не назначила.)
…Эксперта Михайлова сняли с руководящей должности. Быковской (не из милости, а в соответствии с КЗОТом) предложили должность помощника прокурора какого-то глухого сельского района. Она предпочла пенсию.
Перед уходом она последний раз обжаловала прекращение того самого дела по коррупции в Генпрокуратуру. Ответа уже не получила. Через некоторое время узнала: дело все-таки было прекращено, а похищенное у государства имущество возвращено тем, кто его украл.
По делу Остроуховых следствие пыталось без стеснения (и уже без Быковской) оказывать давление даже на лучшего в России «специалиста по гниению» — профессора Курского государственного медицинского университета Тенькова. Не знаю, давили ли на главного судмедэксперта Росздравнадзора Тучика. Но и он, и Теньков дали заключения, подтверждающие правоту следователя Быковской.
…Когда я спросила у Тенькова, могу ли сослаться на его заключение и вообще «светить» его в статье, профессор, которому уже много лет, разволновался, но сказал очень важную вещь:
— Мне, конечно, далеко до вашей Анны Политковской. Но трусости мне не простит моя наука.
Мне ясны мотивы Быковской. Они те же, что у Александра Афанасьевича Тенькова, — уважение к профессии. Ее мотивы сугубо профессиональны и аскетичны. Пытаясь восстановить справедливость по отношению к слесарю Бондареву, Быковская, во-первых, не добивается для себя карьерного реванша: он невозможен. И конечно же она не совершает никакого «акта милосердия». Это понятие далеко от ее прокурорского восприятия мира. Быковская строго — на уровне слепой веры — подчиняется изначальным принципам профессии. Они все описаны в Законе. В этом смысле прокурор Быковская — лицо, лишенное свободы.
P.S.Этой весной дело Бондарева завершило хождение по судебным инстанциям России. Накануне 85-летия Верховного суда его многолетний председатель В.М. Лебедев проштамповал приговор несчастному слесарю. Если бы, Вячеслав Михайлович, вы это дело прочитали…
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»