Нереабилитированный Мандельштам

В первый раз Осип Мандельштам был репрессирован в 1934 году за антисталинское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», которое прочитал нескольким знакомым. Отбывал ссылку в Воронеже. Второй арест последовал в мае 1938-го. В общем — на основании первого. А инкриминировались поэту нарушения паспортного режима и то, что он «ходил по редакциям и забрасывал их своими стихами». На этот раз Мандельштама отправляли на Колыму. В декабре 1938 года больной, обессиленный поэт умер в пересыльном лагере под Владивостоком.

О смерти мужа Надежда Яковлевна Мандельштам узнала в 1939-м. Это было начало «бериевского времени», некоторые дела, состряпанные при Ежове, пересматривались. Н. Я. добивалась реабилитации мужа по «повторному делу». Но прокурор Козьма Никиточкин ей отказал, даже не запросив сведений, жив ли означенный «писатель-поэт», и написав, что Мандельштам «наказание отбывает в Колыме». (Свою жизнь Никиточкин закончил персональным пенсионером, сейчас Воронежская прокуратура на своем сайте размещает хвалебные статьи о нем.)

А потом наступила оттепель, время «реабилитанса», как шутил Михаил Светлов. И по делу 1938 года Мандельштам был реабилитирован. А вот по делу 1934-го, за «пасквиль» о Сталине, нет.

Ушедшая из жизни в 1980 году Надежда Яковлевна так и не дождалась реабилитации мужа (последовавшей только в 1987 году). В результате вплоть до перестройки стихи Мандельштама появлялись в печати с превеликим трудом, а многие — как «Воронежские тетради» — расходились в списках. Целые поколения не узнали одного из лучших поэтов ХХ века.

В начале сентября в Воронеже усилиями Благотворительного резервного фонда (председатель — А. Е. Лебедев) и при поддержке городских властей будет открыт памятник Мандельштаму. Приблизительно в эти же сроки планируется открыть памятник великому поэту и в Москве.

… А многие до сих пор не реабилитированы (этот процесс остановился в 1991 году).

Пролог

23—25 июня 1955 года в Москве состоялось совещание руководящих прокурорских работников, в котором приняли участие около 400 работников аппарата Генпрокуратуры и прокуроров с мест, то есть тех, от кого зависело главное — реализация политики реабилитации.

Скорее всего, именно эти дни и это совещание имела в виду Надежда Яковлевна, когда писала: «Новая эпоха началась с того дня, когда мы шли с ней по улице — в церковный садик, куда я водила ее гулять, — и заметили на улице множество шпиков. Они торчали из всех подворотен, всюду и везде. “Это за нас, а не против нас, — сказала А.А. (Анна Ахматова — ред.), — вы не бойтесь — там что-то делается хорошее”. Иначе говоря, это шло какое-то совещание, предваряющее знаменитый съезд».

На совещании с докладом «О мерах по дальнейшему укреплению социалистической законности и усилению прокурорского надзора» выступил Генеральный прокурор СССР Р.И.Руденко. Он говорил сразу о двух крайностях в практике реабилитации — и недопустимой ее жесткости, и о недопустимой ее мягкости: «В ряде случае решения об оставлении ранее вынесенных приговоров и постановлений в силе принимаются без необходимой проверки доводов жалобщиков, только на основании материалов дела, в то время как имеющиеся данные свидетельствуют о необходимости проверки материалов следствия. <…> В других случаях, наоборот, необоснованно ставится вопрос об отмене приговоров и решений по тем мотивам, что антисоветские действия, такие, например, как контрреволюционная агитация, имели якобы место без контрреволюционного умысла, хотя вывод об этом не вытекает из материалов дела. <…> В работе по пересмотру дел о контрреволюционных преступлениях мы должны исходить из того, что это не амнистия, не помилование преступников, а проверка дел с целью реабилитации лиц, невинно осужденных, или отказа в пересмотре дела в отношении преступников».

Сдается все же, что Анна Андреевна преувеличила оптимистичность происходящего (да и не оксюморон ли это — «шпики, которые за нас»?).

В июне 1940 года Александра Эмильевича Мандельштама вызвали в ЗАГС Бауманского района и вручили ему, для вдовы, свидетельство о смерти старшего брата: возраст — 47 лет, дата смерти — 27 декабря 1938 года, причина смерти — паралич сердца и артериосклероз. В своих мемуарах Надежда Яковлевна недоумевала, почему ей вдруг оказали такую милость и выдали свидетельство о смерти.

Вероятнее всего, здесь сработали ее собственные запросы, посланные, первый — 19 января 1939 года, в Наркомат внутренних дел и, второй — 7 февраля 1939 года, в Главное управление лагерей.

Еще не зная, еще только догадываясь о смерти мужа, 19 января 1939 г. Надежда Яковлевна обратилась к новоназначенному наркому внутренних дел Лаврентию Берии с чисто «мандельштамовским» по своим тону и дерзости письмом:

«Уважаемый товарищ Берия!

В мае 1938 года был арестован поэт Осип Эмильевич Мандельштам; из его письма мне известно, что он осужден Особым совещанием на пять лет СВИТЛ* за контрреволюционную деятельность (в прошлом у Мандельштама имелась судимость по 58-й статье за контрреволюционные стихи).

Вторичный арест 1938 г. явился полной неожиданностью. К этому времени Мандельштам закончил книгу стихов, вопрос о печатании которой неоднократно ставился С.С.П.** Мы скорее могли ожидать его полного восстановления и возвращения к открытой литературной деятельности, чем ареста.

Мне неясно, каким образом велось следствие о контрреволюционной деятельности Мандельштама, если я — вследствие его болезни в течение ряда лет не отходившая от него ни на шаг — не была привлечена к этому следствию в качестве соучастницы или хотя бы свидетельницы.

Прибавлю, что во время первого ареста в 1934 г. Мандельштам болел острым психозом — причем следствие и ссылка развернулись во время болезни. К моменту второго ареста Мандельштам был тяжело болен, физически и психически неустойчив.

Я прошу Вас: 1. Содействовать пересмотру дела О.Э.Мандельштама и выяcнить, достаточны ли были основания для ареста и ссылки.

2. Проверить психическое здоровье О.Э.Мандельштама и выяснить, закономерна ли в этом смысле была ссылка.

3. Наконец, проверить, не было ли чьей-нибудь личной заинтересованности в этой ссылке. И еще — выяснить не юридический, а скорее моральный вопрос: достаточно ли было оснований у НКВД, чтобы уничтожать поэта и мастера в период его активной и дружественной поэтической деятельности.

Надежда Мандельштам.»

«Мне известно, что мой муж, заключенный Мандельштам Осип Эмильевич, умер во Владивостоке (СВИТЛ. 11 барак, 5 лет КРД), т.к. мне был возвращен денежный перевод «за смертью адресата». Дата смерти определяется между 15/ХII-38 г. и 10/I-1939 г.***

Прошу управление лагерей проверить мои сведения и выдать мне официальную справку о смерти О.Э. Мандельштама.

Надежда Мандельштам.»

По письму Надежды Яковлевны из Москвы был сделан соответствующий запрос, ответом на который явилось следующее письмо от 10 июля 1939?года на бланке Севвостлага НКВД, бухта Нагаево:

Основанием для этого письма, по-видимому, послужила справка о смерти О.Э.Мандельштама, подписанная 25 июня 1939 года руководителем группы (по-видимому, розыска документов) тов. Жилачевой. Причины почти годичной задержки с ответом нам неизвестны.

Но теперь, после доступа к следственному делу, кажется, разъяснилась и эта загадка. По-видимому, задержка связана с «отработкой» органами другого письма Надежды Яковлевны и, может статься, с выбором версии для объявления родным даты и места смерти поэта.

Самое удивительное, что жалоба эта была рассмотрена (с приходом Берии на этот пост поначалу наметился некий спад репрессий и даже небольшой поток возвращающихся из лагерей). Но оперуполномоченный 2 отдела Главного экономического управления НКВД СССР сержант ГБ Никиточкин, перечитав дело, нашел, что «материалами дела антисоветская деятельность Мандельштама доказана» и никакого оправдания этот «до ареста писатель-поэт» не заслуживает.

Приводим текст этого документа:

«УТВЕРЖДАЮ» Зам. наркома вн.?дел СССР (Меркулов)Начальник Секретариата комиссар ГБ 3-го ранга ОСО при НКВД СССР <Нрзб.>1940 го¬да 31/I-1941

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Я, оперуполномоченный 2 отдела ГЭУ НКВД СССР, сержант Государственной Безопасности НИКИТОЧКИН, рассмотрев архивно-следственное дело № 298468 на осужденного МАНДЕЛЬШТАМА О.Э. по жалобе его жены гр-ки Мандельштам Н., —

НАШЕЛ Мандельштам Осип Эмильевич, 1891 г.р., урож. гор. Варшавы, еврей, сын купца I гильдии, гр-н СССР, б/парт, в 1907 примыкал к партии эсеров, в 1934 был выслан за к-р агитацию на 3 года. До ареста писатель-поэт проживал в г. Калинине. Арестован 30 апреля 1938 года. Осужден Особым Совещанием НКВД СССР 2 августа 1938?г. к 5?г. ИТЛ. Наказание отбывает в Колыме.

Арестован и осужден за контрреволюционную деятельность. Виновным себя не признал.

Предварительным следствием по делу установлено, что Мандельштам О.Э., несмотря на то, что ему после отбытия наказания запрещено было проживать в Москве, часто приезжал в Москву, останавливался у своих знакомых, пытался воздействовать на общественное мнение в свою пользу путем демонстрирования своего «бедственного» положения и болезненного состояния.

Антисоветские элементы из среды литераторов использовали Мандельштама в целях враждебной агитации, делая из него «страдальца», организовывали для него денежные сборы среди писателей.

Мандельштам до момента ареста поддерживал связь с врагами народа Стеничем и Кибальчичем до момента высылки последнего за пределы СССР и др. (л. 9, 11-15, 19-20).В подлинной жалобе жена осужденного пишет, что ей неизвестно за что арестован ее муж, т.к. за к.-р. стихи он отбывал высылку, а другого за ним ничего не было. Просит дело пересмотреть.

Принимая во внимание, что материалами дела антисоветская деятельность Мандельштама доказана, а потому —

ПОСТАНОВИЛ Жалобу гр-ки Мандельштам Надежды как необоснованную оставить без удовлетворения, о чем сообщить жалобщице через I Спецотдел НКВД СССР.

Оперуполномоченный 2 отдела ГЭУ НКВД СССР, сержант ГБ НИКИТОЧКИН «Согласен» Зам. нач. секретариата ОСО НКВД СССР,ст.лейтенант ГБ БОРОВКОВ.»

При этом поразительно, что Никиточкин даже не запросил сведений о том, жив означенный «писатель-поэт» или нет, и, в соответствии с обвинительным заключением, — не моргнув и не перекрестившись (а ответ окончательно был утвержден лишь в январе 1941 года), — написал, что Мандельштам «наказание отбывает в Колыме».

(О Козьме Никиточнике «Новая» уже писала в № 32 в спецвыпуске «Правда ГУЛАГа». Напоминаем: на сайте Воронежской прокуратуры выложена статья с такими вот оценками его деятельности: «Недолгим был прокурорский путь К.С. Никиточкина, но ярким и правильным…». Закончил жизнь Козьма Семенович в Москве персональным пенсионером республиканского значения. А до выхода на пенсию в 1965 году работал главным юрисконсультом и главным арбитром Министерства связи СССР. — Ред.)

Постепенно волны реабилитации, расходясь во все стороны, достигали берегов литературы и искусства.

В Союзе писателей за этот процесс отвечал Алексей Сурков.

В отдельных случаях писательское начальство начинало действовать самостоятельно. На языке прокуроров последующих поколений такого рода случаи назывались по-особому — «крупняк». Видимо, Алексей Сурков относил Мандельштама именно к этой категории, — иначе он не инициировал бы и не пробивал создание Комиссии по литературному наследию О.Э.?Мандельштама, однотомник Мандельштама в «Библиотеке поэта» и юридическую реабилитацию поэта.

Не приходится сомневаться, что именно он посоветовал Надежде Яковлевне подать на посмертную реабилитацию Мандельштама.

Совету она вняла и 24 августа 1955 года заявление о реабилитации подала. Саму «процедуру» подачи она описала 31 августа в письме Суркову: «Уважаемый Алексей Александрович! Передаю Вам стихи, как мы сговорились. Не хватает, может, десятка потерянных стихотворений. <…> Заявление могут отсеять при первом отборе (еще до прокуроров). (Нет обязательных данных — года и места рождения, и места последней службы. Слово «поэт» обычно вызывает вопрос: «а где же он служил?)».

«В ПРОКУРАТУРУ СССРот вдовы поэта Мандельштама Осипа Эмильевича,Мандельштам Надежды ЯковлевныМосква, проездом.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу пересмотреть дело моего мужа поэта Мандельштама Осипа Эмильевича с целью посмертной реабилитации.

Мандельштам был арестован 2 мая 1938 года в доме отдыха «Саматиха» под Москвой. Умер он в пересыльном лагере во Владивостоке 27 декабря 1938 года. В письме из лагеря он сообщил, что осужден Особым Совещанием на пять лет. Те же сведения получены и мной.

По моему глубокому убеждению никакого дела у Мандельштама не было: он был больным человеком, и я неотлучно находилась при нем все последние годы. Я неизбежно оказалась бы соучастницей любого преступления, если бы оно было совершено. Между тем, никто меня не трогал.

Я считаю этот арест лишь «повторным», механически вызванным тем обстоятельством, что Мандельштам в 1934 году был выслан на три года в Воронеж за стихотворение, которое он в первые дни после сочинения (1933 г., ноябрь) имел неосторожность прочесть нескольким людям (поодиночке) из ближайшего окружения. Это стихотворение никогда не было записано, и больше Мандельштам никогда никому его не читал.

Книги Мандельштама до его высылки неоднократно издавались. Он сотрудничал в советской периодике с 1917 года. Реабилитация Мандельштама необходима, чтобы поставить вопрос о печатаньи его поэтического наследства и о его месте в советской литературе.

Для литературной характеристики Мандельштама прошу обратиться к следующим писателям:

Суркову Алексею Александровичу (секретарь Союза Советских Писателей);Чуковскому Корнею Ивановичу;Эренбургу Илье Григорьевичу.

Мандельштам Надежда Яковлевна.»<…>24.XII. 1955»

В своем заявлении Надежда Яковлевна приписала, к кому из писателей можно обратиться для литературной характеристики Мандельштама. Но ни Чуковского, ни Эренбурга никто, насколько нам известно, по этому поводу не беспокоил.

Первая реакция Прокуратуры была скорой, если не сказать стремительной: 31 августа прокурор отдела по спецделам, старший советник юстиции Лебедев написал, а 1 сентября канцелярия Прокуратуры СССР отправила Надежде Яковлевне просьбу об уточнении некоторых сведений о ее муже. Одновременно запрос об уточнении сведений ушел в Отдел Прокуратуры по спецделам (впоследствии аналогичные запросы уходили туда же еще дважды), и вскоре у прокурора Никулина начали скапливаться уточняющие ответы — один от Надежды Яковлевны и еще два — от своего ведомства. А главное — ему на стол легли следственные дела Мандельштама!..

Справка о результатах проверки:

1. Арестован[:]16/V-34 г. ОГПУ НКВД.

2. Осужден [:] Осужд[ен] Особ[ым] Сов[ещанием] 26/V-34, выслан в г. Чердынь на 3 г[ода]. Особ[ое] Сов[ещание] 10/VI-34 во изменение прежн[его] постан[овления] запрет прож[ивания] в Московск[ой], Ленинградск[ой], Харьковск[ой], Киевск[ой], Одесск[ой] областях на оставш[ийся] срок.

Особ[ым] Сов[ещанием] 31/I-41 в пересмотре дела отказано.

Арх[ивно-]сл[едственное] д[ело] № 604671. КГБ СССР.

3. Наказание отбывает [:] Арест[ован] 3/V-38 НКВД СССР. Осужд[ен] Особ[ым] Сов[ещанием] 2/8.38 за крд [контрреволюционную деятельность] ср[оком на] 5?лет. Умер 21/XII 38 в Севвостлаге

4. Архивно-следственное дело №?298468 хранится [в:] КГБ СССР

Зам. начальника 1 Спецотдела МВД СССР [Подпись нрзб.]Справку наводила Зайцева А.26/X 1955»

Об этих подвижках Надежда Яковлевна, конечно, ничего не знала. А время шло — осень, зима, весна. И вот 21 мая она вновь обращается в Прокуратуру.

ЗАЯВЛЕНИЕ

24 августа 1955 года я подала заявление в прокуратуру с просьбой о посмертном пересмотре дела моего мужа — поэта Осипа Эмильевича Мандельштама. 3 сентября 1955 года сообщила добавочные сведения, потребовавшиеся прокуратуре. Ответа до сих пор не получила. Прошу сообщить мне, в каком положении находится это дело.

В 1934 году Мандельштам О.Э. был арестован и выслан за стихотворение, которое в период культа личности должно было привести к гибели; в 1938 году, после вторичного ареста, он умер в пересыльном лагере во Владивостоке.

Мандельштам Надежда Яковлевна.»

И уже 4 июня в мандельштамовском реабилитационном деле произошло ключевое событие — ознакомившаяся с делами прокуратура внесла в Судебную коллегию Верховного Суда СССР протест и потребовала реабилитации Мандельштама.

В Верховном Суде эта позиция нашла полное понимание, и 31 июля было вынесено соответствующее определение. О чем уже прокуратура проинформировала Надежду Яковлевну 6 августа 1956 года.

Секретно

ПРОТЕСТ(в порядке надзора)по делу Мандельштама О.Э.

По постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 2 августа 1938 года заключен в ИТЛ сроком на 5 лет МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмилье¬вич, 1891 года рождения, еврей, гражданин СССР, беспартийный, поэт, в 1907 году примыкал к эсерам, в 1934 году высылался за написание антисоветского стихотворения.

Он осужден за антисоветскую деятельность.

Конкретных обвинений Мандель¬штаму предъявлено не было.

По делу допрошен только сам Мандельштам, который виновным себя в преступной деятельности не признал.

Какие-либо доказательства о проводимой им антисоветской работе в деле отсутствуют.

При таких обстоятельствах следует признать, что осужден Мандельштам неправильно, в связи в чем указанное выше постановление подлежит отмене, а настоящее уголовное дело — прекращению.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 16 Закона о судоустройстве ССР, союзных и автономных республик, — п р о ш у:

Постановление Особого совещания при НКВД СССР от 2 августа 1938 года отменить, уголовное дело против Мандельштама О.Э. за недоказанностью предъявленного ему обвинения производством прекратить.

4. 6. 1956 года№ 13/1 — 13471 / 55/ 15866»

2.VIII Надзорное производство №?2/ДСП-4974-56

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Верховная Коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в составе: председательствующего Былинкиной Л.П. и членов — Владимировой М.П., Ивановой Н.М.

— рассмотрела в заседании от 31 июля 1956 г. протест Генерального Прокурора СССР на постановление Особого Совещания при Наркоме Внутренних дел СССР от 2 августа 1938 г., которым заключен в исправительно-трудовой лагерь на пять лет —

МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмильевич, 1891 года рождения, еврей, поэт, в 1934 роду высылался за написание антисоветского стихотворения.

Протест внесен на предмет отмены постановления Особого Совещания и прекращение дела производством.

Заслушав доклад члена Верховного суда СССР тов. Владимировой М.П. и заключение помощника Генерального прокурора СССР тов.Никулина Е.С., поддержавшего протест, Судебная коллегия по уголовным делам — установила:

По обвинительному заключению Мандельштаму вменяется в вину то, что он проводил антисоветскую агитацию.

Постановление Особого Совещания подлежит отмене по следующим основаниям.

Конкретных обвинений Мандельштаму предъявлено не было.

По делу допрошен сам Мандельштам, который виновным себя не признал.

Какие-либо доказательства о проводимой им антисоветской агитации отсутствуют.

При таких обстоятельствах следует признать, что осужден Мандельштам неправильно, в связи с чем постановление Особого совещания подлежит отмене, а дело прекращению производством.

На основании изложенного, Судебная Коллегия по уголовным делам — определила:

Постановление Особого Совещания при Наркоме Внутренних Дел СССР от 2 августа 1938 г. отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления в его действиях.

Председательствующий — БылинкинаЧлены — Иванова, ВладимироваВерно — Секретарь (Владимирова)»

Сообщаю, что по протесту Прокуратуры СССР постановление от 2 августа 1938 года Верховным судом СССР 31 июля 1956 года отменено и дело в отношении Мандельштам Осипа Эмильевича прекращено.

О результатах рассмотрения дела, по которому Мандельштам О.Э. был осужден в 1934 году, Вам будет сообщено дополнительно.

Прокурор отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Никулин.

2-3/V-нб».

Итак, прошел почти целый год, прежде чем мандельштамовское дело добралось до Верховного Суда. По ходу выяснилось, что дел не одно, а два — 1934 и 1938 гг. Реабилитировать Мандельштама сразу и окончательно по обоим делам — возможным все же не сочли и ограничились тем, что — определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 31 июля 1956 года оно было «прекращено производством за отсутствием состава преступления» — сняли с поэта «пятно» лишь второго дела: Э.Г.Герштейн, сопровождавшая Н.Я.Мандельштам в прокуратуру, вспоминала с ее слов, что это «дело» умещалось в тоненькой папке: поэту якобы вменялось в вину, что в 1937—1938 годах, незаконно ночуя у друзей в Москве и Ленинграде, он грубо нарушал предписанный ему паспортный режим; кроме того, он ходил по редакциям и забрасывал их своими стихами.

В начале июня 1956 года — возможно, вследствие своего майского письма — Надежда Яковлевна впервые побывала в прокуратуре. Там ей открыли глаза на проблему существования двух мандельштамовских дел и на вытекающие из этого последствия, в частности, на необходимость второго разбирательства.

Надежда Яковлевна написала Суркову: «Положительное решение прокуратуры есть. Дело за формальностями. Я должна была подать два заявления, а не одно, так как было два дела: 1934 — высылка 3 года; 1938 — 5 лет. В обоих случаях — стихотворение против культа личности. Второе «повторное». Протест прокуратуры должен быть послан шестого июня. Прокурор — Климова (Пушкинская, 15а; дело № 13/1-13471-55) сказала мне, чтобы я не беспокоилась. Но мне очень больно, что это все так долго тянется. Как это вынести? Ведь теперь ясно все».Все уже ясно?Ну-ну…

Надо сказать, что полная реабилитация была все же не правилом, а исключением. Так, по состоянию на 1 апреля 1955 года, из 237412 заново рассмотренных уголовных дел на осужденных лиц в 125202 случаях, или в 52,7%, было отказано в пересмотре. И лишь в 8973 случаях (или в 3,8%!) решения были действительно пересмотрены и дела прекращены.

Так что (забежим слегка вперед!) «внутримандельштамовская» статистика — реабилитация по одному делу и отказ в реабилитации по другому — это, в общем, неплохо для своего времени и соответствует общесоюзной картине.

«В Прокуратуру СССРвдовы поэта Мандельштама Осипа ЭмильевичаМандельштам Надежды Яковлевны

ЗАЯВЛЕНИЕ

У вас в приемной я узнала, что муж мой — Мандельштам Осип Эмильевич был осужден не только в 1938 году, но и в мае 1934 года (что я считала административной высылкой). Приговор Особого Совещания в 1934 году — три года высылки в Чердынь, замененной высылкой в Воронеж.

Я прошу Прокуратуру пересмотреть и дело 1934 года, так как знаю, что Мандельштам был совершенно невиновен, а выслали его за стихотворение против культа личности, которое он имел неосторожность прочесть нескольким людям из ближайшего окружения. Прошу о посмертной реабилитации.

Мандельштам Н.Я.»

Нашел:

Постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от26 Мая 1934 года по ст. 58-й УК РСФСР осужден к ссылке в гор. Чердынь сроком на 3 года. Затем постановлением особого совещания от 10 июня 1934 г. лишен права проживать в Москов. Ленингр. областях, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове, Пятигорске, Минске, Тифлисе, Баку, Хабаровске и Свердловске на оставшийся срок

Мандельштам Осип Эмильевич1891 года рождения, беспартийный,ранее несудимый, сын купца1-ой гильдии, литератор, до арестанигде не служил

Мандельштам обвинялся в том, что занимался составлением и распространением антисоветских произведений.

Дело затребовано по тяжбе жены осужденного гр. Мандельштам Н.Я., которая просит о пересмотре дела и реабилитации мужа.

По Учету 1-го спецотдела МВД СССР Мандельштам умер в 1938 году.

Рассмотрев дело, нахожу: постановление особого совещания Мандельштам дела обосновано и тяжба гр. Мандельштам является неосновательной.

На предварительном следствии Мандельштам показал «Да, я признаю себя виновным в том, что я являюсь автором контрреволюционного пасквиля против вождя Коммунистической партии и Советской страны. Я прошу разрешить мне отдельно написать этот пасквиль и дать его как приложение к настоящему протоколу допроса».

На предварительном следствии Мандельштам показал, что означенный пасквиль он читал родственникам и знакомым и подробно указал их фамилии.Содержание другого пасквиля

Лето 32 года, МоскваПосле КрымаО. Мандельштам

Вина Мандельштама доказана, осужден он правильно и нет оснований для пересмотра.

Руководствуясь ст. 428 УПК РСФСРПостановил:Тяжбу Мандельштам Н.Я. оставить без удовлетворения, о чем ей сообщить.Дело возвратить по миновании надобности.Прокурор Москвы(?), ст. советник юстиции А. Федоров».

29 октября 5613/1-13471-55

Сообщаю, что по Вашей жалобе дело, по которому осужден 26 мая 1934 года Ваш муж — Мандельштам О.Э., проверено.

Установлено, что осужден Мандельштам правильно и нет оснований для протеста.

Ваша жалоба по делу Мандельштам оставлена без удовлетворения.

Прокурор отдела по надзору за следствием в органах госбезопасностистарший советник юстиции Федоров.26-27.Х.рс»

Итак, обескураживающий результат: Мандельштама не реабилитировали по первому делу в октябре 1956 года! Но его не реабилитировали ровным счетом за то же самое, за что реабилитировали в июле по второму!

Что же произошло в эти неполные три месяца, если не только решение (кстати, внесудебное), но и сама лексика прокурорской речи — те же самые «пасквиль», «тяжба», — столь радикально изменились?

Быть может, одно из заседаний еще одной Комиссии ЦК КПСС — по изучению материалов открытых судебных процессов 30-х гг., под председательством Молотова? Созданная в апреле 1956 года, она выгородила большой загон, где для реабилитации по-прежнему не было места: троцкисты и бухаринцы. В результате ее работы в моду все больше входило словосочетание: «Оснований для пересмотра не имеется». И в конце октября 1956 года она уже наверняка приближалась к тем выводам и формулировкам, что легли в основу итогового доклада Комиссии от 10 декабря.

Или же молниеносно сказались венгерские события, начало которых пришлось на 23 октября и практически совпало с завершением этого витка мандельштамовской реабилитации, или, как в данном случае, нереабилитации?..

Полной реабилитации своего мужа Надежда Яковлевна Мандельштам так и не дождалась. До горбачевской гласности многие стихи Мандельштама — в частности «Воронежские тетради» — в СССР не публиковались.

P.S. В материале использовались документы из архивов ФСБ, МВД, ГАРФ (прокуратура)