Анестезия – местная

Мне кажется, что все же скорее липа, а не береза должна стать символом России. Ибо это наше национальное дерево, из которого мы строим потемкинские деревни, изготовляем статистические данные и поднимаем все вместе с рождаемостью. В прошлом веке мы еще одаривали человечество великими понятиями kosmos, perestroika. А в этом веке? Только dostupnoe giljo при цене 6 тыс. долларов за квадратный метр.

Подумать только, мы в экономическом развитии обогнали уже Италию — интересно, чем там занимаются эти макаронники, если даже мы их обогнали? Мы стали настолько богаты, что перестали сами сеять и жать. Картофель у нас польский и кубинский, яблоки и слива из Китая, огурцы голландские, а клубника португальская. Эти страны — сырьевой придаток России, которая так стремительно пошла навстречу нанотехнологиям, что и коров покормить нам некогда.

В канун Первого апреля в лучших традициях Первого канала МЭРТ озвучил концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации. Чем хороша эта концепция, так это тем, что с ней неплохо можно скоротать время до очередной инаугурации (дай бог, не последней). Читаю — положа руку на сердце. Мало ли чё может случиться от этих цифр. Итак, тем, кто еще не помер, будет очень интересно узнать, что «к 2020 году смертность в России сократится в полтора раза». Вслед за жильем доступной станет и поликлиника — «доступность высокотехнологической медпомощи вырастет с 10—20% до 70—80%». Но самое любопытное, что «реальные доходы утроятся, производительность труда увеличится в 2,5 раза». Шило в стенку, как говорит наш избранный, но не ушедший президент, — дело сделано, можно и отдохнуть. Все-таки с колен подняться — работа изнурительная.

В «доступность высокотехнологической медпомощи» поверить, конечно, легко, поскольку доступность — это вам еще не лечение, а, во-вторых, для нас все, что сложнее клизмы, и есть настоящая нанотехнология. Но про смертность — это явная ложь. А кто контрафакт пить будет, если такая оказия случится? А вы подумали там, что будет на Кавказе, если мы здесь перестанем пить поддельную водку?

Все-таки уже не тот уровень профессионализма — мы даже красиво врать уже не умеем. Нет на вас Агитпропа, товарищи. А вот я лично был знаком с человеком, который феноменально обманывал даже не словом, а только одним звуком, тембром голоса. Его звали Юрий Борисович Левитан. Боже, если вы послушаете его сводки Совинформбюро за лето сорок первого, то легко можете подумать, что наши войска уже вышли на Одер.

Маршал Рокоссовский (блистательный полководец) на полном серьезе полагал, что голос Левитана был равносилен целой дивизии. Гитлер за отвратительную привычку диктора голосом выдавать вылазку пехотной роты за наступление фронта назвал Юрия Борисовича врагом рейха № 1. (Сталин, кстати, значился под непривычным для себя номером — 2. Заметьте, диктор оказался страшнее диктатора!)

Я же запомнил Левитана по совершенно фантастической фразе: «Космонавт Титов па-а-а-бе-дал!». В этих звуках было все: восторг, победа и веселый месседж Америке: наши, мол, уже закусывают на орбите.

В конце семидесятых Левитана с эфиром разлучили: не осталось у страны новостей, достойных голоса гения. Мы встретились на Всесоюзном сборе пехотинцев, посвященном 35-летию Победы. И вот как-то за обедом в ресторане оказались за одним столом. Конечно, выпивали. Я рассказал Левитану о своих детских ощущениях от фразы: «Космонавт Титов па-а-а-бе-дал!». И сгоряча попросил: «Юрий Борисович, есть у меня дурацкая мечта услышать свое имя из ваших уст». (Нелепая просьба, сейчас понимаю, но ведь выпил, с кем не бывает.)

Левитан поставил на стол рюмку и, измерив зал оптикой своих линз, прогремел на весь ресторан: «Журналист Муртазаев па-а-а-бе-дал!».

В ресторане вдруг стало тихо, не звякали даже медали на кителях старых солдат. А потом все разом встали, и загремели аплодисменты.

Понятно — не мне…

Вот так врать надо, товарищ МЭРТ. Кстати, а нельзя ли авансом получить все причитающееся в 2020-м?