Документальный демонтаж мифов

«ЖЗЛ». Серия «Биография продолжается». 935 страниц. Пятитысячный стартовый тираж вышел из типографии вчера. Первое серьезное жизнеописание включает фрагменты бесед автора и героя, письма из семейного архива А.И. Солженицына, строки из дневников Н.Д. Солженицыной «вермонтского периода». И свидетельства, записанные биографом на диктофон в 2006—2007 гг. Все — первоисточники первого ряда.

Имя Сараскиной гарантирует филологическое качество и — как сказать? — внутреннее достоинство книги. А все ее прежние сюжеты (от «Бесов» в статьях Бердяева 1918 г. до новомученика С.И. Фуделя) уточняют оптику понимания темы.

Но понимание темы «Александр Солженицын» стоит не на опыте филолога. Кто из русских, рожденных в ХХ веке, не чувствует кожей (нет: все-таки шкурой) слова Н.А. Струве из предисловия к первому изданию «Архипелага ГУЛАГ»: «…Книга воздаяния, суда, покаяния. В ней — мертвые встают с безумных строек, загубивших их, со дна подвалов и каналов, и взывают, как призраки в «Ричарде III», о воздаянии. …Из тех редких книг, что производят сдвиги не только в сознании людей, но и в самой истории».…Да это уж — простывшая водица, дистиллят новых времен: «из предисловия к первому изданию». А спокойная книга биографа позволяет досконально понять: как собирались в 1960-х источники к «Архипелагу…» — и 227 живых свидетельств, как создавалась книга, как переснималась на пленку (даже — как грозно проявлялась во тьме и багряном свете неуклюжей доцифровой фотооптики).

И как парижский студент, внук Леонида Андреева, вывез эту пленку из СССР (а ведь и автор «Рассказа о семи повешенных» умер в разгар Гражданской в ужасе и отчаянии… лагерная судьба его сына Даниила известна). И как сам же Н.А. Струве, внук П.Б. Струве, тайно готовил в Париже это самое первое издание.

И как трубы семи частей книги грянули, умножились эхом переводов — круша книжное обаяние социализма в сознании интеллектуалов Европы, меняя сам «ветер века» (по формуле А.И. Солженицына), повторяя и грозно множа свидетельства эмиграции 1920-х, отнюдь не услышанные «внешним миром».

Но это уже читательский пафос. А 900-страничная книга Людмилы Сараскиной на всем ее протяжении скрупулезно подробна и очень профессиональна. Только хроника судьбы на фоне окружения: от Солженицыных-Лаженицыных и Щербаков-Томчаков (предков и прототипов персонажей «Красного Колеса») до А.Т. Твардовского, Чуковских, Бориса Можаева, Юрия Любимова, бывших зэков, бывших врангелевцев, отца Александра Шмемана (самые тонкие и стереоскопичные оценки А.И.С. принадлежат его «Дневникам»).

…Но путь показан без «мистических знаков» над ним. Сквозная тема биографии — документальный демонтаж мифов (сам Солженицын как-то заметил, что лишь его университетский диплом никогда не пытались объявить фальшивкой; уже диагноз, породивший «Раковый корпус», общественность пылко требовала перепроверить). А вот авторских оценок главного героя у Сараскиной почти нет. При 15-летнем опыте сотрудничества с писателем, при близости гражданских взглядов — биограф удерживается от них. Что лишь подтверждает качество книги.

Жизнь героя здесь течет в массиве его сочинений — как река с притоками в землях своего бассейна, на своих почвах. Нет пересказов. Но, читая Сараскину, попутно перечитываешь и гарвардскую речь Солженицына 1978 года с ее точнейшими (теперь и для нас — в пределах Садового кольца) оценками. И «Размышления о Февральской революции». И «Россию в обвале» (1998). И прогнозы (тридцатилетней давности!) о том, каким лакомым яблоком раздора может стать Сибирь — если Россия не утвердит права на нее «сбережением земли».

Но вот ключевой вопрос — что значит для России-2008 этот человек 1918 года рождения? Какие смыслы он фокусирует в себе сегодня, в стране, уже слегка подернутой сытостью, да зато почти переставшей читать толстые книги о своем XX веке… и о XXI тоже, кстати сказать?

А на этот вопрос не ответишь наспех… Пока сообщаем: тираж 900-страничной книги «Александр Солженицын» вышел из типографии вчера.

Беседу с автором книги Людмилой Сараскиной читайте в № 20 «Новой».