Красный пояс верности

Официальное название: Общероссийская общественная организация «Коммунистическая партия Российской Федерации»

Лидеры: Геннадий Зюганов, Жорес Алферов, Николай Харитонов

Идеология: неоконсерватизм и патернализм «на русский лад»

Численность: 184 000 человек

Лозунги: «КПРФ — верна народу, верна стране», «Лучше красные, чем голубые» (намек на геральдический цвет «Единой России» и ЛДПР, а вовсе не то, что вы подумали) и «Наше сердце бьется слева»

КПРФ прошла путь от маленьких марксистских кружков и групп, появившихся после запрета КПСС, через партию большинства в Госдуме (дважды за десятилетие оказывавшуюся в шаге от руководства страной и всякий раз бившую по тормозам) и в итоге оказалась в глухой оппозиции режиму — то есть менять его вроде бы пора, да не хочется. Во главе с дважды кандидатом в президенты Зюгановым компартия наследует традицию Французской социалистической при Франсуа Миттеране: тот с пятой попытки выиграл-таки Елисейский дворец, но уже безнадежно больным человеком. История КПРФ, начинавшей в перестройку как компартия РСФСР, в то время критически настроенная по отношению к политике КПСС, — это история консервативной реакции на демократические и рыночные перемены.

Вообще-то коммунистической партии РСФСР, секретарем ЦК по идеологии в которой был Геннадий Зюганов, могло и не быть, если бы не генсек Михаил Горбачев. Он решил наполнить формальный федерализм реальным содержанием.

В главной республике СССР — России — был пропущен один этаж партийной номенклатуры: не было ЦК со своим аппаратом, а по сути не было и своей КП. Всероссийская конференция, переросшая в учредительный съезд, собралась накануне последнего, XXVIII форума КПСС и избрала первым секретарем ЦК республиканской компартии кубанского казака Ивана Полозкова, недавно проигравшего Борису Ельцину (кандидату от «Демократической России») выборы председателя Верховного совета.

Горбачев и Ельцин, заседавшие в президиуме, быстро поняли, что зал, состоявший в основном из напуганных поражениями на выборах провинциальных партаппаратчиков, не станет претендовать на власть в России по сложившемуся к тому времени принципу: «первое лицо в Совете — первое лицо в парткомитете». Полозкова, конечно, ввели по должности в Политбюро ЦК КПСС, но держали на расстоянии от центра принятия решений, переместившегося в аппарат президента СССР. Год спустя, накануне путча, Полозков вообще уступил кресло первого секретаря Валентину Купцову, более взвешенному и умеренному политику, но было поздно: грянул указ Ельцина о департизации, а потом и запрет компартии.

КПРФ, собственно, и восстала из пепла КП РСФСР. В 1993-м на учредительном съезде председателем ЦК (вместо Купцова) был избран сотрудник «РАУ-Корпорации» Зюганов, прославившийся в 1992-м на процессе по «делу КПСС» как обличитель новой власти.

Тремя источниками нью-КПРФ стали фракция «Коммунисты России» в разогнанном Ельциным Верховном совете (Зюганов сам не был народным депутатом РСФСР), Социалистическая партия трудящихся Роя Медведева и Людмилы Вартазаровой (единственная легальная крыша для номенклатуры) и Аграрная партия России (под ее флагом предполагалось баллотироваться в первую Госдуму — из-за неясности с регистрацией компартии).

За время запрета и полулегальной деятельности в красном лагере произошли сильные мутации: оппозиция радикал-либерализму реформ Егора Гайдара дала окрас и лозунгам — они из левых стали охранительно-державными и национально-патриотическими. А работа будущего лидера КПРФ в «Российско-американском университете» (РАУ) Алексея Подберезкина сделала его из догматика-сталиниста неоконсерватором-патерналистом в стиле Рональда Рейгана, но на русский лад.

Искать аналоги КПРФ на постсоветском пространстве почти бессмысленно: в большинстве бывших союзных республик номенклатура КПСС мирно трансформировалась в народно-демократические партии у власти, за исключением, пожалуй, Украины. Там в момент провозглашения незалежности у власти был не первый (Владимира Ивашко генсек ЦК Горбачев забрал себе замом в Москву еще в 1990-м), а второй секретарь республиканской компартии Леонид Кравчук, по идеологии — «западенец». Так что сохранившаяся КПУ оказалась побоку — и играла на президентских выборах 1999 года ту же роль, что КПРФ Зюганова у нас в 1996-м — роль пугала. Правда, в России коммунистов надо было искусственно осаживать, а в Украине — искусственно подтягивать до второго места в первом туре. В какой-то степени траекторию нашей компартии повторяет сербская Радикальная партия Воислава Шешеля, главного бенефициария от постимперского синдрома. В 2007-м, напомним, она даже выиграла парламентские выборы, но правящую коалицию и правительство создали в Белграде в обход национал-радикалов. Идею возрождения «великой державы» там считают опасной.

Есть миф, что КПРФ содержали в основном «красные директора» — хозяева заводов ВПК, лишившиеся госзаказов в начале 90-х и легшие на бок, пока к власти в России не пришло «свое» правительство Евгения Примакова — Юрия Маслюкова. Это так — и не так: большинство крупных промышленников и предпринимателей диверсифицировали свои политические вложения и в партию власти, и в коммунистов как самую сильную оппозицию. Известно, например, что губернаторские выборы 1996-го и последующих годов кандидаты КПРФ мощно выигрывали в том числе на «пьяные деньги» — алкогольный бизнес получал преференции на рынках, закрытых для продукции из смежных областей. «Золото партии» так и не нашли, хотя сам Геннадий Зюганов любит дарить календарики с автографом, приговаривая: «Вот вам чек на золото партии». Публичными спонсорами КПРФ были в разное время Виктор Видьманов, Геннадий Семигин и… «ЮКОС», точнее, та его часть, которая связана с именем Константина Муравленко, и поныне депутата от фракции. Наконец, у массовой партии есть членские взносы и бюджет.

Какой станет Россия при правящей КПРФ, представить просто. «Красный пояс» губерний, сменивший цвет, но не начальство, избранное от компартии, представляет собой эталон честной бедности. Это нормальное патерналистское государство с динамично растущим производством во всех отраслях экономики, но… без «сомнительных» инвестиций под залог земли или контрольные пакеты «стратегических предприятий». Более того, принудительной национализации подлежат энергетика, ВПК и недродобыча. Госсобственность не меньше 20%, но с гарантией развития и других форм, в том числе и частного бизнеса — преимущественно мелкого и среднего.

На федеральном уровне коммунистический идеал — республика Советов или парламентская республика с ответственным перед депутатами правительством. Пост президента, возможно, будет отменен или сильно урезан в полномочиях. На региональном — бюджетная федерация, замешанная на деньгах, заработанных у себя на территории. Со свободными СМИ, среди которых выделяется главное, получающее из бюджета господдержку, где разрешено критиковать всех кроме первого лица. Для всех — бесплатное здравоохранение и медицина посильного для государства качества, для избранных — платное, хозрасчетное. Высокие, сильно диверсифицированные по уровню доходов налоги, активная интервенционная политика в экономике. Для населения — НЭП. Государство превыше всего, в общем.

На выборы в пятую Думу КПРФ допустили без сбора подписей или внесения залога (60 миллионов рублей). Следовательно, можно развивать наступление на Кремль. Зюганов, однако, предпочел нанести визит Владимиру Путину и пожаловаться ему на конкурентов — партию «Справедливая Россия» Сергея Миронова.

Именно «небритый социализм» с лицом сенатского спикера, а не контролирующие нижнюю палату единороссы — главные соперники коммунистов. Все каналы ТВ показали одну и ту же цитату из доклада председателя ЦК — о недопустимости «оранжевой революции» как реванша олигархов. Еще пару лет назад зюгановцы смотрели на возможность буржуазно-демократической революции в Москве с надеждой — как на первый акт возвращения 1917-го. Ныне же, в угоду «медведям», КПРФ даже сняла из списка на Кубани «батьку» Кондратенко, чтобы тот не мешал своему выученику Александру Ткачеву из «Единой России» побеждать в Сочи и других городах и весях Краснодарского края.

Любопытно, что в компартии есть молодежь. Однако средний возраст партийца — 55 лет, и победить новый «образ врага» БОБа (бюрократа-олигарха-бандита), кажется, пока некому. Коммунистам обратиться бы к теории и практике европейских социал-демократов (не забывая и о привлекательности для молодежной аудитории образа Че Гевары)… Пока же коммунисты предложили «государствообразующему русскому народу» вернуть смертную казнь — и зажить по-человечески.