Собирательницы черемши

Это происходит каждый год. Начиная с января на рынках Чечни, Ингушетии, Дагестана появляются мешки, полные толстеньких зеленоватых ростков. Их продают усталые женщины с обветренными лицами. Они вырывают их из-под снега в горных лесах, напичканных минами. И каждый год проносится страшная весть: подорвались, обстреляли, исчезли.В этом году уже казалось, что все обошлось, — сезон подходит к концу. Не обошлось.

24 марта мне позвонила подруга, еле выговаривая сквозь слезы:— Тебе надо ехать в Урд-юхой! Там сегодня утром военные убили моих родственниц.Не может быть! Неужели именно сейчас, когда, похоже, правосудие наконец накажет Ульмана и его подельников? Оказалось, правда. Военные стреляли в трех женщин, жительниц маленького горного села Урд-юхой Шатойского района, которые пошли за черемшой. Залпа Мутакова (1969 г.р.) и ее сноха Заира Касумова (1980 г.р.) ранены. Сестра Залпы — Халдат (1967 г.р.), учительница начальных классов, — погибла.Это был первый день школьных каникул. И как раз суббота. Халдат решила сходить в лес вместе с сестрой Залпой и снохой Заирой. И себе набрать черемши, и на продажу. На учительскую зарплату можно купить только самое необходимое, а у нее подрастает дочка, надо позаботиться о ее будущем. Отец Хеды исчез сразу после ее рождения, на детское пособие и дня не проживешь.Обычно за черемшой женщины ездят на бортовой машине, но несколько дней назад ночью в дом водителя вошли вооруженные люди в камуфляже и, не представляясь, потребовали, чтобы в лес он больше не ездил — если не хочет, чтобы его посчитали пособником боевиков. Ослушаться он не решился, женщины отправились пешком. Идти было, в общем-то, недалеко, метрах в пятистах от села лежит Голубое озеро, в лесистых зарослях рядом с ним протоптаны десятки тропинок — сюда приезжают из многих сел Шатойского района.Женщины вышли из дома в половине девятого, а ровно в девять Заира позвонила родственнику Вахе.— Помогите! В нас стреляют, мы ранены. Мы возле Голубого озера, недалеко от села. Спасите нас!Он позвал братьев, главу администрации села Хамида, участкового милиционера. Минут через десять они были на месте. Навстречу им шли военные, восемь из них несли Халдат и Заиру, Залпа, раненная в плечо, шла сама. Увидев мужчин, они опустили носилки, некоторые заняли боевые позиции, другие разбежались. Люди возмутились:— Что произошло? Почему вы стреляли в женщин?— Мы подумали, что это боевики.Разбираться было некогда, женщин повезли в больницу. Они были без сознания, едва дышали. Халдат скончалась по дороге. Заиру успели довезти. Несколько часов над ней колдовали хирурги, теперь есть надежда, что она выживет.О том, что произошло возле озера, рассказывает Залпа:— Мы в субботу собрались за черемшой. Минут двадцать шли, еще были недалеко от села. Вышли на полянку. Вдруг я услышала, как в леске передернули автомат, а потом сразу очередь. Стреляли с разных сторон. Сначала моя сестра упала, а потом сноха Заира. Я легла на землю. Они долго стреляли. Я сначала кричала, потом замолчала. Потом в меня попали. Снохе сказала, чтоб она домой позвонила, чтоб на помощь к нам пришли. Потом сказала, чтоб она телефон выключила, лежала как мертвая. А сестра и так была уже без сознания. Я слышала, как военные что-то говорили, но разобрала только «Уходим». Но они не ушли, я услышала, как кто-то подошел к ним, потом отошел. Я спиной к ним лежала, глаза у меня были закрыты — боялась, что они меня добьют. Потом все-таки решилась заговорить с ними. Я боялась, что, когда наши на помощь придут, опять начнется стрельба. Когда я подняла голову, они кругом сидели, держа автоматы наизготовку. Один подошел к нам. Я приподнялась и сказала:— Вы почему в нас стреляли, мы же за черемшой шли?Потом я испугалась, что они нас расстреляют, и сказала, что мы уже позвонили, позвали на помощь. Тогда один стал перевязывать нам раны.А их главный сказал:— Зачем вы позвонили? Вот сейчас мы начнем друг друга убивать.Я сказала:— У них нет оружия, не стреляйте, они просто на помощь к нам идут.Потом я попросила, чтоб нам помогли до села добраться. Они положили сестру и сноху на какой-то брезент, подняли и пошли вниз. Навстречу шли наши. Их старший сказал:— Вот теперь нас судить будут, а мы же вам крикнули.— Как вы крикнули? Я бы услышала, если я слышала даже, как вы автомат передернули.— Туман был, мы вас плохо видели.— Тумана не было, просто пасмурно. Вам в бинокль надо было посмотреть — разве так стреляют?Глава администрации сообщил главе района, в милицию и прокуратуру. Приехал прокурор Шатойского района Шемяков, попросил родственников, чтобы разрешили, вопреки обычаю, осмотреть Халдат, — надо найти и извлечь пули. Брат разрешил. Раны были сквозные, но одну пулю удалось найти, она застряла в одежде. Это была пуля со смещенным центром.В воскресенье Халдат хоронили. Женщины рыдали, мужчины молились. Прижавшись друг к другу, стояли дети, ученики Халдат. Они кричали от ужаса и безысходности. И директор школы Магомед-Салах никак не мог их успокоить. Выговаривая бессильные слова утешения, он мучительно думал, кто придет к этим детям после каникул. Учителей нет, Халдат приходилось работать за двоих — кто ее заменит?В понедельник в администрации района прошло совещание. Присутствовали и и.о. военного коменданта республики, сотрудники прокуратуры, милиции. Разбирали ситуацию, выясняли границы «квадратов», то есть тех участков, по которым существуют договоренности, что жители там рубят дрова, выпасают скот, косят, собирают черемшу и орехи. Военные должны учитывать это, когда ведут «беспокоящие» обстрелы или определяют маршруты разведки. Но та полянка, где женщины попали в засаду, в «квадрат» действительно не входила. Это территория, фактически прилегающая к селу. Там скот бродит, дети играют. Там толпы сборщиков черемши ходили накануне. Был назван и главный виновник — командир разведроты Алексей Коргун. Сказали, что он взят под стражу.Что дальше? Опять многолетние суды? Опять крики «патриотов», что военные выполняли долг?Пока Мутаковы надеются на российское правосудие.— Я хочу, чтоб суд был справедливым и суровым, — говорит Хизир, брат Халдат.А ее дочь Хеда не говорит ничего. Мамы больше нет. И никакой суд вернуть ее не сможет.