На столе в московском ОВД «Китай-город» (это самый центр, отделение прямо у Красной площади) — будто бесланский мемориал. Разброс осенних астр. Оплавленные свечи. Самодельные плакаты. Черной тушью по белому: «Упокой, Господи, души убиенных...
На столе в московском ОВД «Китай-город» (это самый центр, отделение прямо у Красной площади) — будто бесланский мемориал.
Разброс осенних астр. Оплавленные свечи. Самодельные плакаты. Черной тушью по белому: «Упокой, Господи, души убиенных бандитами и своими». Белыми буквами по черному листу: «Помни…». Автор, конечно, написал «помним», но на последнюю «м» пришлась кривая линия разрыва.
Плакаты искромсаны, цветы сломаны, свечи растоптаны. Среди прочего на этом столе и наша газета торчит из-под плакатных ошметков — ее скомканный 65-й номер, где опубликован знаменитый теперь уже доклад депутата Госдумы Юрия Савельева. На календаре 3 сентября, а этот милицейский стол — стол вещдоков.
Предыстория появления столь странных вещдоков такова: в минувшее воскресенье, когда все нормальные люди были в трауре по убиенным два года назад заложникам, столичные силы правопорядка продемонстрировали москвичам, как следует правильно выражать свою скорбь, что дозволено думать о Беслане, а что нет. В результате все те, кто собрался для скорби в местах, которые отвели для этого власти, возложили цветы, куда указали, и спокойно пошли по домам. Те же, которые самостоятельно выбирали место, были разогнаны московским ОМОНом, задержаны и предстанут перед судом (участок № 369 Тверского районного суда).
Это в основном столичные правозащитники, которые заранее уведомили власти, что именно в 13.05 (время начала штурма в Беслане 3 сентября 2004 года) они соберутся у Соловецкого камня на Лубянке в Москве — у традиционного места проведения траурных мероприятий, — чтобы зажечь свечи, помянуть, помолчать вместе, укрыть цветами камень.
Префектура Центрального округа Москвы в ответ на уведомительное письмо движения «За права человека» объявила, что она подобное мероприятие запрещает (хотя закон права на такой запрет исполнительной власти не дает).
Первая официальная причина запрета: у нас «праздник с торжественными мероприятиями» (День города). Когда ветры наверху поменялись и День города все же решили локализовать лишь 2 сентября, а на 3-е наметили официальные поминовения, второй причиной запрета стала необходимость «уборки Лубянской площади после праздника».
И вот 3 сентября, 12.50. Запрет запретом, но горе-то какое. Общее — и для запрещающих, и для остальных. Человек до двухсот все же пришли на Лубянку — с цветами, плакатами, портретами погибших детей. А их встретили кордоны. Соловецкий камень, памятник жертвам политических репрессий, — в оцеплении юных милиционеров (из школы милиции), и это было первое кольцо сил правопорядка. За спинами курсантов, защищая ближние подступы к Соловецкому камню, стояли «люди в штатском» в явно несоразмерном событию количестве. Чего так бояться? И вообще очень странно смотрится, когда «штатские» уж так активно, с явным перебором пытаются защитить собой Соловецкий камень… от правозащитников… Полнейшая политическая эклектика — это как если бы «правозащитники окружили памятник Дзержинскому и стали бы его охранять от сотрудников ФСБ» (по меткому замечанию Юрия Самодурова, директора Музея и Общественного центра им. Андрея Сахарова).
У многих из «штатских» — рации «в ухе», они постоянно туда что-то тихо докладывают и вслушиваются, закрывая другой слуховой проход, в рекомендации невидимых координаторов. Громко же науськивают милицию: давай-давай, разгоняй. И всё снимают на свои камеры — «операторы» заметно усердствуют с крупными планами: чтобы в архивах остались лица «неправильных». Часть «операторов» работает прямо в толпе, среди которой много таких, кто держит в руках бесланский выпуск «Новой газеты» (№ 65) с докладом депутата Госдумы Юрия Савельева, опровергшим официальную версию штурма в Беслане. Потом, в милиции, в протоколах так и будет значиться: «…Имел в руках № 65 «Новой газеты». Это что — вина?..
Люди обсуждают выводы депутата Савельева — большинство с ними согласны. Говорят: «И снова за ценой не постояли…». «Штатские» своими камерами лезут им прямо в лица, открыто ухмыляются: «Сумасшедшие! Расходитесь!».
В 13.05 — именно в 13.05, в минуты начала тупого штурма школы два года назад, «штатские», не задумываясь о позорных для себя параллелях, отдают ОМОНу приказ штурмовать «неправильно» скорбящих.
ОМОН (это бросается в глаза) на сей раз как-то особенно жесток, совсем не церемонится: плакаты рвут, топчут каблуками армейских ботинок прямо по самодельным «Помним, молимся, скорбим…». Толпа скандирует: «По-зор! По-зор!». Женщины подходят к бойцам, уговаривают: «Что же вы делаете? Ребята, вам потом стыдно будет!». Но асфальтовые «камуфляжи» лишь бубнят: «СМИ врут… СМИ все врут…». И продолжают молотить руками и ногами направо и налево.
В 13.10 все кончено — 13 человек двумя партиями, затолкав в заранее подогнанные автобусы, вместе с плакатами и цветами увозят в ОВД «Китай-город». Женщины опять зажигают свечи — прямо на асфальте Лубянского проезда. Кто-то усаживает тут же, на тротуар, плюшевого мишку и зайца, маленький ребенок кладет рядом с игрушками свою конфету, ставят бутылку с водой. Получается бесланский алтарь — как в тысячах городов мира в этот день и в этот час. Люди тихо молятся, плачут, мальчики из первого милицейского оцепления прячут глаза. На подмогу задержанным в ОВД «Китай-город» отправляются депутаты Мосгордумы, пришедшие на пикет к Соловецкому камню, — Иван Новицкий (СПС) и Сергей Митрохин («ЯБЛОКО»).
В отделении милиции тем временем разгорается неожиданная дискуссия между «теми» и «этими»: задержанными, которые ждут своей очереди составления протокола, и омоновцами — они тут как свидетели «массовых беспорядков». Юрий Самодуров (он задержанный) вытаскивает из кармана пиджака все тот же бесланский выпуск «Новой газеты», показывает бойцам ОМОНа:
— Поймите же, это доклад депутата. Он сам взрывотехник, он провел исследования — он специалист. Вы почитайте, он доказал, что пожар в спортзале начался с того, что наши гранатометами били по школьной крыше. Заложники от этого сгорели…
Омоновцы настойчиво парируют:
— Нет! Не может быть! В СМИ все врут! И доклад этот не депутата, а сами журналисты написали! Это же «Новая»! Нам объяснили…
Что же, выходит, «им объяснили»? Жестокость бойцов ОМОНа против «неправильно» мыслящих взнуздана ложью их руководства как ответная мера против тех, кто поддерживает «плохую» версию депутата Савельева? И вся эта вакханалия у Соловецкого камня с разгоном пикета — просто часть битвы за «хорошую» Лубянку, которая не могла палить в детей огнеметами в Беслане?.. Часть битвы с «неправильной» информацией?
И дискуссия, и случайно прорвавшиеся слова, безусловно, систематизируют ощущения от того, как проходила в стране вторая годовщина бесланских дней. Власть вступила в решительную схватку с инакомыслием на больную для себя тему — никакого Савельева… Она стремится приватизировать все: и скорбь, и идеологию, и, по ходу пьесы, даже Соловецкий камень…
Но до чего же глупы эти усилия во времена, когда есть интернет. ФСБ реквизировала 300 экземпляров доклада Савельева в аэропорту Северной Осетии (это было 2 сентября)? Да тут же можно распечатать из Сети хоть 1000 их. Порвали «Новую газету» с тем же текстом? Иди вышеописанным путем… Сдается, большие начальники «защитников Соловецкого камня» не освоили еще современные информационные технологии.
Может, и к лучшему. Пока они дремучи — у нас есть доступ, куда они не ходят.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»