ГЕНЕРАЛ ИЗМЕНИЛ «ДЕЛО СЫЧЕВА»

4 сентября на процессе, который с начала лета проходит в Челябинском гарнизонном суде, будет наконец допрошен подсудимый Сивяков — главный фигурант дела об издевательствах над солдатом Андреем Сычевым. После допроса Сивякова, продолжающего отрицать свою вину, должны последовать лишь адвокатские прения и, наконец, — приговор. Выступления всех главных свидетелей позади, а то, что допрос обвиняемого назначен на 4 сентября, — прямой результат заявлений, которые сделал в суде последний из выступавших свидетелей Виктор Калкутин, главный военный судмедэксперт России (начальник Центральной лаборатории судебно-медицинской экспертизы Министерства обороны РФ).

Дня дачи показаний генералом Калкутиным боялись обе стороны — в определенной степени это истина в последней инстанции для военного правосудия. Какую из двух возможных позиций он займет? Первая, как известно, которую лоббирует Минобороны: у Сычева труднораспознаваемое наследственное заболевание, которое и привело к столь тяжким последствиям. Вторая — это, собственно, правда: Сычев был зверски изуродован, вследствие чего лишился ног и жизненно важных органов.

Надежды на то, что Калкутин поддержит правду, было немного. Человек он очень известный — тем, что целиком и полностью принадлежит минобороновской иерархии, и в этом смысле клановый человек, высший военный чиновник с многолетним стажем, совсем не диссидент в своем ведомстве, со стойкой репутацией лояльного офицера, что особенно ярко проявилось в процессе по делу о гибели подлодки «Курск».

Но на сей раз генерал предстал совершенно в другом амплуа. Он подтвердил, что первопричина трагедии солдата Андрея Сычева — издевательства над ним в казарме, а не наследственная предрасположенность к тромбозу, так называемая тромбофилия, ни в одной медицинской классификации не значащееся заболевание.

Выступление генерала Калкутина стало сенсацией: он выступил в защиту позиции гражданских врачей из челябинской больницы № 3, где Андрея впервые прооперировали, спасая ему жизнь, и против того, что говорил в суде начальник Военного госпиталя им. Бурденко.

Напомню: свидетельства гражданских врачей и военных на предыдущих заседаниях суда до такой степени противоречили друг другу, что было очевидно: кто-то лжесвидетельствует. Генерал Калкутин ответил на этот вопрос.

— Мы забыли, что мы в суде, слушая Калкутина, — рассказывает сестра Андрея Сычева Марина Муфферт. — Будто были на научном симпозиуме. Калкутин потряс всех строгими научными доказательствами, что никакой тромбофилии у брата не было, что трагедия, случившаяся с ним, — последствие физического насилия. Мы были очень удивлены позицией Калкутина.

Выступление генерала Калкутина резко изменило ход процесса в Челябинске. Были отклонены ходатайства адвокатов подсудимого Сивякова о назначении еще одной комплексной судмедэкспертизы, так как суд получил высококвалифицированную «третью» точку зрения. И процесс пошел вперед, несмотря на попытки его притормозить.

— У адвокатов Сивякова, — говорит мама Андрея Сычева Галина Павловна, — состояние похоже на агонию. Они пытаются оттянуть момент приговора, но после выступления Калкутина это сложно.

— Важную роль в изменении хода процесса сыграло и письмо вашего сына суду. Почему он решил его написать?

— Слушая репортажи с суда, он очень возмущался. Особенно когда ребята стали говорить, что его заморозили в туалете, где он в тапочках мыл пол накануне Нового года. Он так возмущался… Я сказала ему: «Сядь и напиши то, что думаешь. Может, кому-то это пригодится». К тому моменту суд решил ведь Андрея не допрашивать. Написал он это письмо — и как-то разрядился, самому легче стало. Как я и думала. Потом подумали и послали письмо в Челябинск.

А там его приобщили к материалам дела — как важное свидетельство о том, чем были обусловлены лживые показания суду некоторых сослуживцев Андрея.

— Сейчас Андрей чувствует себя неплохо, — рассказала Галина Павловна в интервью нашей газете. — Продолжаем ждать со дня на день перевода в другой госпиталь для протезирования. Уже настроились.

Заявление

Я, Сычев Андрей Сергеевич, в настоящее время нахожусь на лечении в госпитале им. Бурденко, по состоянию здоровья и из-за интенсивного лечения не могу принимать участия в судебном заседании. Однако со слов моей сестры Марины я хорошо представляю себе, что там происходит.

Я сильно переживаю, и мне очень обидно, что моих сослуживцев заставляют в суде говорить неправду. Я не обижаюсь на них, я понимаю, что им еще дальше служить и поэтому они вынуждены давать такие показания. Именно поэтому я решил написать это заявление и рассказать про уборку туалета и умывальника. Я действительно принимал участие 31 декабря 2005 года в этой уборке. Нас было несколько человек. Я в первый раз принимал участие в уборке туалета и умывальника. Те, кто уже имел опыт уборки, показали, как это надо делать. Я точно помню, что в умывальнике было не холодно, чуть прохладнее, чем в расположении роты, но не сильно. По крайней мере, я был в тапочках, и мне не было холодно. Сказать, во что были обуты остальные, я не могу, так как не помню. Я утверждаю, что никто в этот день не заставлял нас одевать сапоги во время уборки. Во время уборки ноги у меня были сухие, холодно мне не было. Если бы ноги у меня замерзли, я бы одел сапоги, которые, к сожалению, я сейчас одеть не могу.

До Нового года, а также 31 декабря после уборки туалета ноги у меня не болели и самочувствие было нормальное. Показания, данные ранее, подтверждаю и прошу суд им доверять.

19 августа 2006 года.