ПОДСУДЕН ЛИ КАПИТАН УЛЬМАН?

Организация ветеранов локальных войн Artofwar:

«Согласно специфике спецназа, приказ априори не может быть преступным»

УЛЬМАН ЗНАЛ, ЧТО ПРИКАЗ — ПРЕСТУПНЫЙ

И все-таки принял решение расстрелять шестерых мирных жителей...

Дело Ульмана заставляет вспоминать о важном и неприятном — о том, что хочется забыть. О том, что представители нашего государства от нашего имени на протяжении лет казнят без суда и следствия наших сограждан. Дело Ульмана уникально лишь тем, что дошло до суда.

11 января 2002 года в окрестностях села Дай Шатойского района спецназовцы ГРУ под командованием капитана Эдуарда Ульмана обстреляли автомобиль, в котором ехали мирные жители. Один был убит, у пятерых проверили документы и через несколько часов расстреляли. Приказ о расстреле отдавал Ульман, стреляли лейтенант Калаганский и прапорщик Воеводин.

Виновен Ульман или нет? Должен ли он нести уголовное наказание?

Многие вполне вменяемые и даже порядочные люди склонны его оправдать: «Ульман выполнял приказ. Он не мог поступить иначе». Те же люди могут осуждать нацизм и одобрять осуждение немецких военных Нюрнбергским трибуналом за исполнение преступных приказов. Казалось бы, XX век должен был научить людей делать выводы из истории, сопоставлять факты. Увы…

Среди защитников Ульмана замечен журналист Речкалов, автор серии статей в «Московском комсомольце». Я не стал бы спорить с самим Речкаловым, но приходится вступать с ним в заочный спор ради тех, кого он ввел в заблуждение своими лукавыми статьями.

Казалось бы, Речкалов, называющий себя «патентованным защитником» Ульмана, тем не менее осуждает его. Тот «отдал себя в безраздельное пользование нашей безбашенной армии, ведущей контртеррористическую операцию в своей стране по правилам войны на вражеской территории»; «не послушал свою совесть, твердившую «не убивай», а поступил, как велит солдату устав: «выполнить приказ командира беспрекословно, точно в срок»; не сам расстреливал, а приказал это сделать подчиненным; наконец, не застрелился после этого. За все это журналист осуждает Ульмана, но формулирует вину исключительно в моральных категориях — так, что ни одно из «преступлений» не подпадает под юрисдикцию военного суда.

<…> Ульман не преступник, поскольку в части первой 42-й статьи УК РФ написано: «Не является преступлением причинение вреда… лицом, действующим во исполнение обязательного для него приказа… Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконный приказ…». Судят же именно исполнителей, а высшее лицо, отдавшее приказ, прокуратурой не установлено. Эти доводы защита Ульмана и его подельников приводит в суде, а Речкалов воспроизводит в статьях:

1. Спецназовцы ГРУ были обязаны выполнять все приказы, которые им отдавали их командиры.

2. За исполнение приказа, каким бы он ни был, военный человек уголовной ответственности нести не должен.

3. Судить следует того самого наивысшего командира, который отдал приказ. <…>

Но давайте по порядку.

Группе Ульмана приказали организовать засаду — скрытно расположиться на путях передвижения противника для нападения с целью его уничтожения, захвата пленных и т.п. Засаду устроили на окраине мирного, не блокированного войсками села Дай, на дороге, по которой ездили местные жители. Выполнение этого приказа не могло не привести к гибели последних. В итоге была обстреляна гражданская машина. <…> Налицо военное преступление. Но вина Ульмана не очевидна.

Он мог не знать, что в результате общего бардака войска не блокировали село, а по дороге беспрепятственно ездят гражданские машины. Он мог думать, что любая едущая здесь машина полна боевиков. Ему поставили боевую задачу, он выполнял. <…> Скорее всего, ответственность за обстрел гражданской машины <…> целиком лежит на военном командовании. <…>

Но затем Ульману поступил приказ расстрелять захваченных людей. Спецназовцы уже понимали, что боевиков в машине не было. Они проверили документы у задержанных, допросили их, обыскали машину (оружия там не было), даже перевязали раненых. Но был ли приказ?

Вот рассказ Ульмана: «Оперативный офицер Перелевский передал мне (по рации. — О.О.): «У тебя шесть двухсотых». Двухсотый — это значит труп. Я говорю: «Не понял, повтори». «Повторяю: у тебя шесть двухсотых». Я опять говорю: «Не понял, мне что, всех их уничтожить?». «Да».

Вместо четкого и однозначного приказа — намеки. <…> Никто не смог бы вменить Ульману неисполнение этого не приказа даже, а не очень внятного указания!

А если бы майор Перелевский отдал ясный и недвусмысленный приказ расстрелять?

Защита Ульмана доказывает: не имеет права военный человек в боевой обстановке не выполнить приказ командира. Любой! В уставе написано: «Приказ командира должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок». А если командир прикажет убить генерала или «мочить» Верховного главнокомандующего? Одни из защитников Ульмана мямлят: мол, «это совсем другое дело». Другие вспоминают, что есть в 42-й статье УК РФ часть вторая: «Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».

Со стрельбой по генералу ясно: приказ незаконен. А насчет расстрела задержанных — нет? Не могут взрослые люди, журналисты и офицеры, понять, что приказ расстрелять безоружных людей, среди которых женщина и старик, — преступный?

Речкалов <…> объясняет читателям, как рискованно было Ульману не убить безоружных — ему якобы грозила статья 332 того же УК! «Согласно этой статье, за неисполнение приказа, причинившее существенный вред службе, — до двух лет дисбата. То же деяние, совершенное группой, до пяти лет лишения свободы».

Речкалов не цитирует эту статью точно. А написано там следующее: «Неисполнение подчиненным приказа начальника, отданного в установленном порядке, причинившее существенный вред интересам службы, — наказывается…». «Отданного в установленном порядке»! А что и как Перелевский передавал по рации Ульману? Какой тут «установленный порядок»?!

Согласно части третьей статьи 37 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе», «командирам запрещается отдавать приказы и распоряжения, не имеющие отношения к исполнению обязанностей военной службы или направленные на нарушение законодательства Российской Федерации. Командиры, отдавшие указанные приказы и распоряжения, привлекаются к ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации». <…>

В отличие от журналиста, Ульман, офицер, <…> был обязан помнить и нормы законов, и положения Устава внутренней службы Вооруженных сил РФ. Статья 7 устава определяет однозначно, что понимать под «исполнением военнослужащими обязанностей военной службы»: «Не признаются исполняющими обязанности военной службы военнослужащие: <…> совершающие предусмотренные уголовным законодательством общественно опасные деяния».

Ульман не только исполнил невнятное указание вышестоящего офицера, направленное на нарушение российского законодательства, однозначно запрещающего внесудебные казни. Он сам отдал приказ совершить деяние, подпадающее под пункты «а», «в», «ж» части 2 статьи 105 УК РФ: убийство организованной группой нескольких лиц, заведомо находящихся в беспомощном состоянии. Ульман при этом не «исполнял обязанности военной службы». <…> Тот же устав запрещает применять оружие в отношении женщин — только отражая нападение. Убитая по приказу Ульмана 35-летняя Зайтхан Джаватханова, мать пятерых детей, не пыталась на кого-либо нападать. <…>

«Я не знал, что мне отдали преступный приказ», — твердит Ульман. Обязан был знать!

Утверждение, будто армия может строиться лишь на основе беспрекословного выполнения ЛЮБОГО приказа, ставит армию вне закона.

У сторонников освобождения Ульмана со товарищи от уголовного наказания есть еще один аргумент: приказ о расстреле пришел от высшего начальства — и пока это лицо не привлечено к уголовной ответственности, остальных привлекать негоже.

Тогда надо оправдывать членов бандформирований, пока не поймали всех главарей. <…>

Будет ли свой «Нюрнбергский трибунал» по преступлениям, совершенным в Чеченской Республике? Если будет, то, к сожалению, не скоро. Что, до тех пор нельзя судить военных, милиционеров, сотрудников спецслужб, совершивших при исполнении служебных обязанностей преступления против населения Чечни? Наоборот, надо добиваться уголовного наказания всех, в отношении кого собрана достаточная доказательная база.

Следствие установило цепочку: непосредственные исполнители убийства (Калаганский и Воеводин) — отдавший им приказ Ульман — отдавший по рации указание Перелевский. Дальше — обрыв цепочки. Был ли приказ отдан сверху руководителем операции полковником Плотниковым? Доказательств тому не нашли. Может, не хотели найти? <…>

Речкалов доказывал мне, что присяжные, оправдывая раз за разом Ульмана, вынудят власть назвать того, кто отдал Перелевскому приказ о расстреле. Как одно следует из другого, журналист объяснить не смог. <…> На деле на примере оправдания Ульмана и его подельников отрабатывается механизм увода людей в форме от ответственности за любые преступления.

Допустим, некто выполняет заведомо преступный приказ. Следствие доказывает наличие приказа. Но при движении вверх по цепочке должностных лиц, транслирующих приказ, один из командиров уходит в глухую несознанку. И все! Никто не должен быть наказан! Бездоказательно наказывать высшее начальство нельзя, а наказывать исполнителей без начальства несправедливо?

Эта логика устраивает всех, кто совершает преступления от имени государства. Такие доводы приводят адвокаты милиционеров, «зачищавших» Благовещенск. При всех, казалось бы, резких высказываниях Речкалова в отношении военного командования и армии в целом его статьями могут быть довольны и генералы, отдающие приказы, ведь осуждение Ульмана нанесет серьезный удар по всей системе беззаконного насилия, которая создана в Чечне, а теперь расползается по остальной России.

До сих пор за преступления против мирных граждан на Северном Кавказе были осуждены лишь те военные и милиционеры, которые творили насилие самовольно, без приказа. Но ведь это не самое страшное из происходящего там. Гораздо страшнее система «эскадронов смерти», пыток в тайных незаконных тюрьмах и последующих внесудебных казней. Люди в погонах в этой системе выполняют и отдают преступные приказы. Как Ульман. <…>

Люди этой системы уверены в неподсудности — они выполняют государственный заказ! Если кто-то когда-то и будет отвечать, всегда можно сослаться на обязанность беспрекословно выполнять приказ.

Прецедент осуждения за исполнение преступного приказа угрожает дальнейшей работе такой системы. Потерпит ли она эту угрозу?

Олег ОРЛОВ, председатель совета правозащитного центра «Мемориал»

«НА МЕСТЕ УЛЬМАНА МОГ БЫТЬ ЛЮБОЙ ИЗ НАС...»

«Не хотите убийств — откажитесь от войны»

На протяжении пяти лет четверо офицеров фактически пребывают в подвешенном состоянии. Точно в таком же состоянии находятся тысячи солдат и офицеров, принимавших участие в контртеррористической операции в Чечне. И речь сейчас идет не о виновности или невиновности группы Ульмана. Речь идет уже об отношении власти к своей армии.

Да, преступления, совершаемые военными в Чечне, давно уже стали обыденностью. Жизнь человека в этом регионе не стоит сейчас ничего. И суды над военнослужащими, убивающими людей в состоянии алкогольного опьянения или ради наживы, безусловно, справедливы. Однако дело Ульмана кардинально отличается от подобных дел.

Ульман не был пьян, не занимался самоуправством, не собирался грабить, мародерничать или похищать людей. Его группа находилась в засаде и выполняла боевое задание.

<…> Каждый сам для себя должен решить, как он поступил бы в подобной ситуации: сделал бы то, что приказывают, или бросил бы все и уволился из армии. Не будем сейчас рассматривать и преступность приказа, потому что, согласно специфике спецназа, приказ априори не может быть преступным.

Но надо понять, что Ульман поступил так, как ОБЯЗАН был поступить. Так, как его учили. Потому что спецназ — вне морали. Как-то забылось, что спецназ ГРУ создавался с одной целью — уничтожение шахт с баллистическими ракетами на территории противника, и в то время, когда другие в вузах изучают экономику или бухучет, офицер спецназа изучает способы убийства людей. И посылают его на войну именно за этим — убивать. Защита отечества, священный долг, почетная обязанность, служба Родине — за всеми этими словами кроется одно: убийство других людей. И в войсках специального назначения, в силу их специфики, это возведено в абсолют. В закон. По которому каждый, кто увидел группу спецназа, должен быть убит. Так работают все разведки мира! Иначе нельзя. <…>

И если вы решились использовать прошедших специальную подготовку диверсантов-профессионалов против граждан своей страны на своей территории — какого еще результата вы ожидали?

Если вы против убийств — откажитесь от войны вообще. <…> Поставьте во главу угла человеческую жизнь — как абсолютную, бесспорную ценность.

Если же вы не в состоянии этого сделать, то защищайте свою армию и своих солдат!

Этим судом государство нанесло армии такой удар под колени, какого не смогли нанести даже пятнадцать лет разрухи. Когда власть сдает своих солдат, она уничтожает армию. Не надо никаких вторжений противника — два-три таких суда, и армии больше нет. <…>

<…> Мы свой долг по отношению к государству выполнили, когда оно посчитало это необходимым. Почему государство не выполняет своего долга по отношению к нам?

Очевидно, что Ульман попросту назначен на роль козла отпущения, как того требует сложившаяся на данный момент политическая ситуация. Вы судите его за убийство шестерых человек потому, что у них не было оружия. Но если бы в той машине, у тех же самых людей был найден хоть один патрон, вы назвали бы Ульмана героем и вручили ему орден.

Никто не спрашивает, сколько человек Ульман убил до этого. Никто не спрашивает, сколько человек было убито снарядами, выпущенными из орудий 160-го танкового полка, которым командовал Юрий Буданов. Сколько среди них было детей. Никто не спрашивает, кто же, в конце концов, ответит за гибель детей Беслана.

С вашей точки зрения, видимо, между этими убийствами есть разница. С нашей точки зрения — разницы нет никакой. Убийство всегда остается убийством независимо от способа его совершения.

Такой позицией вы подталкиваете армию к совершению новых преступлений. Этот суд посылает одно-единственное послание: убивай, но не забудь подкинуть патрон. А если ты раскаешься в происшедшем, начнешь оказывать помощь раненым и на следствии сам расскажешь, как было дело, — ты преступник.

Убиты шесть человек. Безусловно, это преступление. Без всяких «но» и «если». И кто-то должен ответить за эти шесть загубленных жизней. Вы для себя решили, что отвечать должны мы, ваши игрушечные солдатики.

Мы для себя решили по-другому.

Мы больше не будем оставаться в стороне. Мы не безмолвное стадо. Мы больше не позволим сдавать своих. <…> Эту грязную войну начали не мы — поверьте, каждый из нас с большим удовольствием остался бы дома на диване. Эту грязную войну начали вы. Так потрудитесь сами отвечать за свои преступления.

Мы не требуем оправдания Ульмана — это не в нашем праве. В конце концов, степень виновности или невиновности гражданина определяет суд. Мы требуем прекращения практики назначения крайних! Мы требуем всестороннего объективного расследования по делу и выявления реальных, а не назначенных виновников! <…>

Также мы обращаемся ко всем ветеранам локальных войн бывшего СССР и России.

Братцы! <…> При том разгуле бесшабашности, при котором ведется «контртеррористическая операция» в Чечне, <…> при таком грязном ведении войны против граждан собственной страны на территории собственной страны же, в которую втянута собственная армия, на месте капитана Ульмана мог бы оказаться каждый из нас. Собственно, все мы и так были на его месте. Все мы стреляли.

И это не Ульману не повезло, что его «сдали», это нам повезло, что не сдали нас. <…>

Мы считаем, что молчать дальше нельзя. Нельзя позволять власти и дальше использовать нас. Нельзя позволять выкидывать себя на помойку.

За те двенадцать лет, что идет война, Чечню прошли около миллиона человек. Это население большого города. Двадцать дивизий. Нас много. Мы — сила. И в наших силах изменить наше настоящее и наше будущее. <…>

Из обращения общественной организации ветеранов локальных войн

Полный текст — www.Artofwar.ru

Я НЕ WWW.РУ

Werwolf

На войне убийц не бывает? В Катыни тоже убийц не было? Тезис — «кто увидел группу спецназа, должен быть убит» — имеет право на существование только на территории, контролируемой противником. Чечня — что, контролируется талибами? Вывод: спецназ ГРУ выродился в кровавых мясников, которые на территории собственной страны творят кровавый беспредел, да еще и имеют наглость угрожать.

terra_ink

Надо, обязательно надо судить тех, кто отдает приказы. Но если не получится, надо обязательно осудить тех, кто эти приказы выполняет. Если авторы текста пишут правду, 2—3 таких случая — и желающих стрелять в заведомо мирных жителей по приказу тоже не останется. Дай-то Бог! Вот почему надо осудить Ульмана по всей строгости — не только потому, что он УБИЛ мирных жителей, но и для того, чтобы отбить охоту убивать у тех, кто еще на свободе.

SSE, лейтенант запаса, ОсНаз

Я бы повязал их всех, кляпы в рот и сложил рядком под кустик в стороне от дороги. Машину с дороги убрал бы. И все. Когда их найдут, информация, которую они кому-либо смогут обо мне дать, безнадежно устареет. Убивать-то зачем? А в данном случае имела место еще и попытка скрыть убийство. Если Ульман чувствовал правомерность своих действий, зачем было чего-то там «имитировать»?

Липатенков Павел Сергеевич

Государство должно, обязано защищать тех, кто по его приказу был поставлен в нечеловеческие условия и вынужден преступать общечеловеческие нормы. Ни в коей мере не одобряя всякое убийство, все же требую свободы капитану Российской армии.

Загорулько Владислав Алексеевич

НЕПОДСУДЕН! Осуждение Ульмана будет растолковано нами как предательство и сознательная борьба с армией. Понести наказание должны отдавшие приказ. В противном случае вина ляжет на главнокомандующего и министра обороны. Ст. л-т запаса. Чечня, 1995—1996.

Дмитрий

Ульман и остальные парни — НЕПОДСУДНЫ! Насчет их вины… это между ними и Создателем. «Страна, не уважающая своих солдат, обречена быть низведенной до сноски в истории». Срочная — рядовой, 154-й отдельный батальон, в/ч 65007; ныне — лейтенант запаса ВВС.

Улисс

Мое мнение: они виновны только в том, что не послали при посылке их в Чечню на … свое командование, отправляющее их вести боевые действия без объявления войны! Судить их независимым судом можно только после суда над Ельциным, развязавшим эту бойню, и ВВП, продолжающим ее, при этом не называя ее официально войной.

Гульков Павел, ст. л-т запаса

Приказы бывают разные, преступные в том числе. За все придется ответить каждому и персонально, пусть не здесь, не сейчас. Прикрываться приказами — скотство, если у вас вместо совести приказ, что ж… туда вам и дорога. Что касается Ульмана: два раза не судят, если оправдан — значит, оправдан.

Александр Чуйков

Сам был на первой и второй чеченских. Наша власть никогда не услышит: «Идущие на смерть приветствуют тебя!». Наша власть вообще ничего не слышит и не хочет слышать. Повторное, а теперь уже в третий раз судилище над капитаном Ульманом и его группой — это суд над всеми нами, теми, кто позволил нынешней власти прийти и взять ее даром. И в том, что теперь решение суда будет угодно власти нынешней — как российской, так и откровенно бандитской власти в Чечне, нет сомнения. Что же, позволили серым полковникам прийти к власти, позволим теперь им еще нас осудить к пожизненному заключению под этой властью? Позволим, товарищи офицеры?