Однажды главный редактор решил отправить меня на концерт Петросяна. «За что?» — спрашиваю. «Ни за что. Сделаешь, — говорит, — репортаж, расскажешь, как там на самом деле, что чувствует нормальный человек, сидя в зале. Им же там, наверное, говорят, когда смеяться?» Главный редактор пообещал мне выдать что-нибудь за вредность, и я, прихватив подругу для поддержки, отправилась подвергать атаке собственный мозг.
Отвечаю по порядку. Уважаемый работодатель! На концерте Петросяна чувствуешь себя как внутри компьютерной игры. Вроде бы все настоящее — люди, стены, мартини в баре за сто рублей. И в то же время не покидает ощущение нереальности происходящего. Как будто все это — чья-то большая выдумка. Иллюзия. И толстая тетка в расшитой люрексом кофте на самом деле — ужасный компьютерный монстр, который ждет момента, чтобы высосать твой мозг.
И еще — они там на самом деле не смеются. Они ржут. Сами. Добровольно.
Программу с красноречивым названием «С большим приветом» семейный дуэт кибер-монстров Евгения Петросяна и Елены Степаненко представлял в ДК «Золотое кольцо». ДК этот принадлежит теперь одноименному коллективу. Говорят, местные криминальные авторитеты очень ценят творчество певицы Кадышевой со товарищи, вот и отдали им ДК, да еще и с ремонтом в придачу. Антураж соответствующий — кокошники и расшитые сарафаны в стеклянных витринах, бархатные с золотом кресла в зале и зеленая плитка в туалетах.
Кокошники и зеркала — одно это должно было сразу навести на мысль, что это не просто один из концертов, которые в промышленных количествах ежедневно показывают по телевизору. Забегая вперед, скажу, что по телевизору показывают очень даже приличные концерты.
Да-да, это не ошибка. В телевизоре показывают очень достойные концерты. По сравнению с тем, что происходит вживую.
Впрочем, обо всем по порядку.
Пришедшая на концерт публика в зеркалах отражалась, подправляла прически и фотографировалась в фойе цифровым фотоаппаратом, ничем не выдавая иллюзорности происходящего.
…Голос из динамиков напоминает для невнимательных: «Прозвучал третий звонок».
Тесный зал забит почти до отказа. В проходах уже стоят дополнительные стульчики.
Протиснувшись на свои места, тучные тела перерезают путь обратно.
Люди вокруг похожи на персонажей советских фильмов. В зале стойкий аромат застоя — запах дешевой парфюмерии и бабушек в цветастых платках. В ряду впереди нас все друг с другом знакомы — видимо, билеты раздавали на заводе для культурного просвещения граждан или что-то вроде. Полные дамы с начесами громко переговариваются, зовут своих. За нами сидит пожилая пара, все время кряхтит. Справа — две сильно накрашенные девушки с лакированными челками и в джинсовых юбках — прямиком из середины девяностых. Слева — девушка постарше в полосатой кофте. Мы заметили, что женщин — горячих поклонниц юмора — гораздо больше (Петросян — секс-символ?). Кое-где в зале попадаются нормально одетые люди и нормальные лица — в общем, непонятно, что они тут делают. Это я на работе, а они? Вполне возможно, им так же стыдно.
(За вредность надо было брать вперед.)
И тут начинается. Они начинают ржать.
Это, пожалуй, самое страшное впечатление. Повода для смеха не требуется — не мучая долго публику, на сцену вышел сам. Дурным голосом сказал: «Здравствуйте, дорогие. Буду шутить, пока не надоем», и пожалуйста — полутысячный зал ржет, как будто подняли табличку «аплодисменты».
Впечатление, как будто находишься на сеансе одновременного гипноза Кашпировского, но на тебя этот гипноз не действует — люди вокруг начинают смеяться, раскачиваться, хлопать, рыдать. А ты сидишь и оторопело смотришь по сторонам.
— Короче, секта, — резюмировала подруга.
(Надо было сразу просить повышения зарплаты!)
«Я всегда в репертуарном движении», — говорит Петросян и берет толстую синюю папку. Там, в ней, таится все самое ужасное — то, что эти люди называют шутками.
Например, такое: «Буре ушел из хоккея и присматривает себе новую клюшку». Или вот еще: «Мы так любим своего президента, что даже водку назвали «Путинка». И еще: «А украинцам надо выпустить водку «Ющерица с газом».
«В этой папке, — говорит Петросян, — мои новые тексты. Я готовился к концерту. Многие из них сам еще не читал».
Попытайтесь представить, как звучит текст, который человек читает впервые. Именно поэтому я заявляю, что телевизионные концерты — это просто верх актерского мастерства.
В них по крайней мере никто не запинается, не заикается и примерно знает, где сделать паузу и где там вроде бы смешно.
Собственно, Петросян и не скрывает своего отношения к таким чес-концертам: «Я обкатываю номера на концертах, а потом записываю их на телевидении».
А роботы, простите, зрители вполне довольны. Девушка в полосатой кофте слева смеется в голос и хлопает себя по коленкам. И периодически поворачивается к нам, ища поддержки. Ведь все здесь — единомышленники. У них одно знамя и герой. И имя ему — Петросян.
Но поддержки от нас никакой нет, и мы чувствуем себя как разведчики во вражеском стане. Нам стоило бы, как у Хеллера в «Уловке 22», вымазать десны и пальцы ног раствором марганцовки.
Подруга хватает меня за руку: «Мне страшно, Надя!».
(Повышения зарплаты надо было требовать!)
На смену Петросяну вышла его супруга и соратница Елена Степаненко. Похудевшая и без шпаргалок, она смотрелась прямо драматической актрисой на гастролях. Возможно, сыграла на контрасте.
Затем был антракт. В фойе продавали открытки «с автографом самого» по тридцать рублей и диски группы «Золотое кольцо». И то, и другое ушло на ура. А потом все вернулись на свои места согласно купленным билетам.
Признаюсь, я пару раз смеялась. Когда Евгений Ваганович рассказывал старые-старые анекдоты про «ящик водки и тех двоих обратно». И при этом добавлял:
«Не пишите мои шутки в интернет. Там они сразу становятся народными. И через год (! — Н. П.), когда я их читаю в телевизионных концертах, получается, что это уже старые шутки из интернета. А они же мои! В интернете пять процентов шуток — мои!».
И сразу же в доказательство процитировал Гоблина из фильма «Властелин колец-2»: «Ты такой умный, тебе череп не жмет?». Видимо, Гоблин тоже из пяти процентов.
Надо сказать, не все номера народный артист Евгений Петросян читает впервые по бумажке. Многие помнит наизусть. Например, номер про человека, страдающего нервным тиком. Когда он начал нервно подергивать своими непропорционально худыми конечностями, садиться вприсядку и делать что-то еще такое же маловразумительное, при этом произнося «смешной текст», зрители впали в истерию.
— Кажется, теперь я точно представляю, как выглядит фашистский цирк, — мрачно сказала моя подруга.
(И новый автомобиль, уважаемый редактор, мне бы точно не помешал!)
До конца этого феерического действа мы еле досидели. Радостные зрители долго не отпускали со сцены своих любимцев, а после кричали в фойе в мобильники: «Да! Было здорово! На Дроботенко пойдем!».
Нигде не ощущаешь себя так далеко от народа, как на концерте Петросяна.
Я так и не нашла ответ на вопрос, почему же, почему люди ходят на эти концерты и чему они там смеются. Одна знакомая предположила, что это эффект оплаченного удовольствия: «заплатил — смейся». Другой знакомый утверждал, что где-то в зале сидит «смеющийся человек», который заражает своим смехом окружающих, и образуется цепная реакция (хотя тут я поспорю, мы же не ржали). Третий говорит, что это все провинциалы, которые считают, что Петросян — это круто, потому что его постоянно показывают по телевизору. А моя мама говорит, что люди просто устали и «отключили голову» в том смысле, что они будут смеяться хоть Петросяну, хоть министру Иванову.
На официальном сайте Евгения Петросяна есть собственная версия (орфография и стилистика сохранены):
«Народный артист Евгений Ваганович Петросян выступает на профессиональной сцене с 1962 года… Талант артиста, профессиональное мастерство и большое уважение к зрителям сделали его поистине любимым артистом народа. Работа на эстраде, на телевидении, на радио всегда производила яркое, незабываемое впечатление <…>. Сатирическое осмысление жизни достигло оптимального эффекта в последние годы. Актер говорит со всей остротой нового юмористического мышления, в яркой комедийной форме, но при этом и с потрясающей болью в сердце, с болью за свой народ. По-видимому, именно в этом случае сатирик становится поистине народным артистом.
И народ, приходящий на концерты Петросяна, своим смехом и слезами, аплодисментами и поисками «лишнего билетика» недвусмысленно дает понять, что верит артисту и присоединяется к его точке зрения».
Или вот еще оттуда же:
«Не случайно произошел когда-то такой эпизод. Петросян собирался на гастроли в Уфу, а в город пришла беда — в воду попал фенол, и люди полностью остались без воды. Началась паника. Но тем не менее Петросян приехал, и концерты состоялись. Люди несли ему бесчисленное количество цветов, а одна женщина, выйдя на сцену с букетом, сказала: «С вами и фенол не страшен».
В общем, я думаю, пока у нас есть Петросян, нам не страшны ни фенол, ни глобальное потепление, ни истощение озонового слоя, ни какие-либо другие природные катастрофы. Потому что, если внутри страны действует такой пожиратель мозга, никакой внешний враг не сможет нас сломить — просто не успеет.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»