БОМЖЬИ МИЛОСТИ

По сведениям на субботу, 21 января, свободные места закончились в большинстве домов ночного пребывания: «Косино-Ухтомском», «Канатчикове», «Марфине», «СЗАО», «ЮЗАО», «Люблине». Спонтанно организуются новые места. В гостинице «Люблино» 30 человек спят на стульях в актовом зале, другие спят в душе. В «Марфине» новоприбывших размещают на матрасах в столовой. Работники гостиниц говорят: стольких поселенцев у них не было с начала работы учреждений.

Справка «Новой»

Дома ночного пребывания (в просторечии ночлежки) — места, где бездомные могут легально переночевать, — появились в Москве только в 1996 году. На данный момент в Москве 9 ДНП, готовых принять до 1500 человек. В ДНП бездомные, кроме ночлега, получают талоны на питание, доступ в медучреждения, им оказывается помощь по восстановлению документов. Постояльцы получают московскую регистрацию. ДНП изначально были доступны только для бывших москвичей (при том, что большинство бомжей — иногородние). С декабря 2002 года Комитет социальной защиты населения Москвы приказал ДНП размещать иногородних «в ситуации, угрожающей их жизни и здоровью». Обтекаемая формулировка позволяла отказывать иногородним, но нынешние морозы официально приравнены к жизненной угрозе.

До дома ночного пребывания «Марфино», расположенного на севере Москвы, я добралась в семь вечера. Москвичи, закутанные до ушей, спешили поймать машину, сесть в маршрутку. Но постояльцы «социальной гостиницы» обычно ходят от метро пешком — решила повторить их путь. Через пять минут ноги перестали сгибаться.

В гостинице меня напоили чаем. В маленьком вестибюле дежурят две сменщицы и двое охранников — принимают постояльцев.

— У нас тут что-то вроде ЧС — до конца морозов будем работать всю ночь, — объясняет Роза Искандеровна, сменщица. — Раньше принимали только с выписками из домовой книги, что бывшие москвичи без прописки, и только после санэпидемобработки. Сейчас вышел приказ департамента пускать всех — мытый, немытый, москвич, немосквич. А не то замерзнут. Сами чаем греемся. Вот и идут…

Андрея Лакунина в ночлежку пригнал холод. Он из Тутаева, четыре дня назад приехал в Москву устраиваться на работу. Поселился «на квартирке»: недостроенном помещении, куда за 80 рублей за ночь пускали любого. Там «улетела» сумка. Целый день Андрей искал работу, на ночь пришел сюда — греться. Кисть правой руки у Андрея синяя.

— Рука болит. Я ее ушиб, обморозил еще вроде.

— Завтра врач поглядит, — обещает Наташа, вторая сменщица.

«Марфино» считается лучшей гостиницей в Москве. Этим летом здесь закончился ремонт, поэтому с потолка осенью не текло, а зимой работают все батареи. Гостиница рассчитана на 100 мест. Пока заполнено только 88, но в холлах уже ставят новые кровати — с морозами ожидают притока постояльцев. Бездомные чаевничают в «библиотеке» — комнате, заставленной книгами.

— Я тут ужо не первой год, — авторитетно заявляет Леха. — Нас за зиму тут набивается полный шкап, как теплит, двигаем на волю. По «бомжовому радио» завсегда передадут: и погоду, и сколько мест в гостиницах. (В Москве 9 домов ночного пребывания на 1500 мест. — Е.К.).

— Вы знали о морозах?

— Раньше, чем синоптики.

Бездомные хохочут.

— Вы не думайте, что нам ночевать негде, — успокаивает меня бездомный Геннадий. — Гостиницы — ладно, тут не все любят: народу много, милиции боятся, оформляться сложно. Ночуем в метро. Первое и последнее сиденье — завсегда наш контингент, ноги подожмешь, спишь. Москвич надышит — вот тебе и тепло. Или в подвалах — натаскаешь тряпья: тут тебе и постель, и горячая вода, и холодная. Если есть кошки, нет крыс, если нет кошек, сам приносишь, с ними и спать теплее. Рай! Туда пробраться сложно, нужно замок ломать. Раз чуть не замуровали! Пришли каменщики, говорят: будем муровать, уходи к утру.

— В холода многие спят на трубах, — продолжает другой постоялец ночлежки, Магомет. — Оно хорошо. Примостишься, снизу греет, сверху накроешься курткой, тебя снегом засыплет — и пусть. Сколько народу на этих трубах погорело! Там же обшивка рваная, а мы под нархозом (мужики хохочут): себя не чувствуешь. Иногда идешь вдоль теплотрассы, смотришь — лежит, перевернешь — спекся.

Обморожение — привычная беда, было у каждого третьего. Забинтовываются, стараются отогреться спиртом. Особенно страшно отморозить ноги: «Не можешь встать, а люди идут себе, а ты к стене примерзаешь». К постовым не обращаются, рассказывают, что два года назад среди ментов ходила такая забава: бомжа отвозили за город, обливали водой и оставляли.

— На улице главное — мыться и есть горячее, — объясняет Магомет. — Моемся в санпропускниках, горячее, говорят, туда тоже привозят, а не привозят, едим «собачкин супчик».

Бомжи не верят в статистику. Бездомные не сидят на одном месте, ездят между городами в поисках работы и жилья. Многие умирают в дороге, и их считают «между строк», не приписывая ни к одному населенному пункту. Весной бомжи друг от друга узнают про замерзших.

КОММЕНТАРИЙ

Андрей ПЕНТЮХОВ, начальник отдела социальной помощи бездомным департамента соцзащиты населения г. Москвы:

— Не поддавайтесь панике. Морозы приходят каждый год, и это не проблема. Все меры приняты. Органы соцзащиты собирают одежду для бездомных. Агенты проводят уличную работу: беседуют с бродягами, объясняют адреса кормежек, ночлежек. В социальных гостиницах принимают всех, даже пьяных. Организованы пункты горячего питания. Размещены дополнительные объявления с адресами ночлежек в местах, где бродяги бывают чаще всего: метро, рынки, вокзалы. Социальные гостиницы рекламируем, словно морские курорты…

А самый проблематичный период вовсе не зима — октябрь. Когда температура колеблется от плюсовой до нуля, многие и замерзают. А сейчас и мы готовы, и они.