ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НАРОДА НА 15 СУТОК

Скорее всего, в Кремле полагали: старики погорюют на кухне, скажут друг другу: «Лишь бы не было войны» — и начнут привыкать к условиям очередного правительственного эксперимента по принципу «Пожили, и хватит!» (грустное высказывание Виктора Шендеровича).

Когда протесты начались, власть ждала от них исключительно экономических требований, предполагая в ответ умиротворить электорат мелкими подачками. Экономические требования появились — но тут же сменились политическими. Такого подвоха от, казалось бы, надежно обработанных телепропагандой граждан никак не ожидали.

«Путин, уходи сам!». «Блокадники! Гитлер отнял у нас счастливое детство, а Путин — спокойную старость!». «Путин и Матвиенко, хватит врать!». «Долой самодержавие!». «Путина — на нары, Зурабова — в трамвай!». «Губернатора-оборотня — в отставку!». «Меняем Путина на льготы!». «Власть, уничтожающая инвалидов, обречена!». «Не верьте посулам Матвиенко!». «Хватит лжи и произвола!». «Второй блокады мы не переживем!». «Нам не нужны подачки!». «Долой Матвиенко!». «Долой режим грабежа!». «Правительство — в отставку!». «Долой Думу!». «Путина — в отставку!».

И, наконец, «Выход один — сопротивление!».

Это — Петербург.

«Малая родина» российского президента, где все последние годы его поддержка была максимальной (по только что обнародованным данным опросов, за три недели рейтинг Путина в Питере упал на 5%, что очень много для такого короткого срока).

Конечно, с политическими лозунгами соседствовали и экономические — «Верните льготы народу!», «Мы хотим жить!», «Голодный пенсионер страшнее волка» и другие, но они явно не составляли большинства.

Ни война в Чечне, ни уничтожение НТВ и ТВ-6, ни «Курск», ни «Норд-Ост», ни Беслан не вызывали такой реакции.

Граждане вышли на улицы не для того, чтобы потребовать возвращения льгот, — они вышли для того, чтобы потребовать смены политических фигур и политического режима.

Это значит, что они наконец поняли логическую связь между тем, как они голосуют, и тем, как они живут.

Это значит, что они поняли (и это очень хорошо заметно по разговорам участников акций протеста), что надо бороться не со следствиями, а с причинами.

Это значит, что они поняли: дело не в порочности тех или иных принципов монетизации, дело — в порочности политической системы, где решения принимаются с абсолютным наплевательством на интересы граждан.

«Это вовсе не «бунт советского иждивенца», пытающегося сохранить рудименты советской системы, — считает питерский правозащитник и бывший политзаключенный, а ныне один из активнейших участников митингов протеста Александр Скобов. — Это пробуждение гражданского сознания, оскорбленного хамским равнодушием власти к человеку».

Именно это более всего и тревожит власть — как российскую, так и питерскую.

Именно поэтому и начались репрессии — говорят, что после встречи с представителями питерской оппозиции Валентина Матвиенко лично потребовала от руководства ГУВД «избавить ее на 15 суток» от организаторов акций протеста.

Раздражение губернатора можно понять: ко всему прочему, за несколько дней до упомянутой встречи Валентину Ивановну, пришедшую на торжественное мероприятие, ветераны освистали так, что она была вынуждена с позором его покинуть, не сказав ни слова…

И еще одно — крайне примечательное — требование, звучащее в Петербурге.

Это требование отмены политической цензуры и возвращения в прямой эфир общественно-политических передач, где оппозиция могла бы открыто спорить с властью и предлагать свои решения.

Страх, который это требование вызывает в Смольном, трудно переоценить: власть прекрасно понимает, что дискуссии с оппозицией она не выдержит.

Пятнадцать лет назад она также ее не выдержала: после того как граждане увидели в прямом эфире Cъезд народных депутатов, где лидеры КПСС были беспомощны, — и результат выборов 1990 года был предрешен.

Напомним: пятнадцать лет назад граждане вышли на улицы вовсе не потому, что в магазинах были пустые полки и росли цены.

Тогда они в первый раз поняли, что «систему менять надо».