Рогинский — один из немногих представителей неофициального искусства, масштаб творчества которых очевиден не в хронологических границах советского застоя, а во времени настоящем. Переживший Вейсберга и Турецкого, Рогинский был последним из...
Рогинский — один из немногих представителей неофициального искусства, масштаб творчества которых очевиден не в хронологических границах советского застоя, а во времени настоящем. Переживший Вейсберга и Турецкого, Рогинский был последним из поколения бунтарей-нонконформистов, кто занимался живописью в чистом виде.
Уехавший из СССР в 1978-м с авоськой пустых консервных банок, он так и не дождался признания на родине. Во Франции были и персональные выставки, и признание коллекционеров, однако успеха, сравнимого с мировой славой Кабакова, не случилось: к тому моменту западный рынок уже выбрал свою русскую экзотику. Знаменитые примусы и двери, газовые плиты и натюрморты долгие годы пользовались уважением лишь в художественной среде.
К русскому зрителю Рогинский вернулся осенью прошлого года — ретроспективами в Третьяковской галерее «пешеходная зона» и Русском музее, за которые художник был выдвинут на Госпремию в нынешнем году. За месяц до неприсуждения награды государственной Рогинский был в очередной раз признан сообществом профессиональным — он стал лауреатом первой независимой российской художественной премии «Мастер», но приехать за ней лично уже не мог — по состоянию здоровья.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»