Личное дело адвоката?

«Решение закрыть уголовное дело по «Курску» было политическим. Сейчас я напрямую могу говорить о фальсификации экспертиз, на основе которых следствие сделало выводы. Моя цель — раскрыть обществу глаза на недобросовестность экспертов, выгораживающих адмиралов. Адмиралы должны сидеть на скамье подсудимых». Это эмоциональное заявление адвоката Кузнецова прозвучало в прошлый вторник в Пресненском суде, где рассматривался иск адвоката о защите чести, достоинства и деловой репутации к Министерству обороны (МО), главному судмедэксперту МО В. Колкутину, главному штурману ВМФ С. Козлову.

История этого иска любопытна. В конце прошлого года адвокат Борис Кузнецов, представляющий интересы семей погибших подводников, подал в Главную военную прокуратуру ходатайство о возвращении уголовного дела по «Курску» на доследование.

Серьезное логическое несоответствие в уголовном деле между установленными фактами и последовавшими выводами заставило адвоката Кузнецова усомниться в самостоятельности следствия на заключительном этапе, когда решался главный вопрос: передавать ли дело «Курска» в суд или благополучно закрыть?

А невиновность «должностных лиц» в адмиральских мундирах базируется всего лишь на двух экспертизах. Авторы этих экспертиз — главный судмедэксперт Министерства обороны Виктор Колкутин и заместитель главного штурмана ВМФ Сергей Козлов, ныне главный штурман ВМФ.

Судя по всему, доводы адвоката были болезненными, так как 12 января этого года в военном госпитале Бурденко прошла пресс-конференция, на которой выступили подполковник В.В. Колкутин и капитан 1-го ранга С. В. Козлов. Офицеры обвинили адвоката Кузнецова во лжи и попытке «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК «Курск». Колкутин заявил: «версия, что в девятом отсеке люди находились живыми до 14 августа… голословна и ни на чем не основана»; Кузнецов «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов»; высказывания Кузнецова «оскорбительны для науки и персонально для экспертов».

Борис Кузнецов, возможно, оставил бы без внимания эти высказывания. Но не в данной ситуации.

В прошлый вторник состоялось второе заседание суда по этому иску.

В основном все шесть часов (столько длился процесс) разговор шел по существу. То есть об уголовном деле «Курска», об обстоятельствах гибели 23 подводников, о том, как были подтасованы экспертизы Колкутина и Козлова и почему именно они легли в основу постановления о прекращении уголовного дела по «Курску».

В уголовном деле «Курска», по сути, два пакета судебно-медицинских экспертиз. В первый пакет попали экспертизы тел 12 подводников, поднятых из 9-го отсека в октябре 2000-го.

Перед экспертами во главе с Колкутиным стояла задача: определить время смерти подводников. И эксперты ответили совершенно определенно. Цитирую: «Ответить на вопрос о давности (конкретной дате и времени) наступления смерти… не представляется возможным, так как решение этого вопроса… выходит за пределы компетенции судебно-медицинских экспертов». Под этим подписались все эксперты, включая и Колкутина. Это очень важно! Судебные медики четко сказали, что не могут — наука не может! — определить, сколько времени прожили люди в 9-м отсеке. Поэтому определить это было возможно на основе данных других экспертиз, например, по времени заполнения отсеков лодки водой, времени возникновения пожара в 9-м отсеке, идентификации стуков SOS и времени, когда они были зафиксированы.

Но не удалось выяснить ни время заполнения отсеков, ни когда начался пожар в 9-м отсеке. Зато эксперты акустико-фонографической экспертизы установили, что сигналы SOS фиксировались до вечера 14 августа. Выявленные факты вели к прямому обвинению должностных лиц флота, которые руководили учениями и поисково-спасательной операцией.

Поэтому возникла необходимость в экспертизах, которые дали бы иную трактовку фактам о продолжительности жизни людей в 9-м отсеке.

Поэтому появилась комиссионная экспертиза 77/02, которую также возглавил Колкутин. Содержание ее, однако, составили 12 ранее проведенных экспертиз. Во всех этих экспертизах проходит одна и та же формулировка: «…невозможно точно установить время наступления смерти относительно момента аварии подводной лодки…» и «…смерть наступила в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки…».

Однако на последней странице появляются ничем не мотивированные выводы: «Члены экипажа АПРК «Курск», находящиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года), оставались живыми в течение 4,5 — 8 часов…».

Таким образом, получается, что Колкутин в одном случае подписывается под тем, что точное время смерти подводников судмедэксперты определить не могут, а во втором случае, игнорируя свои же (!) доводы, под которыми подписался ранее, утверждает, что смерть наступила не позднее 4,5 — 8 часов. В одном случае Колкутин утверждает, что смерть подводников наступила через несколько часов после пожара, а во второй экспертизе Колкутина подводники гибнут после второго взрыва.

Именно этот вывод и подвергли сомнению независимые эксперты, к которым обратился адвокат Кузнецов.

Первая экспертиза была проведена под руководством доктора медицинских наук, академика Солохина Анатолия. Провели эту экспертизу в Российском центре судебно-медицинской экспертизы Минздрава России (квалифицированнее учреждения в нашей стране просто нет).

Вторая экспертиза была проведена на кафедре судебной медицины Российского государственного медицинского университета под руководством профессора Плаксина В.О. В свое время он был главным судмедэкспертом Российской Федерации.

Третья экспертиза пришла из Норвегии от профессора Бергенского университета Инге Морилда.

Все эти эксперты оспаривают выводы Виктора Колкутина о том, что подводники прожили не более 4,5 — 8 часов после второго взрыва. И приходят к мнению, что «науку оскорбил» в данном случае не адвокат Кузнецов, поставив под сомнение официальную экспертизу, а именно полковник медицинской службы Колкутин.

Но это — выводы НЕЗАВИСИМЫХ экспертов. А Виктор Колкутин носит погоны.

Теперь об экспертизе Козлова. Задача перед штурманом стояла циничная, но предельно ясная. Есть стуки SOS. А надо, чтобы их не было. Поэтому капитану 1-го ранга пришлось решать чрезвычайно трудную нравственную дилемму. Он вышел из положения. Просто взял и вписал в акустико-фонографическую экспертизу следующую фразу: «большая часть (85%) пересечений пеленгов (_всех стуков, технических шумов и проч., которые издавали 22 корабля в районе катастрофы._ — **Е.М.** )… находились за пределами указанной области (_координат затопления лодки._— **Е.М.** )». Одна эта фраза «убила» всю акустико-фонографическую экспертизу.

Потому что позволила следствию сделать вывод, что «сигналы аварийного характера, произведенные человеком путем ударов металлическим предметом по металлу (вероятнее всего, аварийным молотком по межотсечной переборке, жестко связанной с прочным корпусом подводной лодки), — это не сигналы SOS с «Курска». Это сигналы SOS «из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера».

Однако тут следствие противоречит акустико-фонографической экспертизе, где только допускается вероятность того, что стуки могли исходить из надводного корабля. Но тогда эти стуки «должны прослушиваться на фоне работающих механизмов и приборов, что при… анализе отмечено не было».

Сигналы SOS были зафиксированы на фоне НЕРАБОТАЮЩИХ механизмов, на фоне журчащей воды и выхода воздуха из отсеков лодки. То есть сигналы SOS шли из ЗАТОНУВШЕЙ подлодки. И это также указано в уголовном деле. Почему следствие предпочло этого не заметить? Потому что стуки SOS, которые расшифровываются как «СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ», — единственное прямое свидетельство того, что подводники жили в 9-м отсеке по меньшей мере 2,5 суток.

...Судья Тюленев принимал решение по данному процессу почти полтора часа. Иск адвоката Кузнецова судья Тюленев не удовлетворил.

Судью Тюленева можно понять. Но, по крайней мере, он дал возможность адвокату Кузнецову публично высказаться «по делу 9-го отсека», привести доказательства и не получить в ответ ни одного опровержения от представителей Колкутина и Козлова.

Может быть, поэтому адвокат Кузнецов не выглядел оскорбленным. Да и компенсацию морального вреда с ответчиков, включая Минобороны, он потребовал минимальную — 1 рубль.

А вот Виктор Колкутин оценил свои честь и деловую репутацию в 5 миллионов рублей! После публикации в «Новой газете» статьи «Дело «Курска» надо открывать заново» он подал иск к нашей газете.

Нас (или подводников 23-го отсека?) снова защищает адвокат Кузнецов. Доказать «подтасовку фактов» — именно этого потребовал Виктор Колкутин.

У нас есть доказательства. Что, впрочем, не всегда важно для наших судей. Мы понимаем, в какое трудное положение ставим (и будем ставить) наши суды своим стремлением довести дело «Курска» до конца. Любое положительное судебное решение по нашим искам к руководству Минобороны и флота приведет в военный суд. И адмиралы сядут.