овость о том, что военную реформу надо срочно форсировать, то есть переходить на контрактную службу, не считаю той новостью, которая потрясла весь мир.
Несмотря на заявление министра обороны Сергея Иванова и заседание правительства — никто так толком и не разобрался, будет реформа или нет; если будет, то когда и кого в конце концов она коснется.
Даже весеннему ежику понятно, что подобный эмоциональный взрыв: «сделаем, сделаем, сделаем!», «быстро, быстро, быстро!» — был вызван прежде всего тем, что американцы провели блестящую операцию в Ираке. До начала этой операции все российские эксперты в один голос заявляли не только о том, что война будет затяжной и кровавой, но и о том, что с них, с американцев, взять: «Они умеют только бомбить да швыряться ракетами, а попробуй они столкнуться с противником на земле, лицом к лицу! Куда им!»
Оказалось, что ошибочка вышла: и на земле умеют, да еще как!
Кто же такому научил? Кто же их обул, одел, дал потрясающее оружие, тренировал для битв в пустыне, запрещал выносить из завоеванных домов холодильники и телевизоры и не брать деньги за проезд через блокпосты?
Боюсь, что это были не российские учителя.
Оказывается, и нам нужна профессиональная армия, иначе все наши попытки выиграть сражение даже на территории собственной страны обречены на провал.
Выдам страшную военную тайну: когда чеченско-арабские боевики вторглись на территорию Дагестана, для того, чтобы остановить их, срочно начали искать не то чтобы боеспособную дивизию — боеспособную роту и взвод и даже боеспособных воинов! Вот так, со всей России (!), с бору по сосенке, была собрана стотысячная группировка.
А чем же занимается вся остальная наша российская рать?
Почему наши военачальники, сквозь зубы соглашаясь на необходимость контрактников в армии, все время говорят о призыве, и даже один год в армии (в каком-то будущем времени) сопровождается грозным: «Но никаких отсрочек!».
Зачем нам вообще нужна такая военная орава, если события последних лет показали, что орава эта если что и умеет, то маршировать на парадах?
От слов о том, что «каждый молодой человек обязан пройти военную школу», веет какой-то старобылинной древностью. Молодежи, умеющей стрелять и махать кулаками, в России предостаточно: только через Чечню за две войны уже прошло (вместе с милицейскими десантами и т.д.) около миллиона молодых ребят. Какая еще школа похвастается таким количеством выпускников! Но почему же с такой стремительностью растет число тех ее учеников, которые сбегают из этой школы, в лучшем случае — в комитеты солдатских матерей, а в худшем — на необъятные российские просторы вместе с прихваченными «калашниковыми»?
Сильными хотят стать миллионы ребят, образованными — сотни. Уметь нанести удар другому человеку могут многие, защитить от удара — другого человека — единицы.
Милитаризация общества необходима прежде всего тем, кто привык командовать, а не убеждать. Контрактная система военной службы опасна тем, кто привык использовать даровую военную силу в своих личных и часто — корыстных интересах.
И теперь к самому главному: генерал без солдат — не генерал. Чем больше в стране генералов, тем больше им нужно солдат. Потому-то и держится в такой тайне количество генералов в России (не только в армии и на флоте — в многочисленных силовых ведомствах, от милиции до ФСБ).
Однажды я спросил у одного высокопоставленного силового чиновника, которого мы пригласили в Комитет по безопасности:
«Вы постоянно говорите, что нет денег! Почему же тогда так много генералов и год от года их становится все больше и больше?» Ответ меня обескуражил: «Но у людей же должна быть перспектива роста! Иначе они же все разбегутся!»
Да, должна, но не до такой же степени! Я был, честно, ошарашен, когда однажды на совещании в Генштабе перед поездкой в Чечню не столько удивился числу людей в лампасах, снующих по коридорам, а тому, что размер моей головы и ног (для того, чтобы приготовить камуфляж) в перерыве совещания выяснял человек с генерал-майорскими погонами — хозяйственная операция, достойная, в лучшем случае, сержанта.
Когда в ответ на вопросы о том, почему же в армии не прекращаются дедовщина и прочие издевательства, почему молодежь бежит из этой армейской школы, ответ военных одинаков до издевательства: какое общество — такая и армия.
Но только надо добавить: стремительный рост генеральской армии в стране (говорят, что в армии это началось при Грачеве, в МВД — при Рушайло: пример Орлова, помощника министра с генерал-лейтенантскими погонами, ныне находящегося в бесперспективном федеральном розыске, — ничего, кроме злости, у простых милицейских работяг не вызывал) отражает всеобщую сегодняшнюю картинку — всевластие все увеличивающегося чиновничества, которое ведет себя как прапорщики в бородатом армейском анекдоте: до обеда думают, что украсть, а после обеда — как вынести.
Но военным чиновникам легче: их поступки можно окутать некой военной или государственной тайной, их подчиненные куда более бессловесные, чем те же, но без солдатской формы.
...Возвратился из Чечни, как обычно после такой командировки, злой и унылый. Иду по Переделкину и вижу, что на строительстве очередного особняка работают солдаты. Позвал старшего — им оказался молоденький лейтенант; представился, спросил, что за военную базу они строят в доселе тихом писательском поселке. «Дачу... — растерянно ответил лейтенант. — По приказу полковника...» — назвал он какую-то фамилию. И тогда, сам себе удивляясь, я приказал начальственным голосом: «Буду возвращаться — чтобы вас на этом новом объекте не было!».
Действительно, когда шел обратно по нашей лесной дороге, воины строем выходили с этого очередного генеральского объекта. Правда, спустя несколько дней я увидел их снова: те же лица, которые я успел запомнить, тот же лейтенант. Но все уже — в каком-то гражданском тряпье.
Таких примеров — множество. Потому-то многочисленная рать генералов будет делать все, чтобы военная реформа захлебнулась, как безоблачная мечта детства. Но и не только поэтому.
Мой товарищ, уже вторую войну честно и мужественно несущий свою армейскую лямку в Чечне, рассказал мне совсем недавно: «Едем на бэтэ-эре — натыкаемся на левую нефтяную скважину. Честно скажу: хотели у них отнять бак с маслом. Вдруг подлетает другой бэтээр: «Мы — из ФСБ. Вы что, с ума сошли?! Это личная скважина Казанцева. Вон отсюда!»
Возможно, именем полпреда по Южному округу просто прикрывались какие-нибудь другие начальники. Но помню, как меня спросил командующий Приволжским округом внутренних войск, с которым случайно пересеклись в Гудермесе: «Объясните, почему мои ребята заняты здесь на охране нефтяных скважин Кадырова?» Об этой личной, персональной, нефти для разного рода начальников в Чечне знают все, от мала до велика. Потому-то ни один бензовоз не был взорван на чеченских дорогах. Да и война не кончается (по крайней мере, по одной из причин), пока чиновники и генералы на денежном довольствии войны.
Один вновь испеченный генерал как-то пожаловался мне: «А папаху не выдали. Говорят, уже нет шерсти для папах». Потому-то не удивлюсь, если овец для генеральских папах будут закупать в Австралии, хотя и не исключаю, что за австралийских будут выдавать наших, доморощенных: хитростей у наших чиновников, и военных в том числе, больше некуда. Но армейские, повторяю, куда больше защищены...
Потому-то генеральский корпус России — главный противник военный реформы: с кем же они тогда останутся? Они будут и дальше держать оборону. А сто тысяч боеспособных как-нибудь наберут...
{{subtitle}}
{{/subtitle}}