«В НАШЕМ СТАДЕ ПОЯВИЛИСЬ ВОЛКИ»

Церковные чиновники научились ловко манипулировать отделенностью Церкви от государства

ельмуют псковского священника Павла Адельгейма (из немцев), посмевшего написать полемическую книжку (тираж 1000 экз.), касающуюся болезненных проблем оскудения христианства в современной церковной жизни. Теоретическую часть книги автор проиллюстрировал примерами из жизни — своей и других псковских священников, а также начальствующего над ними епископа преосвященного Евсевия.

ять лет прошло с тех пор, как замечательный и всемирно известный русский иконописец архимандрит Зинон Теодор был запрещен в священнослужении, изгнан из клира Псковской епархии и выслан из Мирожского монастыря. Как древнерусская иконопись, из тысяч замечательных мастеров которой лишь немногие имена среди моря забытых помнят сугубые специалисты, прославлена в Андрее Рублеве и Дионисии, так возрождение иконописного мастерства, бесспорно, является признанной во всем мире выдающейся заслугой именно Зинона. Вина которого и осужденных вместе с ним монахов Иоанна и Павла состоит лишь в том, что они приняли причастие на службе, совершенной в монастыре их гостем, католическим священником итальянцем Романо Скальфи. Причем потом оказалось, что один из двух товарищей по несчастью пострадал случайно, так сказать, по ошибке: архиерей, не разобравшись, но пользуясь слухами, наказал его за то, чего он не делал и делать не мог, так как в этот день его не было в монастыре. Всем это сегодня известно, включая, разумеется, самого архиерея, но «ошибку» никто не собирается не только исправлять, но и признать не собрались за пять лет — где уж тут говорить о том, чтобы хотя бы извиниться перед невинно пострадавшим!

       В мутных межцерковных отношениях католиков и православных не разобрались за тысячу лет целые поколения ученых-богословов, но никто никогда не посмел усомниться в подлинности обеих ветвей Церкви, в действенности Таинств. Поэтому совместное причастие, которое то запрещается, то разрешается (последний раз в 1969-м), то вновь «откладывается» (по решению 1986 г.), безусловно, не может считаться преступлением, достойным столь строгих мер. Тем более что как только самим иерархам Церкви, как не раз бывало за последние десятилетия, вдруг приспичит по причине политической целесообразности в очередной раз побрататься с католиками, все они прекрасно служат и причащаются друг с другом. Делал это в свое время и псковский епископ, принимавший католическую церковную делегацию в Псково-Печорском монастыре.

       Из всех псковских священников нашелся один, который решился на протест против начальственной расправы: за неимением иной возможности действенно воспротивиться несправедливости священник Владимир Андреев подал прошение о своем увольнении от службы «за штат». По-мирскому: уволился с работы «по собственному желанию» в знак протеста — в обычной жизни такое тоже бывает, и довольно часто. В церкви — уникальная, диковинная редкость. И вот что он получил вдогонку от начальства, так сказать, «в спину»: «Вы, согласно поданного Вами прошения, увольняетесь за штат, с запрещением в священнослужении, в связи с Вашим публичным порицанием в адрес Правящего епископа» — не ты от меня ушел, а я тебя вон вышвырнул с «волчьим билетом», чтобы неповадно было владыку холопам критиковать. «В связи с публичным порицанием» — велика публичность, прописанная в заявлении об увольнении!

осле этого всего, и еще многого, престарелый священник с 45-летним стажем служения Павел Адельгейм, отсидевший при Советах за веру тюремный срок, написал свою книжку. Однако никто с ним в публичную дискуссию вступать не стал, но решили обойтись «домашними» средствами. Все подобные мероприятия имеют одну общую тоталитарную черту, вытекающую как прямое следствие накопленной за прошедшие столетия церковной беды, постепенно разложившей церковный организм до состояния тоталитарной священносановной секты, стремящейся окончательно замкнуться в себе, с тем чтобы иметь неоспоримую и беспредельную дисциплинарную власть над своими «адептами». Черта эта состоит в неистовом (и небезуспешном) желании церковного начальства заткнуть рты всем чем-либо недовольным, объявить их в том числе сумасшедшими (напоминает что-то, не правда ли?) и, по возможности, скрыть неприятную правду от общества, как правило, путем заговора молчания, организуемого в скандальных случаях всей мощью средств, имеющихся в распоряжении у объединенной начальственноцерковной корпорации. А средства здесь имеются немалые, если вспомнить трогательную номенклатурную дружбу церковной верхушки с руководством страны и партии в советские времена и выслугу лет многих наших теперешних епископов в КГБ СССР.

       Говорят, «кто старое помянет, тому глаз вон», однако в то же время «новое — это хорошо забытое старое», и методы КГБ, нынче основательно подзабытые обществом, продолжают с успехом применяться в усвоившей их от «старших по званию» церковно-номенклатурной среде против своих инакомыслящих. Притом общественность не считает возможным вмешиваться во внутрицерковные разборки, видимо, по выдвигаемой клерикалами на первый план причине их отделенности от государства, которой ловко научились манипулировать в свою пользу церковные начальники. Позвольте, речь ведь все-таки идет не о полной изоляции «за стенкой» или пребывании Церкви вне государства, общества и границ страны, где-нибудь, например, на Луне. Все-таки верующие являются гражданами страны, для которой их жизнь и судьба (зачастую прямо зависящая от произвола, безоглядно творимого церковными начальниками) обязаны быть небезразличны.

у вот, обратимся теперь к церковным документам. Привожу особо любопытные выписки из «Протокола Епархиального совета», на закрытом заседании которого тридцать священнослужителей под руководством епископа анонимно и в отсутствие неприглашенного о. Павла судили книгу, а более — ее автора.

       «...Книга говорит о душевном нездравии иерея Павла. Иерей Павел — церковный диссидент...».

       «...Книга иерея Павла «Догмат о Церкви» — кощунственна. В ней — клевета на правящего епископа... Ставлю вопрос об отстранении протоиерея Павла от служения...».

       «...Книга вышеназванного автора с первых страниц свидетельствует о его духовном кризисе. Сразу бросается в глаза отсутствие благословения священноначалия на издание труда...».

       «...Книга священника Павла Адельгейма «Догмат о Церкви в канонах и практике» является вредной для всех времен и народов...».

       «Тяжелая книга, она направлена на подрыв авторитета Церкви... Возможно, что она является своеобразной платой за финансовую поддержку от западных общин...».

       «...Книга — антицерковная! Боюсь, что отец Павел делает это умышленно, как враг Церкви...».

       «...Ни для кого не секрет, что отец Павел выставлял свою кандидатуру на выборах в органы законодательной власти. Видимо, ему очень хотелось приобщиться к антицерковной деятельности (выделено мной. — Автор) таких личностей, как Глеб Якунин».

       «...Мы крайне обеспокоены той клеветой, той сатанинской провокацией, с которой выступил о. Павел Адельгейм. Мы обращаемся к Вашему Святейшеству с нашей душевной просьбой предать о. Павла Адельгейма церковному прещению за его клевету, гнусную провокацию против нашего Владыки, да и против всего Епископата нашей Русской Церкви, а его книгу считать как душевредную, подлежащей уничтожению...».

       Не знаю, как вам, а мне эти «документы» мучительно напоминают отточенный сталинский стиль протоколов «выездных троек», известных по архивным делам реабилитированных, — стилистика совершенно та же, и убийственность аргументации говорит сама за себя, являя цели и задачи «всенародного одобрения политики партии и единодушного осуждения происков ее врагов, которым — смерть!». А каковы разбирательства книги в отсутствие автора и без предварительного ее прочтения самими судьями, кричащими при этом: «На костер их!»? Просто какие-то «Идущие вместе», да и только, — агрессии, как у молодых, а ведь все уже дедушки. Стыдно!

последнее время что-то совсем «завяли» наши правозащитники, при том что в стране по-прежнему полно униженных и оскорбленных и помимо чеченцев, на которых замкнулось правозащитное движение. Придется, видать, нам самим осваивать мировой опыт по защите наших собственных прав в борьбе с нашими бытовыми угнетателями и врагами: местными чиновниками-взяточниками, которые взвинчивают цены на все; угнетателями, стремящимися недодать даже те африканские гроши, которые они смеют совать работникам в виде платы; продажными начальниками; с бандитами и преступниками всех мастей, а также за доллар продавшимися им милицией, прокуратурой и судами, в которых правду до конца света не сыщешь; армией, которая ненасытно пожирает наших детушек, — не перечислить бедствий, в пучину которых каждого из нас по отдельности ввергло государство.

       То же прямо касается окончательно охамевшего от собственной безнаказанности церковного начальства, совершенно во всем потерявшего меру после того, как не стало на них управы в виде советской власти, — и пора обществу взять их «на контроль»: откуда берут и куда девают бешеные деньги, наклянченные у власти и богатеев от имени Народа Божия, который сами они ни в грош не ставят; как чинят суд и расправу над неугодными или хоть чем-то недовольными, которых сегодня, обездоленных и обиженных ими, полно обретается по городам и весям; как замазывают и заминают грязные истории, случившиеся по вине пакостников и развратников из их числа и среды, которых они с подозрительным упорством всячески отгораживают от суда общества и выгораживают перед судом власти, и проч., и проч.

       Я предлагаю нашей общественности, верующим интеллигентам, именно мирянам, создать независимую общественную организацию под названием, например, «Гражданское содействие жертвам репрессивного произвола церковной власти» и определить ее задачей в первую очередь помощь (в том числе и материальную) тем, над кем учинили расправу церковные властители, чтобы людям хоть было куда на первых порах податься. При такой организации можно было бы учредить и независимый общественный экспертный суд, который был бы компетентен разобраться в церковных конфликтах, и предать свои нелицеприятные и не зависящие от шкурных интересов начальства мнения общественной огласке — ни страна, ни Церковь от этого не развалятся вопреки недобросовестным опасениям церковных функционеров. И нечего слушать шаманские завывания тех, кто желает утаивать правду ради «блага», «чтобы не было соблазна о Церкви» — более всего соблазняют именно замалчивание и ложь «во спасение» тех, кто этой правды как огня боится.