то только кажется, что в Чечне ничего не меняется и что вчерашний день похож на сегодняшний, а год 2000-й — на 2002-й. По сравнению со вчерашним днем мальчишки, которым мстить, стали на день старше. У кого-то одним или единственным сыном стало меньше. А кто-то стал к этому всему еще безразличнее. И это тоже великая трагедия войны. Я раз в месяц прихожу к Хасбулатову. Приношу свои вопросы и те, что доставил в редакцию интернет...
— Нет. Обещали принести, но пока только слышал о нем. Говорят, фильм Березовского так и не ответил на вопрос, кто же взорвал дома в Москве и Буйнакске.
— Но Березовский сам установил этот уровень ожиданий, пообещав сенсационные разоблачения и безусловные доказательства.
— В фильме использовано мое интервью ТВ-6. Я тогда сказал: ну вот, чеченцев вы обвинили. Причем всех. Дело осталось за малым: этих чеченцев найти.
Но прошло уже почти три года, и что? Где они? Для меня и без фильма было совершенно очевидно, что это сделали не чеченцы. И кровавая месть за взрывы, разрушение Чечни не только неадекватны, но еще и не по адресу.
— Эта одна сторона вопроса. Другая состоит в том, что структуры, призванные обеспечивать безопасность государства, обостряют межэтнические противоречия, что, несомненно, ведет к развалу страны. По сути дела, ФСБ занимается провокационной деятельностью, направленной против государства. Но руководство страны это почему-то не понимает.
Вспомним теракты в Москве в семидесятые годы. Ни КГБ, ни СМИ ни разу не обмолвились о том, что взрывы организовали армянские националисты. И совершенно правильно делали. Даже после суда, который выяснил все подробности терактов, этническая сторона вопроса не афишировалась. Чтобы не вызывать подозрительности и враждебности между народами СССР. Это был действительно государственный подход к сложной проблеме.
А тут — ничего не доказано, пыль от взрывов еще не улеглась, а уже выходят головотяпы, представители спецслужб, и делают очень опасные заявления. Политического характера. Уже только за это освобождают от занимаемой должности и отдают под суд. Вот что такое государственный подход. А у нас все еще «недогосударство»…
А то, что произошло после этих взрывов, это разве государственная логика? Тут явно попахивает корпоративными интересами группы людей, ставящих цель изменить политическое поле, провести пешки в дамки. Их не волнует положение страны, им интересно только свое положение в стране.
— Пока чисто гипотетически, но можно.
— Не стоит драматизировать ситуацию, поскольку власть всегда имеет общие тайны со спецслужбами и их неразглашение — единственный способ существования этой самой власти. Особенно когда речь идет о крупном государстве со своими геополитическими интересами.
— Интересно. Местами — забавно. Эта мысль, разумеется, имеет право на существование. Но… Вот вы говорите «уступчивость», а я бы квалифицировал действия президента таким словом, как «адекватно». Мне кажется, что в ситуациях в Центральной Азии и Закавказье президент действует совершенно логично.
Сейчас очень важно понять одно, но очень горькое: Россия — уже не великая держава. Есть ряд «компонентов», необходимых стране, чтобы именоваться «сверх». У России есть только один.
— Да. И больше ничего. А общественное сознание страны, ее внутреннее «я» никак не смирится с тем, что мы перестали быть великой державой.
— Так вот Путин, мне кажется, реально себе представляет, что функции великой державы Россия на данный момент осуществлять просто не в состоянии. Поэтому это не уступка, а реальное понимание сложившейся ситуации.
— Глупость всегда страдает манией величия. Если вы о присоединении к России Абхазии, то опять же вспомним политику большевиков. Когда абхазы попросились в состав Краснодарского края, им было сказано, что они так смогут «войти в состав» только Красноярского края.
И в Верховном Совете России находились горячие головы, желающие изменить политическую карту. Приходилось очень жестко их сдерживать. А теперь только президент и одергивает чудаков. И то с опозданием на неделю.
А вообще в России проблема № 1 — профессионализм и ответственность высоких должностных лиц. С кадрами у президента дела обстоят откровенно плохо.
— После дагестанских событий начало контртеррористической операции можно было понять. И даже в чем-то оправдать. Это я как политик говорю. Но войну, направленную на уничтожение народа, — а именно в это превратилась «операция», — ни понять, ни оправдать ничем нельзя.
Так что у меня отношение к Путину сложное. Не хотелось бы думать, что он отдал чеченский народ на растерзание военщине.
— Я не думаю, что Путин не знает, что происходит в Чечне. И он последовательно оправдывает произвол. Что касается сплочения народа по национальному признаку, может, это и произошло. Но какая от этого польза? Хуже, если это станет национальной идеей. Чубайс вот заявил, что в Чечне рождается Российская армия.
— Безусловно. Опять обратимся к истории. Что происходило, когда командование вермахта снимало с фронта регулярную часть и бросало ее против партизан? Боевые генералы возмущались. Карательные операции разлагают армию. Помните, Путин сказал, что каждый солдат, воюющий в Чечне, должен получать 1000 долларов. Как это всколыхнуло потенциальных убийц, сколько негодяев всех мастей ринулись на службу! Именно тогда начались массовые убийства мирного населения.
— Но это рабочее место не с лопатой или компьютером, а с автоматом. Это не созидание, а разрушение — и физическое, и моральное. Можно найти нечто положительное в том, что крепнет ВПК. Вот только ВПК не крепнет. Те финансовые потоки, которые направляются к нему войной, никем не контролируются — я имею в виду с позиций государственных интересов. А следовательно, разворовываются.
— Тень Гаагского суда уже давно витает над генералами и политиками. Теперь не замечать ее неприлично.
— А тут нет противоречий. Я считаю, что международный суд должен судить военных преступников. Вне зависимости от занимаемой должности и национальной принадлежности.
Я бы предпочел, чтобы этот суд состоялся. Хотел бы, чтобы на скамье подсудимых сидели генералы, виновные в совершенных преступлениях. И соратники Масхадова, которые совершили не меньше преступлений против чеченского народа. Я не вижу между ними особой разницы.
— Необходимо обратить внимание на регион, выбранный для демонстрации. С одной стороны — беспокойная Грузия, с другой — вздыбленная Чечня. При этом в Ингушетии удалось как-то стабилизировать ситуацию. Видимо, кому-то очень хочется вызвать бунт, чтобы подавить его.
Еще один аспект. Кому не нравится Амирханов? Какому-то чиновнику из Ростова. По сути дела, промежуточному человеку! И вот это промежуточное лицо определяет судьбу субъекта Российской Федерации. Это даже не смешно.
Происходящее в Ингушетии еще раз доказывает необходимость для Чечни дистанцироваться от такой политики, от глупого и беспардонного вмешательства в дела республики.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}