е страшно? — спросила я у Алексея Венедиктова, главного редактора «Эха Москвы».
— Шутишь, что ли? Путин — мой третий президент. А если с Янаевым — то четвертый, а если с Руцким — то пятый.
— Ну-ну... — и я пошла по сумасшедшему коридору через немереное число гостей.
За окном едко сияли золотые купола Христа Спасителя.
В эфире Хакамада обвинила во всем Киселева. Сама пришла, получила эфир. Она мне сказала:
— Осуждаю силовой захват НТВ в день, который они для этого выбрали.
Так я и не поняла, что больше-то осуждает: силовой захват или день. Еще она сказала:
— Миткову и Парфенова не осуждаю, они выбрали профессиональную карьеру. В своем роде они — гаранты свободы слова на новом НТВ.
— А вы видели десятичасовой выпуск новостей на этом новом?
— Да, ужасный выпуск, такой сухой и голый... Если так и дальше пойдет, то демократию будут поддерживать только Зюганов и Шандыбин.
По коридору прошел Познер. Его позвали, он пришел. У него завтра эфир прямой, а он все равно пришел. Мы поговорили с ним в лифте, когда он уезжал.
— НТВ убили, — сказал он. — Такое ощущение, что Йордан, Кох и кто с ними — агенты какого-то ЦРУ.
— И Путин — агент ЦРУ?
— Когда я вступал в КПСС, я тоже думал, что буду с ней бороться. Изнутри. Ничего не вышло. Парфенова и Миткову можно пожалеть. Как сказал один немецкий писатель, каждый умирает в одиночку.
— Владимир Владимирович, а вы на ОРТ подвергаетесь цензуре?
— Думаю, я нужен моим начальникам свободным. Чтобы было в кого ткнуть пальцем и сказать: да, у нас есть «Время», но есть же и Познер!
Между Познером и Немцовым организовался небольшой зазорчик, и я присела на корточки под фотографией Доренко с надписью: «Слушайте «Эхо», я — видимость».
Подошел Пархоменко, начал показывать Венедиктову и Василию Уткину 56–57-ю страницы журнала «Итоги», который выпускают они, и 56–57-ю страницы журнала, который тоже хочет быть «Итогами». Пока подпольно, а дальше — поддельно. Вместе с Венедиктовым собираются «пощупать» Немцова в эфире.
«Пощупать» Немцова не удалось.
Пархоменко: «Я категорически отказываюсь защищать свободу слова. Я должен защищать вас, а вы — свободу. Но вы оставили журналистов один на один с властью...»
Немцов: «Экзальтированная и истеричная позиция здесь ни к чему...»
Венедиктов: «У СПС так много позиций, что мы уже запутались. У Хакамады виноват Киселев, у Немцова — общие слова, а Чубайс вообще поддержал Коха и сказал, что действовать нужно даже жестче».
Немцов: «За политическую позицию СПС Чубайс совершенно не отвечает, и потом вы прекрасно знаете нашу позицию по поводу гимна!»
...Немцов пронесся с каменным лицом по коридору. Я спросила Бориса Ефимовича:
— Как вы думаете, что скажет Патриарх, все-таки Пасха завтра?
— В таких ситуациях он всегда молчит, — Немцова, очевидно, прорвало. — Впрочем, как и президент.
— Вы выступали на митингах в поддержку НТВ?
— Нет, я за цивилизованный диалог, а не за массовую истерию.
— Вам не кажется, что под маской цивилизованного диалога иногда скрывается обыкновенная трусость?
— Что вы имеете в виду? — Но тут же сам и догадался: — Вообще-то телевизор — как рентгеновский аппарат: все видно...
— Ага, — киваю, — и видно, и слышно...
Йордан с экрана говорит, что захвата не было.
Венедиктов тут же пообещал пригласить Йордана в эфир. Слушатели предупредили: зачем вы приглашаете Йордана, он же приедет с масками...
На «Эхо» приехала мирная женщина с маленьким мальчиком, чтобы получить выигранный приз — несколько музыкальных дисков. Они рассматривали подарки и смеялись. Как будто из другой жизни.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}