В последнее время в центральной прессе вновь зазвучали до боли знакомые ноты: поддержим отечественного товаропроизводителя! Лозунг этот на сей раз озвучили директора ведущих фармацевтических предприятий. Призыв по сути верный, но истинное положение вещей заставляет думать о том, что на сей раз «политическая целесообразность» берет верх над здравым смыслом.
В одной из отраслей медпромышленности сложилось парадоксальное положение — Россия сравнялась с развитыми странами Запада. Как то и диктует мировая тенденция, наша страна стала использовать для производства готовых лекарств субстанции не собственного изготовления, а выработанные в странах третьего мира. Но если западные производители пошли на этот шаг по соображениям экономической целесообразности, то наши — из-за развала производства и специфических, обусловленных советским прошлым, проблем отрасли.
Первой среди специфических проблем следует назвать падение потребности военно-промышленного комплекса в продукции химической промышленности. Дело в том, что исходные компоненты производились химиками не столько для фармацевтов, сколько для ВПК. И когда крупных заказчиков не стало, производство потеряло экономический смысл. Например, для синтеза парацетамола использовался паранитрохлорбензол. Фармацевтам требовалось только 5 процентов от всего производимого в стране паранитрохлорбензола, остальные несколько десятков тысяч тонн вырабатывались для других потребителей. Но работать только в объемах, достаточных для фармацевтов, химзаводам невыгодно — слишком велики их производственные мощности. Настолько велики, что они способны обеспечить годовую потребность страны в паранитрохлорбензоле за месяц работы. Остальные, условно говоря, 11 месяцев простоя производитель будет вынужден закладывать в цену продукта. При таком раскладе цена компонента для производства парацетамола «искусает» сначала изготовителей лекарств, а затем покупателей.
Второй комплекс причин, сделавших невыгодным производство отечественных субстанций, — рост цен на энергоносители. Их удельный вес в структуре себестоимости медикаментов составил до 40 процентов, и цены отечественных препаратов вышли за границы мировых. Производителям готовых лекарственных средств ничего не оставалось делать, как перейти на импортные субстанции. Индийские и китайские, не отличаясь принципиально от наших, были в 1,5–3,5 раза дешевле. Динамика потери внутреннего рынка выглядит так: в 92-м выпускалось 272 субстанции, в 95-м — 119, в 98-м — 98. Мощности загружены «по витаминам» на 43 процента, «по антибиотикам» — на 36,4, по субстанциям синтетических лекарственных средств — на 17 процентов.
Обстоятельства сложились удачно для импортеров, и зарубежные субстанции широким фронтом пошли на российский рынок. По данным Института государственного контроля лекарственных средств, в 94-м году у нас действовали 32 фирмы из 18 стран, в 95-м — 54 из 17, в 96-м — 80 из 19, в 97-м — 169 из 31 страны, в 98-м — 219 из 36, в 99-м — 168 фирм из 30 стран.
Для граждан переход отечественных производителей готовых лекарств на импортные субстанции оказался выгоден. Выпущенные из них препараты дешевле аналогичных импортируемых. Например, аспирин — в 10 раз, ампицилин — вдвое, пирацетам — на четверть. Естественно, в такой ситуации основные производители медпрепаратов автоматически стали основными покупателями импортных субстанций. Так, РАО «Биопрепарат», крупнейший российский производитель, входит в пятерку самых крупных потребителей западных субстанций.
Но в отличие от наших, которые сели на импортные субстанции под давлением обстоятельств, западные фирмы пошли на этот шаг сознательно и свободно. Мотив один — рентабельность. Фармацевтическим компаниям оказалось выгоднее покупать субстанции, чем производить их самим.
Поэтому китайские фирмы, прекрасно оборудованные и финансируемые американцами, производят для США 59 наименований субстанций (антибиотики, анальгетики, сульфаниламиды и витамины).
Сложившееся в фармацевтическом мире разделение труда выглядит так: затратное и энергоемкое производство субстанций перебирается в менее развитые страны, туда, где их себестоимость ниже. Но более рентабельное производство — выпуск собственно лекарств — индустриальные страны оставляют себе.
Единственное, за что можно упрекнуть подобное разделение труда, — зависимость потребителей субстанций от их производителей. Связав производство с иноземными партнерами, наши фирмы, выпускающие готовые лекарства из зарубежных компонентов, садятся на иглу импорта. Для нас с нашей слабой валютой это обстоятельство существенно, а что говорит по этому поводу мировой опыт? Мировой опыт говорит разное. Япония, например, полностью обходится собственными субстанциями. В США спрос на рынке субстанций в 98-м году превышал возможности национальных фирм по их производству на 1,5 млрд долларов.
Упомянутая нестыковка международной тенденции развития фармацевтической промышленности и требований национальной безопасности уже года два-три дебатируется в России. Допустимо точный вес мероприятий, которые перевели бы страну на потребление собственных субстанций, определить сложно. Одно известно: организация производств такого же типа, что действуют в Индии и Китае — крупных и хорошо оборудованных, потребует слишком больших средств. Наверняка известно и другое — затраты эти будут продиктованы не экономической целесообразностью, а политическими тенденциями. Их две: поддержка отечественного производителя и требования национальной безопасности.
Отечественный производитель рад будет освоить средства на создание современных мощностей по выпуску субстанций — даже вопреки тенденциям, сложившимся в мировой практике, потому что от денег никогда не отказываются. Но вряд ли для нас с вами эти лекарства окажутся дешевле, чем те, на изготовление которых пойдут индийские — с низкой себестоимостью — субстанции.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}