По сюжету близкий друг и заместитель Платона Виктор Сысоев пытается протащить через таможню инфокаровские вагоны с машинами. Единственной возможностью не платить на таможне безумных пошлин оказывается сотрудничество с так называемыми льготниками — общественными организациями, имеющими право на беспошлинный ввоз товаров. Среди «слепых», «сирот», «афганцев» и Ассоциации содействия малому бизнесу Виктор Сысоев останавливается на последней. И пытается договориться с ее экстравагантными работниками, успевшими купить себе где-то потомственное дворянство
амая большая проблема упиралась в счет, на котором должна была концентрироваться вся выручка за машины. Виктор настаивал, чтобы этот счет принадлежал «Инфокару».
— Поймите, — убеждал он, — у нас за всю историю не было случая, чтобы мы работали с чужих счетов.
Графья стояли насмерть.
— Ты вот это видишь? — граф Гера тыкал пальцем в таможенный штамп. — Контракт зарегистрирован. И никто больше в таможню ни с какими исправлениями или дополнениями не сунется. Понял? Нарушать законы мы тоже не будем. Мы их уважаем. — Он подмигнул Виктору. — Пойми, чудак, если мы сделаем точно так, как написано, у нас потом проблем вовсе не будет.
В чистоту намерений обоих графьев Виктору очень хотелось верить. Но было боязно. Фактически речь шла о том, что на счете Ассоциации содействия малому бизнесу в некоторый момент должна оказаться астрономическая сумма денег. И исключительно от подписи какого-то Горбункова, которого Виктор в глаза не видел и о котором графья пренебрежительно говорили как о зиц-председателе, зависело, будет ли эта сумма конвертирована в валюту и отправлена по указанному Виктором адресу или же, как это много раз случалось, бесследно пропадет. «Никакого бизнеса на доверии», — стучала в мозгу Виктора чеканная фраза Платона.
— А вот у «слепых», — начинал Виктор, уже обогатившийся кое-какими сведениями, — можно по их поручению платить за рубеж со своего счета...
— Ну и иди к «слепым», — разводил руками Гера. — Через год тебя возьмут за... за это самое место.
Наконец к Виктору пришла спасительная мысль.
— Ребята, мне нужны гарантии, — сказал он графьям, пригласив их как-то вечером в «Метрополь». — Вы ведь не сами по себе. Кто-то же за вами стоит. Тот, кто все это строил. Познакомьте.
— Это тебе не нужно, — категорически заявил граф Гера. — Забудь.
Граф Саша молчал, поглядывая на Виктора через стол, а в конце ужина неожиданно спросил:
— Слушай, Вить, а ты в августе девяносто первого, случаем, у Белого дома не был?
— Был.
— Не ты американца к Ельцину притаскивал?
— Я.
— А меня не припоминаешь?
Виктор задумался. Ему уже несколько раз приходило в голову, что этого Сашу он уже где-то встречал, только без шрама.
— Думай, думай, — сказал Саша. — Это же ваша фирма нам продукты подвозила. Не вспомнил?
— Все! — радостно сказал Виктор. — Я тебя помню. Ты тогда к нам подходил. Только у тебя шрама не было.
Саша машинально потрогал щеку.
— Это уже потом, в девяносто третьем. Когда через подземелье уходили. Я тебя тоже только сейчас признал. Так что, хочешь с нашим домовым переговорить?
— Хочу, — признался Виктор. — А почему с домовым?
— Да так, прозвали... Вроде как нечистая сила, но одомашненная. Я ему скажу.
Домовым оказался герой Афгана полковник Беленький — тот самый, который когда-то объяснил Виктору непростую расстановку сил вокруг Белого дома и направил его и Терри МакФаддена на строительство баррикад. Скрипя протезами и морща красное от ожогов, покрытое пятнами лицо, он слушал сбивчивые объяснения Сысоева.
— Ну и что? — спросил он. — И вся проблема? Да хрен с ним! Гера! Сколько у нас сейчас на счете? В Швейцарии? Запузырь ему двести штук, куда скажет. Вот и будет ему гарантия. А из Ассоциации гони деньги траншами тоже по двести штук. Понял, Витек? Я тебе вроде как кредит даю. Ну, скажем, под десять процентов годовых. Ежели тебе в течение двух дней из Москвы деньги не поступили, эти двести тыщ твои. И разбегаемся. А если все в порядке, то, когда все закончим, вернешь мне двести двадцать. Ну что, сиятельства хреновы? — обратился он к графьям. — Учитесь коммерции. Вы там две недели ковыряетесь, и ни хрена, а я за пять минут двадцать штук срубил.
Дальше Дубов описывает разгул бестаможенного импорта, ввозимого через льготников, в который погрузилось государство, теряя на этом миллиарды долларов. Но настает время, когда кто-то в правительстве лоббирует отмену всех таможенных льгот, что приводит рынок в панику. И преступные группировки, контролирующие льготные общественные организации, начинают беспрецедентную войну. Виктор Сысоев, глава «Инфокара» Платон и глава Ассоциации содействия малому бизнесу полковник Павел Беленький придумывают новую схему уклонения от пошлин.
а встречу с полковником Платон согласился мгновенно, что при его загрузке было просто удивительно. Выслушав по-военному четкий рассказ Беленького, он сразу оценил ситуацию.
— Ни с кем не соединяйте, — попросил Платон администратора клуба. — Значит, так. Сначала для льготников была отмена всех таможенных платежей. И льготники работали нормально. Потом сказали, что за таможню придется платить через полгода. И льготники напугались. Я правильно понимаю, Паша?
— Правильно, — кивнул Беленький, прихлебывая апельсиновый сок.
— А теперь на них из-за этого наехали, и начался беспредел. Верно?
— Все верно.
— У нас в связи с этим проблемы есть? А, Вить?
— У нас нет.
— Угу. Тогда при чем здесь я?
— Мы все по одному указу идем, — напомнил полковник. — А сейчас уж больно напряженная обстановка. Мне сказали тут... — он ткнул пальцем в окно. — Короче, если не возобновится нормальная работа, всё могут прикрыть. В МВД уже справку готовят. Лично для Самого.
Платон задумался.
— Я просто так ничего делать не буду, — объявил он. — Какой у нас будет интерес, если я скажу, как надо поступать?
— Процент хочешь? — догадался Беленький. — Это нормально. Могу переговорить. Думаю, что договоримся.
— Паша, — сказал Платон, размышляя о чем-то. — Мне как-то один человек звонил... Когда все начиналось, помнишь? Пусть он мне еще раз позвонит. Это ведь в его интересах, правда?
— А чего ж не позвонить? — согласился Паша и выудил из внутреннего кармана мобильный телефон. — Сейчас сделаем.
И полковник протянул Платону аппарат. Платон схватил телефон и выскочил за дверь. Через несколько минут вернулся улыбающийся.
— Договорились? — поинтересовался Беленький.
Платон кивнул.
— Садитесь поближе. Рассказываю, как надо делать.
Виктор оценил изящество идеи мгновенно. Это была слегка модифицированная схема «Мельницы».
— Я с Ним согласовал, — сообщил Платон, указывая на мобильный телефон полковника Беленького. — Тут нужен будет всего лишь документ, утвержденный Министерством финансов. ОН обещал, что сделает без проблем. Значит, идея такая. Президентский указ гласит, что он обеспечивает поддержку всяким там... объединениям и фондам. Так вот... Освобождение от таможенных платежей — это не годится. Абсолютно! И отсрочка тоже. Это все противозаконно. Надо что сделать... Выбираем банк. Там открываются такие счета: спецсчет Минфина, счет Таможенного комитета, счета всех льготников. Я просил ни с кем не соединять! Неужели непонятно? Кто? Пошел он к черту! Скажи, что перезвоню через полчаса. О чем я? Да! Льготнику поступил товар. Он тут же со своего счета оплачивает таможню. В полном объеме, без всяких льгот и отсрочек. Это понятно. Деньги за пять минут поступают на таможенный счет... потому что все в одном банке... тут же с него списываются и поступают на спецсчет Минфина. Здесь же. Вот и все.
— Я что-то не понял, — нахмурил лоб полковник Беленький. — А где же... — Он пошевелил пальцами.
— Ах да, — огорчился Платон, — забыл совсем. Льготники для оплаты таможни берут в этом же банке кредит. Под очень низкий процент. Практически бесплатно. Им-то и расплачиваются с таможней.
— Где же ты такой банк найдешь? — иронически спросил полковник. — Который даст дешевый кредит, да без обеспечения, да еще и безвозвратный?
— Почему это без обеспечения! — обиделся Платон. — Я же объясняю, что президент хочет обеспечить государственную поддержку инвалидам и малому бизнесу... Вот пусть Минфин и прогарантирует возврат кредитов. На один день. А если через день льготники не вернут банку кредит, то Минфин как гарант рассчитывается с банком со своего спецсчета.
Полковник уставился на Платона как на возникшего из ниоткуда инопланетянина.
— Что-то я не врубился, — признался он. — Переведи.
— Еще раз объясняю, — терпеливо сказал Платон. — Предположим, я должен один рубль тебе, ты должен рубль Витьке, а он должен рубль мне. Ни у одного из нас денег нет. Тут приходит кто-то, администратор, к примеру, и покупает у меня за один рубль... не знаю что... квартиру. Он дает мне рубль. Понял? Я отдаю этот рубль тебе, потому что я тебе должен. Теперь мы с тобой в расчете. Так? Ты отдаешь рубль Витьке. С ним ты теперь тоже в расчете. Он отдает рубль мне. Все! Больше никто из нас никому ничего не должен. А у меня остался рубль за проданную квартиру. Тут опять приходит этот... администратор... и говорит, что квартиру покупать раздумал. Я ему его рубль и возвращаю. В результате я при своей квартире, администратор с рублем, а мы все без долгов.
Полковник долго молчал, переваривая услышанное.
— Все равно не понял, — объявил он наконец. — Выходит, мы платим за таможню? Так или нет?
— Так, — согласился Платон. — Кредитными деньгами. Потом эти деньги проходят по цепочке, попадают в Минфин, Минфин за тебя рассчитывается с банком. Уловил?
Полковник уловил, потому что глаза его вдруг заблестели.
— Ну ты голова! — восторженно сказал он. — Башка! А твой интерес где будет?
— Не переживай, — рассмеялся Платон. — Себя я не обижу. Просто банк, через который будет идти вся работа, назову я. И маленький, ма-а-аленький такой процент по кредиту — он и будет моим интересом. Но зато сразу со всех льготников. Именно это, кстати говоря, я только что согласовывал.
Только поражение всегда остается сиротой, а у победы много отцов. Видоизмененная «Мельница» вошла в новейшую историю российского бизнеса и была наречена в честь заместителя министра финансов, который впоследствии использовал эту же схему, но в интересах совсем других людей. И другого банка.
олковник Беленький, воодушевленный открывшимися перспективами, развернул бешеную активность. При поддержке таинственного собеседника Платона «Мельница» уже через неделю закрутилась в полную силу. Поредевший строй льготников сомкнул ряды и с новыми силами потащил через границу легализованную отныне контрабанду.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}