Ноябрь прошел под знаком цензуры: он начался с печальной истории с книжной ярмаркой в ГЭС-2 и закончился шумным отзывом из продаж культового романа Стивена Кинга «Оно».

И то и другое представляет из себя, по сути, подчинение даже не государственной машине, которая действительно способна смести на своем пути всех, кто попадет под каток, а требованиям доносчиков.

Ярмарка в ГЭС-2 задумывалась как крупное литературное событие, организаторы подготовили замечательную программу, но за сутки до этого ряд телеграм-каналов «патриотической» направленности разразился возмущенными воплями. После этого организаторы отменили часть выступлений (пожалуй, лучшую) и не допустили до участия ряд издательств (пожалуй, лучших).

Параллельно московской ярмарке в Питере должен был пройти фестиваль мистики и фантастики «Некрокомиккон». Планировалась там и книжная составляющая: выставка книг писателей-фантастов. Но движение «Сорок сороков» решило, что празднование Хэллоуина — это «сатанизм»**, и потребовало не допустить проведения «Некрокомиккона».

С питерским мероприятием вышло еще хуже, чем с московским: задержали его организатора и продюсера Алексея Самсонова. Поскольку он гражданин Казахстана, теперь ему грозит выдворение. Сам фестиваль, изначально согласованный, смог проработать всего несколько часов, после чего разрешение отозвали, явилась полиция, мероприятие спешно свернули.

Взявший столь мощное цензурно-репрессивное начало ноябрь обещал много сюрпризов — и, к сожалению, не подвел. В ноябре суды запретили к распространению целый ряд книг, усмотрев в них информацию экстремистского характера. Среди них — сборник статей Бориса Вишневского* «Хроники возрожденного Арканара» за 2008–2015 годы. Помимо прочего, в суде выяснилось, что прокурорская проверка книги Вишневского была начата после письма от «патриотов» из движения «Зов народа». Абсурдность процессу придали и доводы экспертизы, которая посчитала, в частности, что сравнение России и Арканарского королевства «создает негативный образ государственной власти», а в книге содержится даже некое «проклятие», которое автор якобы стремится призвать на РПЦ. Но никакой абсурд не помешал суду в лучших традициях Арканарского королевства, где книгочеев преследовали, признать книгу «экстремистской». А Вишневского в начале декабря ждет новое разбирательство по протоколу о сотрудничестве с «нежелательной организацией».

Кроме того, Петербургский горсуд признал экстремистским материалом манифест немецкого писателя Фридриха Георга Юнгера (младшего брата немецкого писателя и мыслителя Эрнста Юнга) «Марш национализма». Манифест был написан в 1926 году и был издан на русском в 2022 году издательством Russian Revolver. В 2024 книгу изъяли на таможне в аэропорту Пулково у 17-летней жительницы Петербурга.

И это далеко не все. Минюст включил в перечень экстремистских материалов и электронную версию книги Ханны Дэйзи «Когда плачут камни» на английском и русском языках. Ее лирический герой рассказывает о своем детстве в Ингушетии в 1930-е годы. Экспертиза нашла в данном тексте признаки возбуждения ненависти по отношению к осетинам и Вооруженным Силам СССР, а также к российским органам власти.

В Москве суд запретил распространение в России книги «У фашистов мало краски» издательства Freedom letters. Это произведение анонимного автора, которое содержит истории людей, выходивших в одиночные пикеты, рисовавших граффити или как-то еще выражавших свою пацифистскую позицию. В ней нашли «информацию экстремистского характера».

С книгами Freedom letters государство борется с самого основания издательства, но уничтожать книги тысячами — до такого, кажется, еще не доходило. Основатель Freedom letters Георгий Урушадзе* у себя в соцсетях сообщил, что в России «подтверждено уничтожение части российских тиражей (более трех тысяч книг) «Спрингфилда» Сергея Давыдова и «Мыши» Ивана Филиппова*. Обе эти книги давно стали бестселлерами, обе их российские власти давно и тщетно требовали удалить. Издательство не желало подчиняться, решили сами.

Правда, глава РКС Сергей Степашин в октябрьском интервью ОТР утверждал, что неугодные книги в России никто не уничтожает. «Их просто продали. Их купили и продали. Больше их просто на прилавках пока не будет», — заявил он.

В этом интервью Степашин довольно подробно рассказал о процессе цензуры. «Любая другая страна мира поступила бы точно так же, что сделали мы. Но! Мы не стали восстанавливать Главлит и другие организации. Не стали поручать это Минцифре, — отметил глава РКС. — Мало кто знает, что на самом деле наш президент, была записка в его адрес, и он поручил этим заниматься Российскому книжному союзу — общественной организации».

С цензурой вообще происходит удивительная вещь: ранее это считалось делом вынужденным. Те, кто был вынужден проводить цензуру, либо не сообщали об этом, либо делали это крайне неохотно. Сейчас участники процесса стали писать о цензуре чуть ли не с гордостью. «Тяжелейшая задача. И мы создали экспертный совет, куда вошли известные писатели, журналисты, критики. И очень деликатно подходим именно к этой тематике сегодня», — говорит Степашин.

Отдельная тема — привлечение к цензуре ИИ. Иначе, как поясняет Новиков, «из объема уже напечатанной литературы невозможно вычленить потенциально опасные вещи». Это говорится скорее с горечью, но, с другой стороны, ведь прогрессируем!

Именно ИИ, видимо, будут привлекать, чтобы разобраться и с романом Стивена Кинга «Оно». В ноябре книгу сняли с продаж. «Было обращение — и Российский книжный союз провел предварительную экспертизу. На что были жалобы? Несоответствие текущему законодательству», — сообщила ТАСС гендиректор АСТ Татьяна Горская. Теперь в АСТ пытаются понять, что за ярлык надо налепить на роман, и даже допускают, что будут просить правообладателя отредактировать текст.

Впрочем, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко расставила точки над i, объяснив в интервью «КП», что репрессивных законов на самом деле в РФ немного и направлены они на защиту граждан, а не против них. «И эти законы, на которые вы намекаете, не направлены против граждан. Они направлены на их защиту. И законопослушные граждане их не боятся», — заявила Матвиенко.

По интенсивности «защиты граждан» не отстают и регионы, где заметно нарастает практика ужесточения наказаний в апелляции. Например, Костромской облсуд изменил приговор владельцу магазина «КнижОчки» в Солигаличе Яну Куликову, заменив ему условный срок по статье о военных «фейках» на пять лет колонии общего режима.

Фольклориста из Ханты-Мансийска Валерия Ледкова, осужденного по делу о донатах ФБК***, отправили в ШИЗО сразу после этапа в Пермь.

На этом фоне всякие штрафы, которые суды выписывают пачками, уже кажутся почти незаметными. Савеловский райсуд Москвы оштрафовал живущую в Израиле писательницу Аллу Боссарт* на 30 тысяч рублей за нарушение «иноагентского» законодательства. Измайловский суд столицы оштрафовал писателя, драматурга Артура Соломонова* на 30 тысяч рублей за недонесение на себя как на «иноагента».

Подводя итоги ноября, можно констатировать, что доносы, подкрепленные реакцией силовых структур и цензурных органов, к концу нынешнего года стали в нашей стране реальной, хоть и уродливой силой. Никому не хочется на своем примере проверять, придут силовики после доноса или нет. Поэтому донос — это теперь весомый фактор культурной жизни России. Тем, кто хочет продолжать легальную работу, приходится его учитывать и реагировать соответственно.

Так формируется привычка к покорности. Как противостоять доносам в стране, где репрессии стали обыденной реальностью? Ведь хочется не только выжить, но и сделать что-то полезное.

А для этого надо чем-то жертвовать — пусть даже культовым романом.

* Минюст РФ считает «иноагентом».

** Признано экстремистским движением, деятельность на территории РФ запрещена.

*** Власти РФ внесли в реестры «иноагентов», нежелательных, экстремистских и террористических организаций, чья деятельность в России запрещена.