Денег (кредитных) больше нет? Смотря для кого

Для потребителей, во всяком случае, точно — объясняет «Обзор финансовой стабильности во II–III кварталах 2025 года» Департамента финансовой стабильности ЦБ РФ.

Год назад темп прироста кредитов физлицам (совокупный розничный портфель) был 26,6%. На 01.10.2025 этот показатель прибавил 2,8%. Скорость роста упала практически в девять раз. Что это значит? Это уже не коррекция, а смена парадигмы. Банки не хотят давать денег — наоборот, пытаются деньги собрать.

При этом динамика портфеля самых рискованных кредитов — выданных, если так можно выразиться «под честное слово», то есть без залога квартиры/машины (необеспеченные потребительские кредиты — НПК) — минус 5,5% год к году. Почему это важно? «Отрицательный рост» (сокращение портфеля) — явление экстраординарное. Оно говорит о том, что банки не просто перестали наращивать выдачу — они активно избавляются от этого актива. Новые выдачи не перекрывают суммы, которые клиенты гасят, а банки списывают как безнадежные.

Почему банки «закрыли денежные краны»?

Здесь сработали два взаимосвязанных фактора:

а) падение спроса: психология заемщика.

• Количество поданных заявок упало с 74 млн в III квартале 2024 г. до 58 млн в III квартале 2025 г. Это минус 22%.
• Резко выросла стоимость кредита (ставки). Ключевая ставка Банка России — главный ориентир стоимости денег в экономике — длительное время находилась на высоком уровне, делая кредиты дорогими. Люди стали считать дважды, прежде чем брать новые долги;

б) ужесточение политики банков.

Процент одобрения заявок — главный индикатор аппетита банков к риску.

• По кредитам наличными он упал с 26 до 23%.
• По кредитным картам — с 29 до 21%.
• Что за этим стоит? Банкир, глядя на заявку, оценивает вероятность дефолта (невозврата денег). В условиях ухудшающейся экономической конъюнктуры и роста проблем по старым кредитам эта вероятность в его моделях для большинства заемщиков выросла. Поэтому «денег нет».

Следующий момент — так называемое вызревание портфеля: закономерная расплата за кредитную лихорадку. Это ключевой термин для понимания сегодняшних проблем. «Вызревание» (seasoning) — это процесс, при котором кредиты, выданные в определенный период, со временем проходят пик риска дефолта. Обычно это происходит через 12–24 месяцев после выдачи. В этот момент «сырые», необдуманные кредиты начинают «ломаться». И становится заметен рост доли проблемных кредитов.

Почему это происходит именно сейчас? Потому что «вызревает» гигантский объем кредитов, выданных в 2023–2024 годах, на пике кредитного бума. Банки тогда выдавали кредиты «от живота веером», максимально упростили процедуры и снизили требования.

Теперь пришло время пожинать плоды. Даже новые, более осторожные выдачи демонстрируют худшее качество, чем раньше. Показатель доли кредитов с просрочкой >30 дней на 3-й месяц жизни для новых сейчас 2%, а для выданных в середине 2023 года он был 1%. Это говорит о том, что качество нового заемщика, приходящего в банк, объективно ухудшилось.

На общем мрачном фоне есть один позитивный тренд — снижение коэффициента обслуживания долга (КОД). Он упал до 9,4% — это минимальный уровень с конца 2018 года. Что такое КОД? Это процент от совокупных доходов всех граждан, который они ежемесячно отдают на платежи по всем кредитам.

Почему он снизился? Благодаря двум факторам:

1. Сжатие кредитования (меньше новых платежей).
2. Рост номинальных доходов населения.

Впрочем, в снижении объемов кредитования важнейшую роль сыграла и политика финансового регулятора, сделавшего все возможное, чтобы банки затормозили выдачу потребительских кредитов. Для этого у ЦБ РФ было несколько инструментов.

Например, три года назад трое из пяти заемщиков брали кредит, по которому им надо было отдавать больше половины своего дохода. Еще бы не быть потребительскому буму, когда деньги дали всем! Люди и оплатили первый — самый болезненный момент «структурной трансформации» (помните, какая эйфория была в начале 2023 года, когда экономика вместо спада показала едва ли не рост?).

А потом ЦБ поднял ставку — и людям пришлось возвращать кредит «дорогими деньгами». Очень дорогими.

Таким образом, констатирует регулятор,

…Ну а если людям не дают денег в банке, то куда они идут? Правильно, в микрофинансовые организации (МФО). Портфель потребительских микрозаймов вырос на 40,1% в годовом выражении, а его доля в совокупном необеспеченном потребительском портфеле достигла 4,6%.

Для МФО высокие ставки — не проблема, а бизнес-модель. Там изначально работают с сегментом высокого риска, закладывая вероятные потери в свою процентную ставку.

Почему так «привлекательны» МФО?

Ключевой термин здесь — «переток рисков» (Risk Migration). Именно он объясняет феномен роста МФО. «Переток рисков» — это процесс, при котором заемщики, не прошедшие жесткий скоринг банков (или уже испортившие свою кредитную историю), массово идут в организации с более мягкими требованиями — в МФО. Там, где банк говорит «нет», МФО говорит «да», но на своих условиях. Таким образом, системный риск не исчезает, а мигрирует из регулируемого сегмента (банки) в менее регулируемый (МФО).

Рынок МФО стремительно консолидируется. Доля МФО, аффилированных с крупными банками и технологическими холдингами, выросла до 41,1%.

Почему это важно? МФО — это давно не «шарашкины конторы», это профессиональные игроки с большими данными и мощными цифровыми платформами. Они используют аналитику и таргетированную рекламу, чтобы эффективно находить и соблазнять именно тех, кто отчаянно нуждается в деньгах. МФО превратили переток рисков в отлаженный технологический процесс, а бизнес-модель таких организаций часто строится не на возврате долгов, а на быстром обороте капитала, высоких процентах с тех, кто платит, и жестком взыскании с первых платежей.

Но в «Обзоре финансовой стабильности» есть индикатор, который кричит о проблеме: «стоимость риска» — 32,2%. Это, пожалуй, самая шокирующая цифра во всем обзоре. Эта цифра означает, что сами МФО в своей внутренней аналитике закладывают, что потеряют примерно каждый третий рубль, который выдают, в то время как у крупных банков в сегменте НПК этот показатель редко превышает 10–15% даже в кризис. Значит, сектор МФО работает в режиме заведомой убыточности по основной деятельности. И еще это говорит о том, что риск закредитования населения будет только расти, а свободных денег у людей будет намного меньше — все будет уходить на погашение процентов. Но это уже другая история. Можно лишь добавить, что последние 4 года населению доходчиво объяснили, где эти деньги можно добыть.