Новый Толковый словарь государственного языка Российской Федерации прочитали и обсудили уже, кажется, все, чего со словарями обычно не бывает. Дело в том, что при ближайшем рассмотрении выяснилось, что он не новый, не толковый и даже, в общем-то, не словарь.

Его подготовил Санкт-Петербургский государственный университет, на сайте которого можно ознакомиться с электронной версией словаря — неполной и опубликованной «для экспертного обсуждения».

Внимание к словарю привлекли две вещи: нецензурная часть лексикона и идеологическое наполнение толкований. Широкую общественность взволновало (и не в первый раз) удлинение перечня корней, слова с которыми относятся к нецензурной брани: раньше таких корней было четыре, теперь — 14. «Ругательную» тему поспешил снять РКН, в очередной раз разъяснив, что многострадальное слово на букву Ж обсценной лексикой все еще не является.

Что касается второго камня преткновения, то СМИ подробно разобрали суть идеологических изменений в словаре. Выглядит это действительно мрачновато, хотя и ожидаемо.

Новых трактовок не так уж и много; если не знать, о чем речь, разницы и не заметишь. Но если бы это был просто обновленный словарь, вряд ли бы он вызвал такой интерес, и авторы его прямо в предисловии обозначают ключевую задачу: «Настоящий Нормативный толковый словарь содержит специальные определения ключевым понятиям, которые <…> составляют основу традиционных ценностей народов России». Кроме того, составители сообщают, что «определения традиционных духовно-нравственных ценностей были согласованы с правовым управлением Русской православной церкви», а «работа по подготовке этих формулировок велась с активным участием и под контролем» Минюста.

Таким образом, новый словарь сразу выводится из научной плоскости. Такой подход заранее анонсировался: о том, что новый словарь будет служить не лингвистическим, а идеологическим целям, еще в марте нынешнего года предупреждал министр юстиции Константин Чуйченко. «Само понятие государственного языка относится к числу правовых, а не лингвистических категорий», — отмечали в СПбГУ.

Россия — не исключение, а *** требует форсировать процесс. Если раньше он выглядел довольно хаотично, то теперь оброс институтами, ответственными лицами и нормативными документами.

Набор идей и правил, по которым отныне предлагается жить российскому обществу, довольно скуден и до предела архаичен, но и он требует оформления.

Ключевые понятия новой идеологии определены в «Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». К таковым отнесены: «жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России».

Отмечу, что «основы» потребовали утверждения отдельным указом президента (от 09.11.2022) и относятся к документам стратегического планирования. Кроме того, указ бессрочный, то есть, согласно ему, предполагается, что «традиционные ценности» — это навсегда.

В июле нынешнего года Путин другим своим указом утвердил еще одни «Основы», на сей раз — государственной языковой политики. В жизнь эти «Основы» призван воплощать Совет при президенте по реализации госполитики в сфере поддержки русского языка и языков народов РФ. Этот совет уже действует, причем действует активно. Например, под его эгидой идет работа по созданию единых государственных учебников по русскому языку и литературе. Уже с 1 сентября 2027 года их должны начать использовать в школах.

Новый словарь призван закрепить в языковом поле основные понятия новой идеологической доктрины.

Впрочем, его составители не стали мудрствовать лукаво. Специалисты отмечают, что многие статьи просто скопированы из Большого толкового словаря. Это касается большинства обыденных слов — например, «автобус» как был «многоместным автомобилем, видом пассажирского транспорта», так им и остался.

А вот слово «гуманизм» в новом словаре стало внезапно «традиционной российской духовно-нравственной ценностью». То же самое случилось с «милосердием», «коллективизмом», «семьей». Сложнее с «жизнью», которая, помимо «традиционной ценности», получила в угоду РПЦ такое определение: «период бытия человека от начала его существования (зачатия), социального становления и до смерти» (при этом, как отмечают комментаторы, слово «аборт» оставили пока вообще без толкования).

То есть авторы просто проставили напротив ключевых слов из «Основ» словосочетание «традиционная российская духовно-нравственная ценность». Дуб — дерево, роза — цветок, гуманизм — российская традиционная ценность.

СМИ отмечают также, что

Появились и новые слова — «иноагент», например, куда ж без него. В новом словаре дается толкование 45 тысяч слов, и составители обещали постепенное расширение до 120 тысяч. Хотя, в принципе, можно было и сократить до нескольких десятков.

Эксперты и журналисты отмечают крайнюю неряшливость при работе над новым словарем. Но разве здесь нужна аккуратность? Было бы это научное издание, тогда да, нужна, а этот словарь — по сути, реализация президентского указа (вернее, одного из его фрагментов). Ведь сказано же в «Основах», что одной из задач этого документа является «защита и поддержка русского языка как языка государствообразующего народа, обеспечение соблюдения норм современного русского литературного языка (в том числе недопущение использования нецензурной лексики), противодействие излишнему использованию иностранной лексики». Словарь как раз и призван решать эти задачи, за исключением иностранной речи — с ней борются в Госдуме.

В этом смысле создание такого словаря — всего лишь элемент работы бюрократической машины, еще один кирпич в стене. Поручили — сделано.

Однако подчеркну, что новый словарь — это нормативный документ, а не рекомендации, то есть к применению он обязателен. «Впервые такие нормы получили четкое закрепление и стали носить не описательный, а регулятивный, то есть определяющий порядок использования характер», — заявил ректор СПбГУ Николай Кропачев.

Поэтому примечателен новый смысл, который придан некоторым политическим терминам. Так, «авторитаризм» обозначен скорее позитивно: «Форма государственного правления, основанная на авторитете конкретного лица при ограниченном участии народа в принятии важнейших решений по вопросам политической, экономической, социальной жизни общества; наиболее эффективная форма государственного правления в тяжелые для страны времена <…>). А вот одно из определений демократии — такое: «В практике полит. жизни стран Запада: форма государственного правления, при которой граждане имеют определенные права и свободы, а государственные институты действуют в интересах наиболее влиятельных лиц, воздействующих на процесс принятия решений по вопросам политической, экономической, социальной жизни общества (противоп.: народовла́стие)». В качестве примера приводится словосочетание «мнимая демократия».

Создается впечатление, что авторы нового словаря пытаются таким образом сменить одну из основных политических парадигм в сознании общества: авторитаризм — это, вообще-то, неплохо, это очень даже хорошо, а плохо — это демократия. От этого уже явственно попахивает Оруэллом: «свобода — это рабство».

Напомню, что несколько месяцев назад в РПЦ уже предложили изменить Конституцию ради запрета абортов — и ссылались там именно на новый толковый словарь от СПбГУ.

Увы, этот словарь может иметь и другое практическое применение — не только в бюрократических практиках и выпусках новостей государственных каналов.

Например, он актуален для судопроизводства. И дело тут не только в пресловутой «ж…», за которую, впрочем, могут вкатить мелкое хулиганство. В современной России преследуют по политическим мотивам зачастую не за деяния, а за слова: за посты, за публикации, за творчество, за неаккуратный диалог в автобусе, в конце концов. Боюсь, новый толковый словарь может сыграть важную и, увы, негативную роль в экспертизах по делам подобного рода.

Еще в 2018 году эксперты СПбГУ возмущались тем, что при принятии решения для определения значения слова суды зачастую обращаются к «Википедии». Причиной тому они называли отсутствие толкового словаря в утвержденном в соответствии с законом списке грамматик, словарей и справочников, описывающих нормы современного русского литературного языка для его использования как государственного.

Теперь такой словарь есть.