Глядя на историю XX века, трудно не обратить внимание на странную закономерность: несмотря на обесценивание человеческой жизни в фашистских государствах, они проводили политику, направленную на повышение рождаемости. Почему? Зачем?

Причин, как мне кажется, несколько. Во-первых, фашистские сообщества заявляли о своем превосходстве над другими. Падая в демографическую яму, заявлять о своем превосходстве неубедительно, да и сама это вера требует численного прироста. Фашизм не верит в мирное сосуществование государств и народов: борьба и противостояние есть не только неизбежная реальность, но и смысл существования государства и человеческой жизни в целом.

26 мая 1927 года Бенито Муссолини, выступая в палате депутатов, напомнил: итальянцев всего 40 млн, в то время как немцев — 90, славян — 200, французов — тоже 40, но у них еще 90 млн в колониях. Сокращение численности итальянцев приведет их не к рождению империи, а к превращению в колонию.

Помните Аркадия Райкина в знаменитом монологе «Родительское собрание»? «Родился ребенок. Родители счастливы, они рады тому, что это их личный ребенок, что они об этом своевременно позаботились, не пустили это дело на самотек. Знаете, есть вещи, которые нужно делать лично, самому, даже при наличии здорового коллектива». Для фашистского общества эта логика неприемлема. Принцип Муссолини «ничего вне государства» вполне передает его основной посыл и в полной мере относится и к деторождению. Вопросы, связанные с рождением (или не-рождением) детей требуют законодательного оформления и перестают быть частным делом. Для фашистского государства нет закрытых дверей, границы между семейным и государственным отменены.

Выступая по радио в День матери в 1934 году, министр внутренних дел Германии Вильгельм Фрик утверждал, что

Он подчеркивает не только биологическую функцию женщин, но и их миссию по сбережению культуры и нравственности. Важно заметить: фашизм не отрицает культуру и нравственность; напротив, он объявляет себя их единственным хранителем и защитником. Для их защиты необходима война, а для войны нужны солдаты. 26 мая 1927 года Муссолини в своей речи тоже напоминал о связи снижения рождаемости с упадком любой империи, Римской — в первую очередь. Нет рождаемости — нужны наемники.

Муссолини во многом полагался на поддержку католической церкви. В 1933 году он распорядился, чтобы 24 декабря каждого года отмечался как Giornata della Madre e dell’Infanzia (День матери и детства). Муссолини специально выбрал эту дату, чтобы привлечь католическую церковь и связать празднование с Марией, матерью Иисуса Христа, и Его рождением.

***

Для повышения рождаемости одной лишь пропаганды и общественного давления недостаточно. Государство запускало экономические и законодательные механизмы, которые имели как стимулирующий, так и репрессивный характер.

Так, в Италии были введены налоговые льготы для многодетных семей, льготное кредитования при вступлении в брак и рождении детей. Репрессивные меры включали ужесточение наказаний за аборты, борьбу с контрацепцией и сексуальным просвещением. 553-я статья уголовного кодекса («кодекса Рокко») гласила: «Любой, кто публично призывает к практикам, противоречащим деторождению, или пропагандирует их, наказывается лишением свободы на срок до одного года или штрафом в размере до 100 000 лир». Был даже введен специальный налог на холостяков, исключая духовенство, солдат и инвалидов. Бездетные мужчины в возрасте от 25 до 35 лет платили 35 лир в год; мужчины в возрасте от 35 до 50 лет (считавшиеся наиболее «безответственными») — 50 лир; а мужчины в возрасте от 50 до 65 лет — всего 25 лир. Эти суммы увеличивались пропорционально доходу и были значительно увеличены в 1934 году и еще раз в 1936 году. Те, у кого в браке не было детей, облагались дополнительным налогом, им затруднялся доступ к государственной службе.

Что касается Германии, то здесь меры по увеличению населения были приняты в ответ не только на официальный идеологический запрос, но и на потери после Первой мировой войны, особенно среди мужского населения. Как и в Италии, репрессивные меры включали в себя жесткие наказания за аборты, ограничение продажи контрацептивов и их рекламы. Меры, стимулирующие рождаемость, были многообразны. Так, в 1933 году был принят закон, согласно которому полагался беспроцентный кредит молодоженам. Сумма кредита составляла до 1000 рейхсмарок, а его погашение уменьшалось на четверть за каждого родившегося ребенка (практика, заимствованная Италией). Эти выплаты дополнялись существенными детскими пособиями и налоговыми льготами, особенно для многодетных семей.

Другие, менее значимые меры правительства включали снижение железнодорожных тарифов, преференциальное отношение при распределении рабочих мест и различные законы, обеспечивающие дешевое жилье. В пользу многодетных семей были приняты изменения в подоходном налоге, налоге на прирост капитала и налоге на наследство. Все изменения в налогообложении были направлены на помощь супружеским парам с детьми и наказание тех, у кого детей не было.

Страна наводнилась плакатами и обложками журналов со счастливыми изображениями многодетных семей. Во время войны многодетные матери имели возможность получения домашней прислуги, угнанной из Польши или СССР.

Таким образом, дети символически становились членами одной большой семьи. Малая и большая семья жила по одним правилам. Если отец в семье был всемогущим, имел безусловный авторитет, то взрослый мир действовал по тем же законам авторитарного патриархата: преданность и покорность перед тем, кто сильнее, и жестокость к тем, кто слабее.

В 1935 году под непосредственным покровительством СС была основана организация «Лебенсборн». У нее были свои дома матери и ребенка, где матерей-одиночек отговаривали от абортов, организация предоставляла им возможность рожать и воспитывать детей вдали от осуждающих взглядов членов семьи и родственников. За девять лет существования организации в ее родильных домах было принято около 12 тысяч родов, приблизительно половина родившихся детей были внебрачными.

Пусть незначительным, но вкладом в повышение немецкой демографии были дети, вывезенные с оккупированых территорий: «Лебенсборн» должен был воспитать из них настоящих немцев. По оценкам российского историка, тысячи детей из оккупированных областей СССР прошли через «Лебенсборн». В 2021 году скончалась Мария Шупикова, которая была отправлена девятилетней девочкой в детский дом «Лебенсборн» и стала Ингеборгой Шиллер, а затем оказалась в семье немецкого офицера. В 1947 году, когда ей было 15 лет, Мария выступала свидетелем на Нюрнбергском процессе.

***

Был ли результат у этой демографической политики, и если был, то какой? Принято считать, что Италия в борьбе за «традиционные ценности» в короткой перспективе добилась меньшего успеха, чем Германия. «С точки зрения результатов немецкая программа, несомненно, внесла значительный вклад в рост показателей вступления в брак и рождаемости в 1930-е годы, даже если многие немецкие пары перестали рожать детей гораздо раньше, чем того хотелось бы режиму. Итальянская программа была введена слишком поздно и была слишком скудной, чтобы иметь значительное влияние. Рождаемость в 1940 году составляла 23,5 на 1000 жителей, в 1926 году она составляла 27,7. Число вступавших в брак в 1940 году составляло 7,1, а в 1926 году — 7,5», — пишет Пол Гинсборг, автор фундаментального исследования «Семейная политика», посвященного тоталитарным режимам ХХ века. Политика Муссолини привела среди прочего к увеличению количества абортов (и соответственно, бесплодия и смертей в результате осложнений), да и вообще оказалась малоэффективной.

В 1927 году Муссолини призывал к середине столетия поднять население страны с 40 до 60 миллионов человек. В результате Италия достигла этой цифры лишь к 2013 году, не став, кстати, ни империей, ни колонией. В эпоху Муссолини «процесс управления домом был невозможен без мучительного составления бюджета, уменьшения количества детей и напряженных калькуляций, как лучше использовать школы, политические организации и социальные службы режима в интересах собственных семей. <…> Бедность, скудная система государственной помощи и, наконец, вступление страны в войну сделали осуществление функции материнства исключительно трудным предприятием», — пишет итальянская исследовательница Виктория де Грация.

Лорен Форкуччи (женщина-ученый из Америки) называет три причины, по которым Италия потерпела поражение в битве за рождаемость. Во-первых, пронаталистское движение Муссолини пострадало от конкурирующих приоритетов и плохого планирования. Апелляций к былому величию Древнего Рима и громких заявлениях оказалось недостаточно для изменения демографических тенденций. Во-вторых, неспособность властей донести свои идеи до масс через СМИ, пропагандистские органы и даже из уст в уста привела к тому, что многие люди практически не имели информации об их целях. Наконец, режим не смог обеспечить достаточное финансирование для стимулирования роста рождаемости среди бедных итальянских семей.

Что касается Германии, то на короткой дистанции ей действительно удалось добиться некоторого успеха. Вместе с повышением рождаемости падал уровень безработицы. Тем не менее швейцарские исследователи Томас Будин и Роберт Штельтер доказали, что на длинной дистанции усилия немецких властей по повышению демографических показателей привели к обратному результату. Анализируя статистику разводов женщин, вышедших замуж при нацистском режиме и до него, авторы исследования приходят к выводу, что в первом случае разводов было больше.

Ухудшение качества браков, в свою очередь, делало их склонными к распаду и снижало рождаемость.

Американский исследователь Лиса Пайн, автор фундаментального исследования, посвященного роли семьи в Третьем Рейхе, считает, что причина того, что успех на демографическом фронте был столь незначительным, заключается среди прочего в том, что идеология разошлась с политикой: поддержка многодетной семьи была несовместима с мобилизацией женщин в милитаризованную экономику. То, что выглядело поддержкой семьи, нанесло по ней удар: семья превратилась в средство и инструмент, поставленный на службу государству, и ее значимость редуцировалась к деторождению.

По мнению немецкого ученого Герберта Циглера, незначительный подъем рождаемости в Германии 30-х годов не изменил общую картину, связанную с социальными изменениями, которые сопровождали промышленное развитие Германии и других стран. Изменились роли и стремления женщин, контрацепция стала доступна и социально приемлема, а размер семьи и сроки рождения детей стали делом личного выбора. Ни материальные стимулы, ни принуждение, ни политическая индоктринация со стороны нацистов не могли изменить сложные факторы, которые побуждали мужчин и женщин ограничивать размер своей семьи, даже среди политической элиты.

Предлагая войну как идеальную форму человеческого существования, проповедуя культ героической смерти, государство обесценило жизнь своих граждан. Как отмечает российский исследователь Д. Кавтарадзе, мифологизация, героизация, сакрализация смерти в бою, которые проповедовала власть в довоенной и военной Германии, повлияли на ее собственные решения, фактически предопределив самоуничтожение государства. Пряник съел пряничника.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».