Продажи Оруэлла теперь еще больше вырастут. В конце концов, его книги просто запретят, чтобы мы перестали ссылаться на него при всяком удобном случае. Наказание за мыслепреступление переходит со страниц антиутопий в реальную жизнь. Поиск в интернете экстремистского контента сам превращается в экстремизм. Что мы должны понять из этой ситуации?

Каждый примеряет ее на себя — такова природа наших страхов. Прежде почти всегда говорили: новый (какой-то) закон страшен, но коснется он в реальности все равно не всех, потому что следить за всеми и наказывать всех не хватит ни сил, ни ресурсов даже у репрессивного государства. Просто у этого государства появится еще один инструмент, чтобы наказывать тех, кто ему сейчас мешает, еще один повод придраться и нарисовать статью, если все прочие статьи не нарисовываются.

С одной стороны, это так. И так это будет работать и в случае со статьей за поиск запрещенных материалов. С другой стороны, эта статья «легкая» для силовиков. В любом телефоне при желании можно найти что угодно. Тем более что объем «запрещенного» контента гораздо шире списка экстремистских материалов. Если товарищам майорам нужно будет за ваш счет выполнить план — они прекрасно с этим справятся. Так что новая норма (не знаю, брать ли это слово в кавычки) допускает рекордно расширительное толкование.

Все это будет иметь одно очень важное психологическое последствие. В нас и так уже давно живут внутренний цензор и внутренний участковый. Мы боимся обсуждать опасные темы даже с близкими людьми. Опасаемся лишний раз открыть какой-то не тот ресурс в метро или в маршрутке, чтобы сосед случайно не увидел, что мы читаем. Мы стали говорить тише в общественных местах — по той же причине. Самые предусмотрительные завели резервные телефоны, чтобы отправляться с ними в поездки — на случай проверки на границе, в вашей трубке ничего не найдут, потому что она специально заведена для таких случаев и в ней ничего нет.

Но прежде мы примерно понимали, чего опасаться. И когда скрывали что-то, то точно знали что. И хотя границы дозволенного все равно оставались размытыми, но они так или иначе были.

В идеале — не думать совсем. «В правительстве не дураки сидят», — говорило старшее поколение. А оно, пережившее 20–50-е, знало, что говорило. То есть сидят там те, кто подумает за нас и нам обо всем сообщит.

Впрочем, в современном обществе, которое уже нашпиговано необратимыми информационными технологиями, идеала достичь трудно, поэтому не думать совсем не получится. Тогда надо дать людям надежный ориентир, чтобы они просто оставались в рамках дозволенного и безопасного для государства существования. Смотрите телевизор — там точно плохого не посоветуют. Попутно, конечно, вас снабдят пошловатыми бытовыми и любовными шоу, истеричными ораторами, спорадически порывающимися сбросить на кого-нибудь атомную бомбу, и артистами, время от времени то пляшущими на «огоньках», то входящими «не в ту дверь», — но к этому наш мозг привычен и мозгу нашему это повредить уже не способно — особенно если в промежутке на экране появится батюшка со своим божественным наставлением.

Можно читать газеты. От сканвордов до мистики, от районной многотиражки до бывшей комсомольской газеты с державной конспирологией. Все это проверено, согласовано, утверждено и абсолютно безвредно для обитателей нашей страны.

Выступления президента, министров, депутатов и пропагандистов на их личных ресурсах — так же прекрасны и питательны для интеллекта и души. Впрочем, иные из них внезапно отреагировали на нововведения без радости.

Это любопытный нюанс. Который сигнализирует о том, что даже в высших эшелонах в этих товарищах нет согласья, а поскольку ни Симоньян, ни Мизулина сами по себе протестовать против инициатив сверху не станут, значит, у их кураторов есть противоречия с инициаторами оруэлловских ограничений. Но они там как-нибудь уж договорятся и ни Маргарите, ни Екатерине никак не грозит самим стать жертвами нововведений.

А в остальным — лучше даже не пытаться прощупывать границы дозволенного. Помнить, что интернет — зло. Что он сам по себе — территория беспокойства, нестабильности и повышенной опасности. Просто не ищите там ничего, бейте себя по рукам. И по мозгам.

Информация теперь практически официально считается более опасной, чем наркотики. Ведь по наркотическим статьям наказывают производителей и распространителей. Но их потребление не карается. Оно признается пороком, вредной привычкой, злом — но не преступлением. А поиск запрещенных материалов — преступен! Преступна сама мысль.

…Нет, недолго осталось Оруэллу. Он не просто актуален, а актуален вызывающе. Так что успейте купить, прочитать, никому об этом не говорите, и после прочтения уничтожьте.