100 лет, начиная с Макса Вебера, известно, что один из признаков государства — монополия на легитимное насилие. В сегодняшней России государство поставило это свое качество под вопрос, зато установило монополию на добрые дела. В крайнем случае и по согласованию благотворительностью могут заниматься ГОНГО (Government-Organized Non-Governmental Organization), а не кто попало. Тем более что Евгений Ройзман — не кто попало, а бывший избранный мэр Екатеринбурга, действующий и даже судимый «иностранный агент».

Появление в законодательстве в 2012 году клейма «иностранных агентов» привело к массовому закрытию не только НКО, деятельность которых с натяжкой могла быть сочтена «политической», но и многих чисто благотворительных инициатив. В самый разгар этой охоты на ведьм Ройзман, в то время мэр Екатеринбурга, и учредил свой фонд — в первую очередь для сбора средств на дорогие и не производимые в РФ лекарства от детских редких, так называемых орфанных заболеваний.

Благодаря известности своего учредителя не только в Свердловской области фонд Ройзмана сумел за короткий срок (болезнь не ждет) собрать 222 млн рублей на лечение двух детей со спинальной мышечной атрофией (СМА). Часть денег поступила на карточку мамы одного из мальчиков, но приобрести лекарства она и фонд не успели.

5 января 2021 года президент подписал указ о создании государственного Фонда поддержки детей с орфанными заболеваниями, который юридически разместился под крышей Минздрава и получил название «Круг добра». Благое начинание, к реализации которого немало усилий приложила и «Новая газета», опубликовавшая серию материалов о детях, страдающих СМА, было, однако, вскоре бюрократизировано и вывернуто наизнанку.

В частности, согласно постановлению правительства от 6 апреля 2021 года № 545 приобретение лекарств стало возможным только на основании заключения медицинского учреждения, а врачи получили негласное указание не транжирить попусту деньги «Круга» и стали, да и то со скрипом, выдавать направления в аптеки для покупки более дешевых, но и несравнимых по эффективности лекарств.

Одновременно приобретение дорогостоящих (десятки миллионов рублей) препаратов стало фактически невозможным для всех, кроме «Круга добра». Фонд Ройзмана в заветный «круг» не попал.

Индивидуальное пожертвование на 90 млн рублей с согласия спонсора и мамы-получательницы было перенаправлено на строительство детского онкологического центра. Но вернуть тысячи других переводов, чаще всего сделанных через сайт в сумме 100–200 рублей, оказалось невозможно технически. После того как Свердловский областной суд «засилит» решение районного, застрявшие примерно 120 млн рублей будут обращены в доход государства, а на что оно их потратит, то уже не наше с Ройзманом дело.

Кроме его фонда, постановление № 545 поставило в такое же положение и другие благотворительные организации, которые государство еще не успело добить как «иностранных агентов».

Проверка регионального управления юстиции в фонде прошла еще осенью, но акт по ее итогам директор Светлана Косолапова получила с трудом, а предупреждения и предписания об устранении нарушений фонду не направлялись. На суде прокурор пояснил, что нарушения эти настолько грубы, что какие же тут предупреждения (подсудимый мог скрыться?).

Формально в вину фонду были также поставлены:

• использование для приема населения арендованного помещения, адрес которого не совпал с адресом его регистрации;
• оказание помощи без справок не только «малоимущим» (на фоне цен в аптеках «неимущи» все, исключая список Форбс);
• использование 4 млн рублей на подарки медицинским работникам по всей стране, включая не только какие-нибудь конфеты, но и — страшно подумать! — «алкоголь».

На деньги фонда была также отремонтирована «Нива» одного дедушки — виновника аварии, в которую в числе других на трассе попала машина Ройзмана. Тут Минюст явно искал корыстное злоупотребление, но выяснилось, что Ройзман ремонтировал машину по страховке, а ремонт автомобиля «дедушки» (вполне малоимущего, кстати) правление фонда разрешило оплатить, когда сюда обратилась его дочь.

Статья 582 Гражданского кодекса, толкующая о пожертвованиях, устанавливает, что «в случаях, когда использование пожертвованного имущества в соответствии с указанным жертвователем назначением становится невозможным, оно может быть использовано по другому назначению с согласия жертвователя» (это о строительстве детского онкоцентра). А при отсутствии условий о целевом использовании пожертвования гражданину оно «считается обычным дарением» (это про «Ниву»). Формально ее ремонт можно подвести под нецелевое использование, но неформально «цель» отнюдь не была противоправной.

В делах, связанных с благотворительностью, в Кремле и региональных администрациях, в судах и правоохранительных органах, наверное, судят по себе.

Поэтому достаточно простые положения ГК о пожертвовании постановление № 545 и другие превратили в минное поле, что действительно отбивает у людей охоту к бескорыстной помощи.

Тут и до уголовного дела недалеко, и его отсутствие — лучшее доказательство прозрачности фонда Ройзмана. О том, что ГОНГО широко используются для хищения и отмывания бюджетных денег, хорошо известно. Но прокуратура, похоже, ищет коррупцию где-то не там.

«Все в государстве, ничего вне государства, ничего против государства» (Бенито Муссолини). «Против» после уголовного дела и штрафов Ройзман вроде бы вслух уже не высказывается. А решение суда запретило ему благотворительность «вне» — слишком много стал о себе понимать, рылом не вышел.

* Внесен Минюстом в реестр «иноагентов».