Город Канск, Красноярский край. Улица Герцена, частный дом. Мать (29 лет, домохозяйка, среднее специальное, до декрета работала поваром в детском лагере) убила троих своих детей. Сыновей — семимесячного и восьмилетнего — изрубила топором: «рубленые раны в области головы и различных частей тела». Дочь — четырех лет — задушила. Четвертого своего ребенка, семилетнего, как раз в этот момент вернувшегося из школы (и увидевшего, что происходило), убить не смогла. Позже на допросе скажет: «Сил не хватило» (об этом 15 апреля сообщит ТАСС со ссылкой на источник в правоохранительных органах, но в Следкоме заметят, что у них «таких данных нет»: ничего связного она пока не говорит, ее психоэмоциональное состояние не позволяет проводить следственные действия).
Однако замечу сразу: все же женщину в этот день, вторник, допросили и обвинение предъявили. Перевезли в Красноярск, где состоится комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. В среду Центральный райсуд Красноярска заключил женщину под стражу на два месяца.
Перед началом заседания журналисты задавали вопросы. «Вы помните, как убивали?» — «Я не помню. Трижды был удар топора. Впоследствии была задержана». — «Зачем вы поставили голову ребенка в сервант?» Молчит. Прерывает молчание секретарь: «Прошу встать!» Входит судья. (Силовики подтверждают, что голову семимесячного ребенка нашли в серванте.)
Семья полная: когда убивали его детей, отец был на работе (он водитель). Прокуратура сообщает, что ребенка, вернувшегося из школы домой и ставшего свидетелем последствий жестокой расправы, мать отвела к своим родителям и сказала им о произошедшем (сейчас мальчик находится у бабушки, ему оказана психологическая помощь).
Следственный комитет:
допросы родни показали, что на протяжении трех недель фигурантка стала периодически уходить из дома, в т.ч. по ночам, в неизвестном направлении — «погулять из-за усталости». Установлено, что с 2019 года она состоит на учете в психоневрологическом диспансере в связи с наличием психического расстройства. А с октября прошлого года многодетную семью поставили на профилактический учет в связи с привлечением отца к административной ответственности за побои семилетнего сына (того, кто в итоге выжил).

16 апреля. Обвиняемая в Центральном райсуде Красноярска. Фото: регионального ГСУ СК
При этом достаточных надзорных и профилактических мер не принималось, в связи с чем возбуждено еще одно дело — по факту халатности. Бастрыкин уже поручил «дать жесткую оценку деятельности должностных лиц всех органов системы профилактики». Прокуратура дополняет картину:
«Нездоровое поведение женщины было замечено незадолго до родов во время госпитализации в связи с сохранением беременности. Несмотря на наличие сведений о психическом заболевании матери, это не было учтено в профилактической работе с семьей».
Судья спрашивала, действительно ли у женщины диагностирована ***. Та ответила: «Года два». «Заболевание было установлено врачом?» — «Он мне ничего не объяснял». — «Вы сами решили, что у вас заболевание, или у вас есть документ от врача?» — «Не знаю. Я пришла к психиатру, он сказал, что таблетки надо пить, и все». Следователь: *** (наиболее распространенная форма психического расстройства) у обвиняемой официально не подтверждена.
На размноженных силовиками многочисленных видео с места трагедии — зримое свидетельство нездоровья: идеально прибранное подворье и неустроенность внутри дома. Полный порядок вовне и дестрой внутри. Впрочем, как без этого хаоса — четверо же малых детей. Было.

Канск. Место происшествия. Фото: ГСУ СК РФ
ТАСС сообщает психиатрический диагноз обвиняемой (не то чтобы в этом конкретном случае мы стояли за строгое соблюдение медицинской тайны, однако ТАСС пренебрежение ею не предъявят, а нам — вполне вероятно), пишет через запятую с диагнозом, что семья посещала баптистскую церковь, а муж говорил жене, что «за пределами дома ее ждет зло» (куда она, обессилев, уходила гулять), накануне женщина попросила у мужа прощения, не объяснив, за что. Вообще «жена обращалась с детьми хорошо, ругала только за проступки и никогда не высказывала желания их убить».
Если ТАСС в сообщаемых подробностях балансирует на грани, то в обсуждении трагедии в соцсетях и мессенджерах полно неприкрытой фашистской риторики (в частности, призывов к стерилизации всех «ненормальных», «шизиков» и т.д.), но все же, как мне показалось, преобладают пусть не гуманность, но трезвость и разум. Часть именно этих реплик:
- Если бы каждую мать четырех детей, которая иногда уходит ночью отдохнуть и подумать, отправляли в психушку, количество детдомов нужно было бы в пять раз увеличивать.
- Понятие «не все в порядке с головой» очень растяжимое, у всех свои странности, естественно, она никогда прежде детей топорами не рубила, чтобы можно было такого ожидать.
- Кто-то с ума сойдет вообще без предпосылок и сигналов, смысл винить всех окружающих. Тем более девушке 29 лет, четверо детей, старший в 20 родился, дом, сами видите, в каком состоянии. Каждую неблагополучную семью не убережешь, их слишком много. Трагедия ужасная, но обвинять в этом всех вокруг не считаю правильным, если до корня проблемы разматывать — можно дойти до выводов, которые сейчас делать запрещено.
- Мягкий мозг психбольного впитывает пропаганду убийств и насилия, которую сейчас транслируют из каждого утюга, результат мы наблюдаем.
- Как всегда, никто ничего не видел, никто не предполагал. Зато когда ребенок устраивает истерику, потому что ты ему в чем-то отказал, соседи сильно беспокоятся и звонят в опеку со словами: «ребенка убивают».
- Есть такое, а тут жесть такая и никто ничего не знал и не слышал.
- Традиционная хата, прям как встарь.
- Какой срач, как можно вообще в этом жить?! Куда смотрели всякие опеки и ПДН? Их надо вместе с этой матерью под суд!!!
- Я тебя удивлю. Так живет процентов 90 всех сельских. 5 процентов похуже, 5 сделали ремонт, и получше.
Зоотечественники
В Красноярске на неделе ждут из Москвы представителей Уполномоченного по правам ребенка. Но не в связи с произошедшим. И не в связи с историей из Березовки — ее наша газета опубликовала ровно в тот день и в то время (в понедельник после полудня), когда в Канске совершалась трагедия. Нет, об этом приезде федеральных специалистов заговорили чуть раньше.
В Березовке гематома неясного происхождения на лице ребенка стала причиной разрушения семьи: троих младших приемных детей (все со сложнейшими диагнозами) забрали в приют, отца заключили под стражу. Со временем детей выпустили, отец сидит. Хотя уж эта семья абсолютно точно достойна другого обращения — она много лет выхаживает и социализирует таких детей, что не просто «оторви и брось», они, скорее всего, и не выжили бы, если б не их новые родители.
Хотя наверняка найдутся чиновники, которые посчитают так: в Канске троих потеряли, а в Березовке троих спасли. Они эти жизни себе в актив зачислят. Нет, сравнивать тут решительно ничего невозможно, но на самом деле в Канске не предотвратили трагедию, просто дела никому не было, а в Березовке дело было всем, и помогли осуществиться всем неприятностям, какие только могли произойти.
Понятно, что наводить порядок лучше на виду, искать червонец под лампой, что истинно неблагополучные семьи госорганы обходят вниманием — это не впервые так совпадает. Вот еще одна местная, из Козульки, история — Федора Каныгина, Веры Анциферовой и их семерых приемных детей. Федор шлепнул по попе семилетнюю дочь. И Россия всей мощью государства ее защитила — разрушив эту семью. До того семь лет семья жила без замечаний. Шлепок по попе квалифицировали как угрозу жизни и здоровью всех детей. Их изъяли и раскидали по четырем приютам в трех районах, разлучив при этом даже родных по крови братьев и сестер. Суды ничего не дали, хотя Федор и Вера из-за спасения детей переехали подальше от козульской опеки с ее силовыми методами и идеалами в другой район.
Годы спустя из семерых двоих удалось вернуть, их усыновили. Хотели вернуть и других, но не дали их новые опекуны… Жизнь могла сложиться по-иному.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

Семья Федора Каныгина. Еще все вместе. Фото из архива Каныгина
И по совпадению в то же самое время, в те же дни и часы, когда рушили семью Каныгина (наказывая и того, кто шлепнул, и того, кого шлепнули, и всех вообще вокруг), в других семьях, которые те же органы надзора и профилактики должны были уберечь от беды, детей просто убивали.
43-летний отец в измененном состоянии сознания, играя с сыном и четырехмесячной дочерью, выбросил последнюю из окна общежития (Ленинский район Красноярска). Четвертый этаж, насмерть. Органы опеки и попечительства полагали, что в семье этой все хорошо.
В одном случае власть занимается тем, что ей противопоказано, выстраивая предположения (а вот что будет, если не по попе шлепнет?), в другом — не делает то, что должна, игнорируя железные факты.
Отец и мать убитой девочки состояли на наркологическом учете. Отец ранее был судим за особо тяжкие преступления. Мать была лишена родительских прав в отношении троих старших детей от предыдущего брака.
В соседнем субъекте, отколовшейся от Красноярского края Хакасии, опека пыталась разрушить вполне благополучную, работящую (вырастила хорошими людьми уже многих взятых из детдомов) семью Любови Лицегевич: всех детей изъяли из-за непозволительной, с точки зрения власти, длины волос у четырехлетнего мальчика. Тоже разом, и тоже семерых — как в истории Каныгина. И вот на каком фоне это происходило: в деревне Харой Таштыпского района Хакасии 42-летняя бабушка и 47-летний дед напились и сожгли в печи — натурально — 11-месячного внука. Следствие рассказало: сожженный мальчик, его мать (она в тот день пошла в соседнее село), ее несовершеннолетний брат жили вместе с родителями, те не работали и вели асоциальный образ жизни. С 2009 года семья состояла на учете, в 2016-м ее с учета сняли «в связи с исправлением».
Неединая Россия
Очевидно, что у государства сбиты настройки. Исторически сложившийся факт, от которого никуда: многие родители в России шлепают время от времени детей. При этом ясно, что таких родителей — все меньше. Времена и нормы меняются, и это уже совсем другая Россия, не та, где рукоприкладство в воспитательных целях считалось в порядке вещей. А есть еще Россия, где, например, возможно обсуждение страстей вокруг Оксимирона* и девушек (Мирон Федоров признан властями РФ «иноагентом»), — это к вопросу о сдвижении нормы, оцените саму возможность вот все это нести на публику, саму искренность и обвинителей, и защитников.
Я к тому, что единой России нет. Есть элои — поколение снежинок с их новой этикой, «нулевой терпимостью к насилию» или тому, что им представят как насилие. Есть морлоки — купола на спине, подсечно-огневая, пойменно-черноземная, винно-водочная реальность, первобытные заботы. Есть какой-то срединный слой с понятными, не небесными и не подземными, устремлениями и повседневностью.
И есть «система раннего выявления семейного неблагополучия», «органы и учреждения системы профилактики», разобраться с должностными лицами которых в очередной раз (какой по счету?) призвали и глава Следкома Бастрыкин, и прокуратура.
Эти органы и учреждения не ходят к морлокам — запаха, наверно, боятся. Или что их там съедят. Они идут к людям из середины, но идут с установками детоцентричных элоев. Ах, вы шлепнули по попе.
Это в нашей чугунной стране.
А потом этим «должностным лицам» предъявляют сюжеты снизу, из соседней реальности.
Но ведь и это, и то — одна и та же Россия.

Психолог Николай Щербаков. Фото: Алексей Тарасов / «Новая газета»
Психолог Николай Щербаков (Красноярск):
— Без малого пять лет назад, реагируя на задержание в Канске троих 14-летних подростков, я написал, что учить и лечить детей скоро будет Следственный комитет, и каялся, что коллеги-психологи своей работой предотвращают разные преступления, оставляя без дела тот же СК, а также полицию, прокуроров, судей и сотрудников ФСИН.
14 апреля в Канске произошла жуткая трагедия.
Тут же ТАСС в нарушение закона публикует психиатрический диагноз убившей своих детей молодой женщины, а прокуратура, по сути, объявляет виновных — органы профилактики.
Но органы профилактики не способны лечить психозы — это дело психиатров. При этом доверие людей к ним, да и, увы, качество оказываемой ими помощи порой таковы, что по своей воле и к органам профилактики, и к психиатрам обращаются очень немногие.
Да и что тут могли сделать органы профилактики? Принудительно госпитализировать женщину? Забрать у нее детей? Не факт: законы не позволяют. Приставить к семье соцработницу, чтоб помогала и наблюдала? Тоже не уверен, что есть законные основания, да и средства.
Но факт, что государство может и должно убрать из СМИ пропаганду всяческого насилия и смерти — все эти разговоры про ядерный пепел и что «мы в рай, а они сдохнут», которые годами льются с экранов ТВ, буквально сводя людей с ума, то есть подрывая и без того очень шаткое психическое здоровье россиян.
Меня давно не покидает чувство, что все свои силы и средства власть тратит не на жизнь, а на смерть, в прямом смысле слова. Вместо того, чтобы вложиться в медицину, образование, социальную сферу, чтобы в них было больше профессионализма и полезных дел, а не отчетов для разных контролеров, и люди стали доверять госструктурам и вообще поверили, что у них и их детей здесь, в России, есть будущее, государство последовательно уничтожает всякое доверие к себе.
Зато, как видим, СК не остается без работы, а прокурор сразу же может назвать виновных.
В марте 2014 года Алексей Поликовский опубликовал [в «Новой газете»] материал «40 000 000», в котором подробно, в цифрах объяснял, почему долгие годы мирной жизни так необходимы нашему народу. Обязательно перечитайте.
* Внесен Минюстом РФ в реестр «иноагентов».
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68