В ближайшее время в Мосгорсуде должна состояться апелляция по делу Ивана Тищенко. Как и почему приговор суда ставит крест на врачебной карьере талантливого хирурга и лишает тысячи пациентов квалифицированной медицинской помощи, разбиралась Зоя Светова.
Врач-педиатр, гастроэнтеролог Елизавета Соколова:
«Моя история знакомства с этим замечательным доктором началась, когда я училась в медицинском университете им. Пирогова, на педиатрическом факультете. Наша группа проходила курс по хирургии на базе кафедры, где Иван Сергеевич преподавал, наверное, как младший научный сотрудник или аспирант. Он тогда только входил в профессию сосудистого хирурга, работа была очень интенсивная — в отделении сосудистой хирургии скоропомощной больницы. И вот зачастую он приходил на семинары к нам после «суток», а это значит, что за плечами — операции по несколько часов, бессонная ночь, тяжелые больные, медицинская документация, и тут еще студенты со своими неиссякающими вопросами…
На семинарах со студентами и обходах у «постели больного» он учил нас не только врачебному ремеслу, но и эмпатии в общении.
В тот момент я, конечно, даже не могла представить, что через каких-то несколько лет у меня заболеет отец и уже с позиции «пациент — врач» наша семья встретится с Иваном Сергеевичем, и перед операциями, и потом на этих самых обходах «у постели больного» он неоднократно будет принимать участие в спасении жизни моего отца.
Действительно в спасении жизни, ведь каждую госпитализацию был риск не только остаться без ноги, но и вовсе умереть либо во время, либо после операций от возможных осложнений. Будучи врачом, я понимала абсолютно все эти риски, но я так благодарна Ивану Сергеевичу, что он всегда оставался оптимистичен, даже шутил немного, и ему удавалось и подбодрить отца, и вселить надежду в родственников. Лечение, которое тогда было оказано, и высочайший уровень профессиональных навыков Ивана Сергеевича подарили отцу уже почти 20 лет жизни на своих ногах, жизни без инвалидности».
Иван Тищенко. Фото из семейного архива
«Какой вред он мог нанести стране?»
«13 мая 2019 года мой муж — Н. А. Ю. — был прооперирован доктором Тищенко Иваном Сергеевичем в 57-й городской клинической больнице. Была проведена резекция сонной артерии. Случай был сложный, рискованный, в декабре 2018 года муж перенес первый инсульт, а в марте 2019-го — еще один инсульт. Тищенко провел операцию прекрасно, мой муж жив и здоров. Естественно, после операции доктор следил за состоянием его здоровья.
Никаких разговоров, кроме как о здоровье, он никогда не вел. Никаких замечаний о положении в стране, о нашем правительстве и строе не высказывал. Иван Сергеевич Тищенко — врач высокой квалификации. Какой вред он мог нанести нашей Родине, я не представляю, а вот сколько жизней смог бы спасти, я понимаю», — отзыв жены другого пациента.
И вот еще один отзыв одной из тысяч пациенток, которой врач от Бога, как его называют многие, Иван Тищенко спас жизнь: «Моя подруга, знавшая Ивана Сергеевича как прекрасного хирурга, попросила его посетить и проконсультировать меня. Иван Сергеевич очень внимательно провел осмотр, детально расспросил меня о заболевании. <…> Иван Сергеевич категорически отказался брать вознаграждение за консультацию, хотя я и говорила, что мне это вполне по силам. Напротив, он любезно предложил мне звонить ему в случае необходимости для консультации или повторного вызова.
Все предыдущие специалисты как в поликлинике, так и в платном медицинском центре утверждали, что причина болезни — тяжелая венозная недостаточность. Настрой был на ампутацию ноги. Однако грамотная консультация Ивана Сергеевича и его направление к нужному специалисту (Тищенко посоветовал обратиться к дерматологу-инфекционисту. — З. С.) спасли мне жизнь — дерматолог вылечил ногу. Я бесконечно благодарна Ивану Сергеевичу за мое спасение, он удивительно приятный человек и прекрасный специалист. Таких специалистов, как Иван Сергеевич, страна должна беречь», — Константинова Р.Г., 91 год.
Отзывы о московском сосудистом хирурге Иване Тищенко взяты не из интернета, это не те отзывы, что пациенты оставляют в интернет-чатах больниц. Это лишь маленькая часть благодарностей, которые пациенты врача Тищенко прислали его адвокату, желая рассказать о докторе, спасшем им жизнь. О враче, который мог бы спасти еще много-много жизней. Но уже не спасет…
Заседание суда. Фото: пресс-служба судов общей юрисдикции Москвы
Четыре года колонии за донат в 70 долларов
Почему?
«Утром 26 сентября 2024 года Ваня вышел из квартиры выносить мусор, и его задержали буквально около мусорных баков. Обыск провели у него дома, забрали телефон, компьютер, загранпаспорт, — рассказывает Нина Рачкова, сестра Ивана Тищенко. — И мы вообще не поняли, что произошло с ним. Дома была его девушка, и, собственно, мы от нее узнали, что был обыск».
«Тищенко И.С. совершил предоставление средств, заведомо предназначенных для обеспечения деятельности экстремистской организации, а именно <…>, в период с 10 часов 38 минут 05 августа 2021 года по 12 часов 33 минуты 05 августа 2021 года, после размещения видеоролика с названием: «Мы продолжаем, и нам нужна ваш помощь» с дублированием текста на вышеуказанных сайтах в сети «Интернет», у Тищенко И.С., являющегося сторонником экстремистской деятельности НО «ФБК»* <…> и разделяющего их основные идеи, осведомленного о том, что НО ФБК* ликвидирована <…>, возник преступный умысел на предоставление средств для обеспечения детальности экстремистских организаций НО ФБК и общественного движения «Штабы Навального*»
Это цитаты из приговора, вынесенного 24 декабря 2024 года в закрытом судебном процессе Ивану Тищенко: четыре года колонии общего режима за донаты «ФБК» (70 долларов).
Во время судебного процесса Иван Тищенко объяснил суду, что поддерживал организацию Алексея Навального с 2015 года и установил так называемый регулярный платеж: с его банковского счета списывалась незначительная сумма, эквивалентная 10 долларам США.
Иван Тищенко признал, что с его стороны было ошибочным не отписаться от подписки на регулярные пожертвования этой организации, когда ее деятельность запретили в России судом.
Но судья Василий Кузнецов, назначенный судьей аж в 1996 году, то есть в разгар российской судебной реформы, и продолжающий до наших дней трудиться в должности федерального судьи все в том же Перовском суде, в приговоре иезуитским образом учел обстоятельства, смягчающие наказание, то есть объяснил, почему дал только четыре года лишения свободы, а, например, не все шесть:
«При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, влияние назначенного наказания на исправление подсудимого и на условия жизни его семьи, данные о личности подсудимого, который ранее не судим, имеет положительные характеристики, поощрения по месту работы, имеет на иждивении малолетнего ребенка и отца пенсионного возраста, свою вину в совершении преступления признал полостью, в содеянном раскаялся, учитывается состояние здоровья подсудимого и отца. Данные обстоятельства суд учитывает как смягчающие наказание».
Я намеренно цитирую аргументы судьи Василия Кузнецова, который посчитал невозможным применить к подсудимому условный срок или назначить ему штраф и решил, что Иван Тищенко нуждается в «исправлении в условиях лишения свободы, потому что это может послужить «действенной мерой для предупреждения совершения им новых преступлений». Интересно: судьи, когда читают приговор, задумываются хоть на минуту, что они говорят?
Иван Тищенко с отцом. Фото из семейного архива
«Дать живым шансы на выживание…»
Какие новые преступления может совершить один из самых известных, профессиональных и востребованных московских хирургов, если он уже признал вину в том, что забыл отключить автоплатеж донатов? А ведь в этом и состоит его преступление.
Вопрос: что произошло бы, если бы судья Кузнецов приговорил подсудимого Тищенко к условному сроку или штрафу?
Ответ:
врач Иван Тищенко продолжал бы лечить пациентов, делать уникальные операции и спасать чьи-то жизни.
Теперь же он сидит в СИЗО и понимает, что с каждым месяцем и годом теряет врачебную квалификацию.
«Ваня с детства хотел быть хирургом, — говорит его сестра Нина. — После окончания института он продолжал учиться, ездил на стажировки в Германию (он сам, кстати, их оплачивал). То есть он учился без конца, один раз вместе с другими хирургами ездил от Минздрава в Южную Корею».
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Нина — тоже медик, она гастроэнтеролог. Рассказывая о младшем брате, Нина с трудом скрывает восхищение. Она вспоминает, как Иван, еще учась на последних курсах мединститута, заинтересовался сосудистой хирургией, поступил в ординатуру и постепенно развивался именно по этой специальности, став одним из лучших сосудистых хирургов в Москве. Нина приводит слова Эльмиры, бывшей жены Ивана, которая работала вместе с мужем в хирургии:
«У нас с ним (когда вместе дежурили) была лучшая статистика в клинике по выживаемости среди больных с разрывом аневризмы брюшного отдела аорты. В основном благодаря его мастерству, мое дело было проще — быстро открыть живот и передать аорту, а он филигранно все выделял и реконструировал. Анастомозы шил, как на машинке «Зингер», мало кто так умеет! Он защитил диссертацию по этой категории больных. Оттачивал годами свое мастерство в патанатомии, чтоб живым дать шанс на выживание. Написал монографию на эту тему. А сколько он в выходные и по ночам приезжал помогать коллегам на эти сложные операции! Никого из хирургов не ждали с таким удовольствием, как его».
Хирург Тищенко в операционной
Иван — человек суперскромный. Отвечая на вопросы «Новой» из московского СИЗО-4, он просит не придавать его фигуре большого значения. «Я обычный врач и обычный хирург. По случайному стечению обстоятельств попал в школу-лицей № 109 в Москве в шестом классе, в 1989 году. В то время это была одна из немногих необычных школ (директор — Е.Ш. Ямбург), на базе которой были организованы так называемые лицейские классы: гуманитарный, математический и медицинский. Я захотел поступить в медицинский и так и сделал в результате. Учась уже в медицинском институте, случайно познакомился с доктором, сотрудником кафедры, из сосудистого отделения. Увлекся, стал дежурить, и в результате после окончания института оказался ординатором на кафедре и стал заниматься сосудистой хирургией. После ординатуры последовала аспирантура, затем работа обычным врачом-хирургом в отделении сосудистой хирургии 57-й больницы», — так он кратко пересказывает свою биографию.
«Меня не приговорили к расстрелу…»
«Вы знаете, для хирургов очень важна практика, они ведь даже в отпуск надолго не уходят, потому что в их работе очень важна эта память пальцев рук, как для пианистов, для музыкантов», — объясняет Нина Рачкова, сестра Ивана. Она говорит, что Иван очень переживает, что не сможет оперировать в течение многих лет.
Ни Иван, ни его семья, ни друзья, никто не думал, что после домашнего ареста ему дадут реальный срок. Ведь по таким делам возможен штраф.
Сидя на домашнем аресте четыре месяца, Тищенко не переставал заниматься своей профессией, он изучал медицинскую статистику и за день до приговора собирался прочесть сестре лекцию на эту тему. Не успел. Правда, успел закончить картину «Тайная вечеря».
Родители Ивана были прихожанами общины отца Александра Меня. Иван, отвечая из СИЗО на мои вопросы, написал, что хорошо помнит отца Александра, замечательного священника и миссионера, убитого в сентябре 1990 года около дома, по дороге в храм: «Он у нас в гостях на даче, он с нами едет в автобусе, он служит литургию, исповедует. Подарил мне набор фигурок животных. Правда, на воспоминания уже накладываются видео его выступлений, аудиозаписи проповедей, лекций, все это после его гибели. В моем сознании отец Александр Мень ассоциируется с Праздником, с Радостью и отсутствием материального времени — точнее, с бытием вне времени».
До ареста Иван ходил в московский храм Космы и Дамиана в Шубине, известный приход московской интеллигенции, куда перекочевали духовные дети отца Александра Меня.
Иван на могиле отца Александра Меня. Фото: из семейного архива
Тищенко называет себя православным христианином и всю жизнь старался жить по христианским заповедям, оказывал помощь всем, кто в ней нуждался, и здесь, в СИЗО, продолжает больше заботиться о других, нежели о себе.
Его сестра Нина рассказывает, как на одном из свиданий он просил ее срочно дозвониться до жены сокамерника, который ушел на этап, и помочь ей с больным ребенком.
Нина говорит, что Иван держится хорошо, улыбается. Но ей понятно, как ему тяжело, и она знает, что он не испытывает никаких иллюзий по поводу того, что апелляция может изменить приговор и, например, заменить реальный срок— чрезмерно жестокий срок — на условный.
А вот как сам Иван пишет о приговоре:
«Для меня это не стало болезненным шоком, и в какой-то степени я был к этому готов. Меня не приговорили к расстрелу, ни к десяти годам лагерей в Воркуте или Колыме, меня не пытали, не обвинили в несовершенных преступлениях. Меня поддерживают все мои друзья, родственники, многие коллеги. Пишут мне письма с теплыми словами. Так что отчаиваться у меня пока поводов нет. Почему я не уехал? Ответ простой: я не ждал своего ареста и не подозревал, что меня могут арестовать. Если бы меня накануне обыска спросили о том, в чем меня могут обвинить, за что посадить, я бы не смог назвать причину.
Ответить на ваш вопрос, что помогает мне держаться и не впадать в отчаяние, я не могу, поскольку таких ощущений ни разу не переживал. Господь требует от нас, ждет от нас не поиска благополучия и безопасности, а пребывания во тьме, легкую жизнь Он нам не обещал…»
В истории этой семьи уже были репрессированные: бабушка и дедушка Ивана Тищенко на исходе правления Сталина были сосланы в ссылку в Алтайский край, где провели три года.
Судебная ошибка длиной в четыре года
Адвокат Катерина Тертухина:
«К огромному сожалению, я вступила в дело Ивана Тищенко только после вынесения приговора. Узнав о ситуации, не могла остаться в стороне, потому что речь идет о явной несправедливости. Даже сейчас, находясь под стражей, Иван больше всего переживает за тех, кого мог бы продолжать лечить на свободе. Случай Ивана Тищенко демонстрирует системную проблему: по логике суда забытый банковский автоплатеж оказался страшнее реальной утраты для общества. На фоне практики, когда за аналогичные «преступления» назначают штрафы, этот приговор выглядит абсурдно жестоким и нарушает принципы индивидуализации наказания и гуманности, закрепленные в Уголовном кодексе. Иван заслуживает возможности искупить невольную ошибку своим трудом врача, а не за решеткой, осваивая профессию швеи. Очень хочется верить, что апелляционный суд примет во внимание его раскаяние, общественную поддержку и реальную пользу, которую он приносил людям на свободе».
Я не адвокат. Я судебный репортер, и я знаю, что бывают судебные ошибки. И еще знаю, что российское законодательство построено таким образом, что дает возможность вышестоящим судьям исправлять ошибки своих коллег.
Можем ли мы считать, что в деле врача Ивана Тищенко речь идет именно о судебной ошибке? Если да, то значит, ее можно и нужно исправить.
И возможно, взвесив на «весах Фемиды» нецелесообразность вынесения несоизмеримо строгого приговора и социальную значимость талантливого хирурга, который на свободе сможет спасти сотни жизней, судья апелляционной инстанции Московского городского суда выберет здравый смысл и жизнь. Вместо ложно понятой «общественной опасности совершенного Иваном Тищенко преступления».
* Признан в России экстремистской организацией, чья деятельность запрещена.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68
