В начале было не слово. В начале был человек по фамилии Горбачев, олицетворявший саму возможность перемен в государстве, которое политически, экономически, даже биологически выработало свой ресурс.

Перемены, названные — не сразу — «перестройкой», были затеяны 40 лет назад, в марте 1985 года, во спасение обреченного советского имперского социалистического проекта. В ситуации, когда эрозию испытывал социализм, а параллельно с этим процессом сыпаться начала и империя.

И сыплется, кстати говоря, до сих пор, что выражается в ожесточенном украинском конфликте.

От представителей интеллигенции до поколения условных «вторых секретарей», которым закупорили карьеры геронтократы. От академического начальства, которое хотело влиять на принятие решений в стране, до, как выразился в своем дневнике помощник Горбачева Анатолий Черняев, «шоферни» (в хорошем смысле — что называется, «людей труда»). После набиравшей скорость «гонки на лафетах» — Суслов, Брежнев, Андропов, Устинов, Черненко — невыносимо было бы видеть еще одного «смертника» на трибунах пленумов и мавзолея.

Советский проект превращался в буквальном смысле в некрополь.

А тут изнутри системы появился человек, совсем молодой по меркам уходящей геронтократии, 54 года, при этом вполне зрелый, говорящий связно и осмысленно без бумажки (а это колоссальный шок для всей страны!), дающий надежду на извлечение скрытых резервов социализма с человеческим лицом. Открывающий ворота новым поколениям — будущее вдруг распахнулось в стране, где его не было вот уже много лет.

Одним из первых слов стало «ускорение». Оно, это слово, появилось естественным образом, потому что после застоя и оцепенения должно было начаться движение. Динамизм. Скорость.

Но скорость оказалась самоцелью и ушла традиционным социалистическим образом не туда — в накачку государственными инвестициями, прежде всего, машиностроения. Это было неточное и неудачное начало, не говоря уже об антиалкогольной кампании, которая, впрочем, была обусловлена объективно — страна катастрофическим и хроническим образом каждый день «обмывала» свое застойное состояние.

Главное слово было сказано в апреле 1985-го в Ленинграде, на улицах города. «Всем нам надо перестраиваться, всем», — сказал Михаил Горбачев. Потом были «новое мышление» и «гласность» — выстраданные и неизбежные.

• «Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира» — это доктрина Горбачева. Знаковое возвращение Андрея Сахарова в конце 1986-го.
• Начало переосмысления прошлого, «революция толстых журналов».
• Переговоры о разоружении.
• В 1987-м — пленум по экономической реформе, без ошибочного «ускорения», уже в условиях легализации индивидуальной трудовой деятельности, кооперативов и совместных предприятий, но и с неприятием пока доминирования частной собственности, свободных цен и безработицы.
• 1989-й — уход из Афганистана, выборы народных депутатов СССР.

Раскрепощение общества, получившего столь сильные импульсы сверху, в результате шло быстрее политической реформы, а политические преобразования шли быстрее принципиально важных экономических шагов, особенно в последние годы СССР.

Гласность подорвала одно из основных свойств системы — ее закрытость от идей и людей, к которым теперь уже нельзя было относиться как к неразумным и требующим опеки детям. Советский народ, по крайней мере, думающая его часть, познавал и заново осознавал себя через открытие собственной истории, ее темных страниц, и через дотоле закрытую литературу и рефлексивную публицистику.

Клей марксистской идеологии, оправдывавшей свое существование отказом от Сталина и возвращением к истокам, к Ленину, постепенно прекращал свое действие. Идеология без костылей насилия в условиях второй оттепели оказалась неэффективной. И уж точно не могла удерживать имперское тело от распада.

Значительная часть политических заключенных помимо правозащитников из столиц состояла из диссидентов из национальных республик. Антисоветская активность в основном была антиимперской.

И мало-мальское раскрепощение системы сделало разложение ткани империи неизбежным. Что и разрушало советский проект наряду с такими известными факторами, как снижение цен на нефть и чрезмерная милитаризация экономики.

Сейчас нередко многие говорят о том, что люди «почему-то» не выходят на улицы, чтобы выразить свои чаяния, а в перестройку выходили чуть ли не миллионами. Однако во времена Горбачева это было и разрешено, и поощрялось, а сегодня это запрещено.

В прощальном обращении 25 декабря 1991 года Михаил Горбачев сказал: «Жизненно важным мне представляется сохранить демократические завоевания последних лет. Они выстраданы всей нашей историей, нашим трагическим опытом. От них нельзя отказываться ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом».

К этому предупреждению российские власти не прислушались.

* Признан властями РФ «иноагентом».