Осужденная за госизмену калининградка Антонина Зимина находится за решеткой с 2018 года. Ее приговорили к 13 годам колонии, а ее мужу Константину Антонецу дали 12,5 лет. Все это время в заключении Зимина регулярно жалуется на пыточные условия в ИК-2 Санкт-Петербурга. В октябре 2024 года она решилась на членовредительство из-за постоянных нарушений ее прав — ее постоянно водворяют в ШИЗО по формальным причинам. Антонина надеется на перевод в другую колонию. В своих письмах пишет, что понимает: в ИК-2 Санкт-Петербурга ее мучения не прекратятся никогда.

Зимину и Антонца обвинили в передаче секретной информации спецслужбам Латвии. Изначально супругам вменили якобы разглашение личности сотрудника ФСБ. В качестве доказательств использовали их фотографии и видео со свадьбы в 2015 году. На них видно, как друг Зиминой, бывший сотрудник ФСБ, выпивал, фотографировался с гостями и предлагал «помочь с бизнесом». Фото якобы попали в интернет, раскрыв личность мужчины.

Позже этот эпизод из дела исчез, и появилось новое обвинение. Зимина якобы была завербована латвийскими спецслужбами, а потом вовлекла в «сотрудничество» своего мужа. Следствие настаивало, что они передали разведке секретный документ — приложение к постановлению Правительства РФ о распределении субсидий резидентам Калининградской ОЭЗ (особая экономическая зона). Антонец не имел доступа к гостайне, а «секретный» документ висит на сайте местного министерства.

Антонина почти не выходит из штрафного изолятора. В ноябре она туда попала на 15 суток после того, как отказалась спать на испачканном отходами из канализации матрасе и пыталась постирать ночную рубашку. В январе ее водворили в ШИЗО еще на 15 суток за разговор с сотрудницей ИК через закрытую дверь. Из-за последнего взыскания сорвалось свидание с родителями. С разрешения Антонины мы публикуем ее письма, в которых она рассказывает, в каких условиях ей приходится находиться и как над ней глумятся тюремщики.

Зимина Антонина Константиновна 1986 г.р.

ФКУ ИК-2 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл.

Здравствуйте! Сегодня 24.11.24. Вчера меня выпустили из ШИЗО в ПКТ (помещение камерного типа. — Ред.). Недалеко ушла, но все же ощутимо — по утрам можно выпить чай с конфетой. 22 числа в ШИЗО пришел прокурор, явно был рассержен. Еще по Лефортовскому СИЗО помню: если прокурор сердится, значит, кто-то из правозащитников упрекнул его в плохой работе. Просто аналогия, ибо причины чьего-либо плохого настроения мне неведомы.

Но пришел он с очень значимой для меня новостью. Спросил, действительно ли хочу перевестись в другую ИК. Я ответила, что пыталась. Он очень строго сказал: «Я вам помогу. Напишу прокурорское представление». Прокурор, уже закрыв дверь, с замначальника ИК, которая тоже заверяла, что сделает все, что от нее зависит, для моего перевода, совещались, кто куда какие бумаги будет отправлять. Как все странно: раньше я мечтала о переводе, особенно в периоды постоянного ШИЗО, а теперь ИК стремится меня куда угодно отослать.

Если честно,

Еще осознаю, что в любом ИК меня встретят согласно бумагам от этой оперчасти. Меня бы спас этап в Москву в хозобслугу любого СИЗО, но поскольку это делает «любимая» ИК-2, то, скорее всего, это будет самый отдаленный лагерь, который только возможен. Все это предположения, но очень обоснованные.

И еще из СУСа (помещение со строгими условиями содержания. — Ред.) меня могут перевести только в СУС. То есть я рискую сменить один подвал на другой в еще большей глуши, куда не доберутся ни ОНК, ни проверяющие. И что самое странное, прокурор опрашивал только о голодовке, любыми способами избегая темы матраса. А если в общем, то эти два дня хорошо себя чувствую — новость о прокурорском представлении дает надежду. В то же время мой тюремный опыт и логика вызывают тревогу.

***

Сегодня 26.11.24, три дня, как я в ПКТ. Стараюсь не унывать. Тут теплее, чем в ШИЗО, и пока везет с погодой. Все обдумываю сказанное прокурором. Не представляю даже, как это будет. Но точно знаю, что в ШИЗО или ПКТ такие вещи нельзя обдумывать. Здесь очень хорошо мечтать или же вспоминать какие-то моменты из детства. Думать о том, что еще нужно успеть сделать в жизни. Соседка по СУС говорит, что дважды видела мышь, забегающую в мое спальное помещение. Оно опечатано, и мышам там теперь хорошо в мое отсутствие. <…>

С начала недели обещали вывести в магазин. Теперь срок сдвинут на завтра. Очень надеюсь, что смогу купить кофе и сахар. Тогда жизнь будет веселее.

Вчера ко мне приезжал священник. Он увидел где-то в интернете информацию обо мне и очень переживает за меня. В лагере он служил мессу и говорит, что молились за меня и что многие заключенные обо мне спрашивают и тоже переживают. Очень трогательная была встреча. Приятно, что в лагере обо мне помнят. Только сегодня получила письма и начала понимать, как много незнакомых людей за меня переживает. Еще написала заявление с просьбой разрешить священнику передать мне шоколад к Рождеству (24 декабря); думаю, это возможно, так как на православную Пасху священники всегда приносят кулич и яйцо. Даже в камеры ШИЗО приносят. Администрация никогда не препятствовала этому. Но здесь другое Рождество — католическое, и администрация, наверное, навстречу не пойдет. Такое забавное наблюдение: когда приходил священник, замначальника всегда отправлял меня в ШИЗО. Я рассказала священнику, что у меня отняли молитвенные четки, которые уже три года никто не пытался отнять. Остаюсь на связи.

***

Здравствуйте! Сегодня 27.11.24. Меня вывели в магазин, и я смогла купить себе кофе, сахар, туалетную бумагу и сладости. Вечером нас ведут в душ. Смотрю — в камере опять мой матрас оказался на полу. Боюсь, опять там что-то. Мне говорят, что только мой матрас сам разворачивается и падает на пол (хотя все матрасы стандартные). <…>

А сегодня получила письмо от родителей, которые хватаются за любую незначительную вероятность, бросились в глаза слова «надежда» и «обмен». И вот я, будучи фаталистом и жутким циником, готовилась вечером брить голову. И что я сделала? Не побрилась, потому что начала задумываться о том, что, может, есть надежда, а я буду пугать людей своей лысиной. Помню, у политика Ильи [Яшина*] спрашивали, даст ли он согласие на обмен за пару недель до известных событий. Если спросят меня, то прошение о помиловании писать не намерена и не буду. А вот согласие на обмен дам, так как вижу, к чему все идет… я про ПКТ, ШИЗО, здоровье. Так что пока отращу на голове ежик:)

Сегодня в ИК была Кузнецова, замначальника управы по правам человека, но ко мне не зашла. А я вот думаю, что и не надо мне такого «правозащитника» в погонах ФСИН. Это не внушает доверия.

***

Здравствуйте! Когда в новостях прочитала слова Фадеева (глава президентского СПЧ. — Ред.), они меня ужаснули [про то, что он назвал «минимальными санитарными мерами» нынешние политические преследования]. Если обратиться к событиям 90-летней давности, то маховик репрессий последовательно намотал и тех, кто чинил репрессии, и тех, кто их оправдывал. Что движет этими людьми и заставляет их так высказываться? А движет страх. Неважно, за свое место или за свою жизнь. Страх — это отсутствие свободы. И кого потом история расставит на места или заставит каяться? А вот если он говорит о «санитарных мерах», то это уже клеймо на самих себя. Кто-то себя называет санитаром леса или страны… Опер ФСБ, который меня задерживал, сказал: «Мы псы режима». Я удивилась: «Что?» — «Потому что нас так называют», — ответил он.

Уже давно сижу, и здесь издевательство над здравым смыслом — обычное дело. Меня давно это уже не удивляет. А эволюцию — точнее, деградацию «правозащитников» — я тоже не раз наблюдала лично. Но не буду вдаваться в подробности. У меня здесь шквал неотправленных писем…

Я снова побрила голову, такая уж здесь санитарная обстановка. Вот сюда бы этого главного «санитара», чтобы сам все увидел. Но проще оправдывать эти самые «санитарные меры».

05.12.24

***

Здравствуйте! Начала понимать причины, почему не проходят письма, в которых я описываю быт: качество воды или ее отсутствие, качество стирки, разговоры с сотрудниками. Родители переживают, их интересует, как я живу. А политика и прочее их не интересует.

Тормозят только те письма, которые можно перенаправить прокурору. Если так, то будем говорить о политике.

На свободе каждый год в конце декабря «Клуб друзей фонда Горбачева» встречался с С.В. Лавровым. За два дня до встречи отсылали вопросы к нему по требованию МИДа. Были и такие, кто отсылал один вопрос, а задавал другой. Сергей Викторович порой отвечал четко:)

Очень хочется, если я повторю участь Алексея и других погибших, чтобы кто-то спросил Сергея Викторовича об этом. Я в Германии не лечилась, но в ИК Ленобласти мое здоровье очень сильно ухудшилось. Извините, что в таких грустных тонах, но просто накипело. Ведь ни Лавров, ни его окружение не представляют, что такое российская тюрьма…

18.12.24

***

Я держусь и надеюсь на лучшее. Но я в учреждении нашей замечательной исправительной системы, поэтому осознаю, что может случиться всякое. И так как я это осознаю, мне было бы спокойно знать, что я, можно сказать, попросила, что сделать, кому и что сказать. Это нормально — понимать, что такой вариант возможен.

Вчера была у меня адвокат, но свидание было через трубку и стекло. Поработать с документами нам не дали. Адвокат рассказала, что видела, как приехал Розенбаум (у него был концерт у нас в ИК). К нам так периодически приезжают с концертами. Я ни разу не была в числе счастливчиков, кто оказывался на выступлении. Но те, кто там был, рассказывали, что там собирается много людей из управления. Исполнители порой удивляются, почему так мало на этих концертах заключенных.

Когда возвращалась после встречи с адвокатом, встретила замначальника по воспитательной работе, сказала ей про свой лишай. Она оказалась «экспертом» по заболеванию и сказала, что «это не заразно, это на нервной почве», поэтому заразиться в колонии не могла…

24.12.24

***

Здравствуйте! С трудом продержалась праздники. Меня спасало зимнее развлечение — лепка из снега, «елочка». Правда, соседи в камерах ШИЗО попались очень «веселые». Здесь все продолжается как обычно — грязь и мрак. Пошла одеваться гулять — увидела большое банное полотенце соседки из ШИЗО. Это роскошь. У меня только разрешены тонкие вафельные, как по ПВР. А у этой соседки все тело в черных кругах и страшных язвах (ВИЧ в запущенной форме). Это полотенце сотрудники мокрым повесили на дверцу шкафа и прислонили к моему пальто. На моем пальто это полотенце в пятнах досохло. От рвотного позыва мне стало дурно. До сих пор с ужасом вспоминаю историю с матрасом и осознаю, что ШИЗО неминуемо, если начну возмущаться. Надела на себя пальто и половину прогулки думала: оно сырое от полотенца или не успело высохнуть? Гуляла и думала, чего добивается ФСИН таким вот «перевоспитанием». Научить спать меня в дерьме и надевать промокшее пальто?

Думала: куда же пропал прокурор с его представлением о переводе в другое ИК? Администрация с ухмылкой спрашивает: «Есть ли вопросы по быту?» Хотя эти вопросы давно были озвучены и не меняется ничего. Разве что только в ШИЗО сажают.

Еще одна из смен все порывается [зачеркнуто] (это те, которые меня отправляли в СУС, проведя своеобразный обыск). Хотя я к этому отношусь с долей скептицизма. Уже видела всякое. [Зачеркнуто] 11 января приезжал проверяющий. Удивился, узнав, что в камере ПКТ нет горячей воды. Я рассказала, что и бутылочку теплой воды для гигиенических нужд тоже не выдают. Проверяющие всегда оправдывают сотрудников, но надо было видеть их удивление. В остальном вроде бы тихо. Сегодня было очень тепло и солнечно, пели птицы.

19.01.25

21.01.25.

Письмо от Антонины не прошло цензуру.

***

Здравствуйте. Я согласна на публикацию любых моих писем. Ведь если задуматься, что может от меня остаться? Одни письма. В том письме писала о здешнем быте, формально это и стало причиной изъятия. Как мне сказала начальница оперчасти, «описываете внутренние процессы». И еще подробно рассказала о ситуации, после которой оказалась в СУСе. Но это было рассказано на свидании с адвокатом, поэтому не понимаю беспокойство учреждения. Сегодня, 29.01.25, узнала, что ко мне вчера не пустили адвоката, лекарства пока что запрещены к передаче. А лекарств не хватает. Хотя мне необходимы простые препараты, которые стоят недорого, но в медчасти их нет (любые спазмолитики, циннаризин, любая мазь от невралгии). Комиссии не было. Хотя 10 суток уже прошло. Пока что сижу в ПКТ в напряженном состоянии. Формально выход в СУС 03.02.25, осталось четыре дня. Но меня удивляет ряд странностей и непоследовательность в действиях: недопуск врача и адвоката. Еще письма на цензуре долго лежат. Могу предположить, что… лучше напишу поменьше, чтобы письмо отправили. С уважением, А. Зимина

* Властями РФ внесен в реестр «иноагентов».