К первому дню рождения в заключении, когда Вите исполнялось 24, я писала ему в СИЗО на Шпалерную в Петербурге:

«Очень-очень, изо всех сил хочу, чтобы следующий твой день рождения мы праздновали где-нибудь под елками на опушке. Или на набережной Лейтенанта Шмидта, свесив над Невой ноги и глазея на вытянутые шеи портовых кранов (хоть порта там нет, краны — есть). И я обязуюсь испечь для тебя черничный пирог».

Тогда еще верилось, что сидеть долго не придется, вот-вот оправдают — ведь это так очевидно, что дело шито белыми нитками. Смешно (теперь), но в такое в те времена верилось не только мне, но даже людям в погонах. После выступления Филинкова в суде, где он в финальных прениях начисто побил все доводы обвинения, конвойный скажет ему: «Слушай, заранее хочу извиниться — когда тебя оправдают, все равно придется сначала надеть на тебя наручники и в них доставить на Шпалерную, так положено, ну а потом уже…» «Оправдают? Вы серьезно?» — рассмеялся Витя. «А как может быть иначе? Ну понятно же, что ты невиновен», — удивился офицер.

Если бы пироги маркировали на манер коньяка, нынешний мой черничный пирог, затеянный к Витиному освобождению, мог бы получить значок «семилетней филинковской выдержки».

Филинкову было всего 23, когда в январе 2018-го его задержали в питерском аэропорту, а потом увезли в лес, где добывали признательные показания по делу о том, как десяток антифашистов из Пензы и Питера якобы собирались вооруженным путем свергнуть конституционный строй. Виктор станет первым, кто заявит о методах получения таких признаний — многочасовых пытках электрическим током.

Состояние Филинкова будет таково, что в одном из самых поганых областных СИЗО, куда его на время переведут для острастки, медработник отмахнется от его жалоб: «Да тебя проще в топку, чем лечить».

Из отмеренного ему срока в колонии общего режима — больше 400 дней фактического «строгача», в штрафных изоляторах, большей частью в одиночке. Филинков и его команда — защитница Женя Кулакова (с которой они поженились в колонии зимой прошлого года) и адвокат Виталий Черкасов — не спустят ни одного наложенного по надуманным предлогам взыскания. Половину проведенных в изоляторах дней суд признает назначенными незаконно и даже обяжет ФСИН выплатить Филинкову денежные компенсации, совокупно более чем на 200 тысяч рублей. И с 2023-го придумывать для него дополнительные наказания в колонии перестали. Тогда же Европейский суд по правам человека присудит Филинкову компенсацию (26 тыс. евро) — признав, что власти России нарушили его права на справедливое разбирательство, свободу и личную неприкосновенность. Впрочем, с исключением (выходом) России из Совета Европы решения ЕСПЧ она больше не исполняет.

Летом 2023 года, когда мне удалось повидаться с Виктором в Оренбургской колонии, ее сотрудники аттестовали Филинкова так: «Самый счастливый человек в колонии, всегда улыбается!» А сам про себя (когда спросила, что, по его ощущениям, изменилось в нем за годы заключения) Витя скажет: «Мягче я стал, как попал в тюрьму. Всех так жалко. Очень тяжело кого-то осуждать».

Но, думаю, распростились с ним сотрудники Оренбургской колонии с облегчением.

Утром 22 января Виктору выдали его вещи, включая ту самую куртку, в которой задержали 7 лет назад (наличие гражданской одежды — обязательное условие для депортации, а если ее нет — отправляют в Центр временного содержания иностранных граждан) и остававшиеся на счету заключенного несколько тысяч.

У ворот ждали две легковушки. Одна — с сотрудниками МВД, которые должны были препроводить Виктора на границу с Казахстаном (он гражданин этой страны, и решение о депортации Филинкова на родину — по истечении срока заключения, незамедлительно, с попутным запретом на въезд в Россию в течение 8 лет, — МВД РФ вынесло еще в 2021 году). Вторая машина — с Женей Кулаковой и двумя близкими подругами, что поддерживали Витю все эти годы. Они двинулись следом.

Границу, на выход и на вход, прошли быстро и без приключений. Принимающая сторона — сотрудники Комитета нацбезопасности Казахстана, задали несколько вопросов (кто таков? за что сидел?), уложившись минут в пять.

Женя с Витей впервые смогли обняться на свободе. А потом самый счастливый человек получил, наконец, давно вожделенное мороженое — при минус 16, но под вольным голубым небом и пронзительно ярким солнцем. Впереди — заботливо доставленный из Питера черничный пирог с чаем для сугрева, и встреча с мамой на севере Казахстана, до которой еще сутки пути.

* Организация признана террористической и запрещена в РФ.