В конце уходящего года всем и всегда хочется подведения итогов и предсказаний на будущее. Само собой, нашей «Лаборатории будущего» «Новой газеты» ближе второе, хотя мы не чужды и первому. Но мы не могли не воспользоваться возможностью спросить дорогих россиян об их ожиданиях на будущий год.

Нас отдельно и особенно интересовали два аспекта:

1. эмоциональное настроение людей
2. и их ожидания по части вопросов материальных.

Полученные ответы в их причудливой совокупности и удивили, и сработали как импровизированная машина времени, которая по описанным ощущениям перенесла нас в самый конец советской эпохи, год так в 86–89-й.

Именно тогда очень и очень многие жили, не поднимая головы, от зарплаты до зарплаты, от выброшенных по случаю в продажу в соседнем магазине синих кур до профсоюзного заказа на праздник, чтобы разжиться сколько бы то ни было приличным чаем, а то и кофе, парой банок венгерских овощей и еще каких-то консервов. В том же профкоме мог выпасть вдруг талон на сапоги или не сапоги, но все равно хватали, бежали, покупали, а потом или носили долго-долго, или обменивали на что-то более нужное. Билет в троллейбусе за четыре копейки, хлеб по восемнадцать или по двадцать четыре, треугольный пакет молока, колбаса по два двадцать в удачный день, склизкая картошка из короба в россыпь и мечты о паре недель отпуска в ведомственном пансионате: незатейливое, строго очерченное реальностью, унылое материальное.

Но параллельно совершенно удивительно прорывающееся из всех щелей что-то бодрящее и новое в предвкушениях: Цой в каком-то тайном подвале в Питере и «Машина времени» в ДК «Коммуна», «Асса» в кинотеатре, «Интердевочка» в телевизоре и «Крестный отец» с «Греческой смоковницей» на чьем-то тайными тропами обретенном видике, выставки друзей-художников и политклуб с дебатами на родном факультете. Но больше, чем это, какое-то разлитое в воздухе и атмосфере будоражащее ощущение, что впереди может быть что-то интересное и новое, что-то чего еще вчера не было и сегодня нет,

И это ощущение-воспоминание — не только и не столько отблеск всегда прекрасной былой юности, но ровно о таких же где-то выраженных, а где-то тайных эмоциях о том времени часто теперь говорят и взрослые уже тогда люди. Нет, не у всех это было, многих бытовые трудности настолько прибивали к земле, что им было совсем не до заглядывания в будущее, и это тоже похоже на полученные нами сегодня результаты.

Первым делом мы спросили:

как нашим респондентам кажется, каким будет в 2025 году материальное положение большинства россиян, будет ли оно более благополучным или менее благополучным.

• Подавляющее большинство в количестве 42% от опрошенных сочло, что ничего не изменится, и в материальном плане в будущем году россияне будут жить ровно так же, как они жили в году уходящем.
• 13% затруднились ответить: похоже, они, как наш государственный экономический блок, не очень точно знают, что будет дальше, но, чтобы не спугнуть надежды, предпочитают помалкивать о любых сценариях — и о плохих, и о хороших.
• Количественно очень близко примыкающие к ним 18% оказались оптимистами, они надеются, что в 2025 году россияне ух как лучше заживут.
• А вот почти треть ответивших, 27%, полагают, что к следующему году стоит готовиться уже сейчас, затягивая пояса, поскольку он выдастся для всех для нас менее материально благополучным.

Эти их предчувствия вполне можно понять: ценники в магазинах меняются со скоростью свиста в сторону увеличения, покупная способность рубля и зарплаты за ними не вполне поспевают, да и ассортимент товаров в отдельных группах, например, в аптечном секторе и в технике с электроникой, отнюдь не прирастает. Нет, это еще не ужас-ужас, но явно вектор, развернутый не в сторону всеобщего процветания и благоденствия, а скорее в сторону синеватых кур.

Ровно тех же людей, ровно в тот же момент мы еще спросили и про их ожидания от общего настроения россиян в 2025 году. Мы попросили их ответить, как они считают:

большинство россиян в будущем году станут более оптимистичными или, наоборот, более пессимистичными.

Как и с предыдущим вопросом, изряднейшая доля полученных ответов свидетельствует, что никто никаких изменений ни в ту, ни в иную сторону не ожидает.

• 46% полагают, что россияне останутся ровно такими же, как в 2024-м.
• 11% не нашли ответа на вопрос: и действительно, пойди пойми этих россиян, которые порой на одно и то же событие реагируют кто восторгами, а кто печалью и гневом.
• 15% сочли, что большинство жителей страны, которых и так никак не отнесешь к самым позитивным людям в мире, станут в будущем еще более пессимистичными.
• А вот все та же треть — 28% посчитали, что в будущем году оптимизм россиян повысится.

Стоп-стоп, скажете вы нам, как же это может быть, чтобы треть участников опроса считала, что все станет хуже материально, и столько же — что при этом у всех улучшится настроение? И вы будете абсолютно правы, на первый взгляд выглядит это, чего скрывать, слегка парадоксально. Но это если не вспомнить о нашем экскурсе на почти сорок лет назад, туда, где люди, едва сводившие концы с концами, находили в себе силы заглядывать в будущее, ожидая от него изменений к лучшему. Да, как и тогда, это присуще отнюдь не всем, но именно более позитивным отношением к будущему в нашем опросе отличились предприниматели и более обеспеченные люди, те, кто больше смотрит телевизор и слушает радио, и те, кто живет в Сибири и на Дальнем Востоке, а также жители областных центров.

Провести полномасштабно традиционные в таких случаях студенческие группы, когда ответы молодежи вдруг оказываются либо выбивающимися из общей картины, либо еще чем-то отдельно интересными, мы сейчас в полном объеме не могли, учитывая предпраздничную беготню, суету и зачеты. Но пару небольших групп молодых людей мы собрали и попросили их рассказать, что их и их сверстников может в сегодняшней России взбодрить, стать источником оптимизма.

Ответы разделились на три группы.

• Первая была очевидна из общего контекста текущей повестки, обсуждаемой в социальных сетях, которыми как раз больше всего и пользуется молодежь. Практически три четверти принявших участие в наших беседах выразили надежду, что наступит мир. «Смотрите, все же об этом говорят, что то ли Трамп в январе что-то сделает, то ли там уже какие-то переговоры тихо идут, то ли союзники — и наши, и украинские — на нас и на них наподдавят, потому что всем это уже надоело, и будет либо просто остановка всего, как есть, а может, и перемирие. И этого все ждут, и это будет здорово. Отчего бы не смотреть в этом смысле с оптимизмом в будущее?» — один из молодых людей, студент-медик, максимально емко выразил разрозненные мысли, которыми собравшиеся бурно делились с нами и друг с другом. Более того, тех, кто смотрел на ситуацию более пессимистично, пытались переубедить, приводя и факты, и экспертные мнения, и вполне здравый эмоциональный аргумент: «Оно же не может вечно тянуться? Давайте надеяться, что оно остановится, и все начнет куда-то в норму возвращаться».
• С этой самой «нормой» или с представлением о ней связана и вторая группа ответов молодежи, обосновывающих пусть и осторожный, но явный оптимизм в отношении будущего. Как выяснилось, на третий год ведения активных военных действий и всех сопутствующих им драматических изменений как во внутренней жизни страны в целом (и это включает в себя нарастающие репрессии), так и в личном жизненном укладе, молодые люди приспособились жить неким подобием относительно нормальной, как им кажется, жизни, которая, конечно, ничем нормальным не является.

«Мы точно знаем теперь, куда ходить, а куда не ходить. Где что говорить и писать, а где и про что промолчать. Что читать в соцсетях, а какие каналы стирать, если вдруг куда едешь. Что носить, а что не носить. Какие бумажки выправить и иметь при себе на случай, если что. Это в начале бесило. А теперь это стало привычным и нормальным. И это даже немного квест: со всем этим жить и не терять времени ни для любви, ни для дружбы, ни для компаний, ни для чего». И девушка, беглым списком сформулировавшая всю эту ненормальную норму, подтвердила, что

И это ощущение квеста бодрит и заставляет с любопытством заглядывать в будущее: а вдруг мы и не так сможем, если они с нами так?

• Последняя же группа ответов была о другом. О том, что и в стране в целом, и среди молодежи сегодня очень много людей, покусанных глобалистскими идеями, согласно которым наша страна должна и тут победить, и там, и этих захватить, и тех, и вообще стать мировым гегемоном. «Это же видно очень, как за три года выросло количество тех, кто не ужасается ***, а видит все происходящее как что-то классное и как правильный движ, что дико, конечно, но пропаганда же никого не щадит. А иные видят это все как время возможностей, когда можно громче крикнуть, яростнее поддержать, и тебе за это перспективы откроются. Вот такие, которые прямо спят и видят, что завтра мы всех завалим «орешниками» и все падут к нашим ногам, вот они вполне могли сказать, что у них в жизни в будущем один сплошной оптимизм».

Непосредственно на группе тоже были молодые люди, которые в будущем желали не столько мира, сколько победы. Но что порадовало, они были готовы эту свою точку зрения обсуждать, а не требовать ото всех признать ее единственно верной.

кто-то в кардинальных изменениях всего; кто-то в том, чтобы научиться и внутри такого мира выживать и находить радостные моменты; кто-то в том, что просто наступит мир, а там уже можно будет разобраться, что дальше. Как и почти сорок лет назад, когда было столь же сумеречно и тревожно, когда одноклассники возвращались из далеких афганских гор в цинковых гробах и когда родители работали от звонка до звонка, а потом гонялись по магазинам за продуктами, молодые люди смотрят на разных платформах новые фильмы, взахлеб обсуждают какую-то полутайную выставку, делятся треками популярной исполнительницы, которую теперь вслух не назовешь, но которая от этого стала, похоже, только еще более популярной, спорят о том, что происходит вокруг, и строят планы на будущее.

Это будущее будет скорее всего странным и совсем не таким, каким они и мы все его сегодня представляем. В нем совершенно точно будет еще много дурного и горького, несправедливого и жестокого. В нем будут потери и разочарования. Но в нем же будут рождаться дети, играться свадьбы, вручаться дипломы, созревать изобретения, писаться стихи, открываться выставки, сниматься клипы и писаться песни.

Трудно сказать, каким именно оно будет в ближайший год. В нынешние времена вообще трудно что-то предсказывать, неблагодарное это дело. Но у будущего есть одно удивительное неотъемлемое свойство. Оно всегда наступает. И спустя десятилетия, становясь прошлым, оно выглядит совершенно не таким, каким оно планировалось или ощущалось изнутри. И парадокс комбинации оптимистичного любопытства к грядущему дню и бытовых материальных лишений выглядит не совсем парадоксом.