Тридцать лет назад, 11 декабря 1994 года, началась первая чеченская война, которая официально называлась контртеррористической операцией (КТО) и восстановлением конституционного порядка.

Указ президента России Бориса Ельцина отводил на «восстановление» 25 дней.

По факту на это ушло почти 15 лет: режим КТО был отменен только в апреле 2009 года.

Произошедшему тогда предшествовали четыре года, в которые уместилось множество событий — начиная с 27 ноября 1990-го, когда Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР под председательством Доку Завгаева принял Декларацию о государственном суверенитете ЧИР, закрепляющую за республикой атрибуты независимого государства.

В феврале 1991-го Верховный Совет ЧИР принял решение о неучастии республики в референдуме о сохранении СССР, а затем председателем исполкома Общенационального конгресса чеченского народа был избран вышедший в отставку и переехавший в Грозный генерал-майор авиации Джохар Дудаев.

Конгресс провозгласил независимость Чеченской Республики и ее выход из состава СССР и РСФСР. Союзный центр смолчал, а кандидат в президенты РСФСР Борис Ельцин во время поездки по ЧИР поддержал суверенитет республики (2 июня Ельцин получил на президентских выборах более 80% голосов избирателей ЧИР).

После августовского путча ГКЧП, который поддержал Завгаев, его судьба была предрешена. Сессия ОКЧН объявила о низложении Верховного Совета ЧИР, вооруженные отряды ОКЧН захватили здания Совета министров ЧИР и телецентра, и 10 сентября 1991 года сессия ВС ЧИР приняла решение об отстранении Завгаева с поста председателя и самороспуске Верховного совета.

Затем республика по факту разделилась на две — Чеченскую и Ингушскую, и на 27 октября 1991 года были назначены выборы президента и парламента Чеченской Республики. 27 октября 1991 года Джохар Дудаев был избран президентом ЧР и первым же указом объявил о ее суверенитете.

2 ноября 1991 года 5-й съезд народных депутатов РСФСР признал выборы президента и парламента ЧР незаконными, а 7 ноября 1991 года Борис Ельцин подписал указ о введении в Чечне чрезвычайного положения. Однако оно так и остается нереализованным, и 11 ноября 1991 года внеочередная сессия ВС РСФСР отказалась утвердить указ президента о введении ЧП.

При этом в качестве независимой Чечня не платила в российскую казну ни гроша, а как «субъект» исправно получала средства из Пенсионного фонда, дотации из федерального бюджета, и главное — средства от экспорта нефти, квоты на который выдавало российское правительство.

Однако к 1994 году ситуация в Чечне серьезно обострилась, началось вооруженное противостояние режима Дудаева и оппозиции.

26 ноября 1994 года оппозиция, возглавляемая Умаром Автурхановым (и поддерживаемая из Москвы), предприняла неудачную попытку штурма Грозного. При этом в плену оказалось несколько десятков российских военных, как выяснилось впоследствии — нанятых Федеральной службой контрразведки России для вождения бронетехники.

Российские власти от пленных отказались — министр обороны Павел («одним полком за два часа») Грачев назвал их «какими-то наемниками», хотя это были офицеры и солдаты Кантемировской дивизии.

29 ноября 1994 года Борис Ельцин выступил по радио с обращением, в котором предъявил ультиматум всем участникам вооруженного противоборства в Чечне с требованием в течение 48 часов прекратить огонь, сложить оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех захваченных и насильственно удерживаемых граждан. В противном случае Ельцин обещал, что «на территории Чеченской Республики будут использованы все имеющиеся силы для предотвращения кровопролития, защиты жизни и прав и свобод граждан России, восстановления в Чеченской Республике конституционной законности, правопорядка и мира».

30 ноября 1994 года Ельцин подписал секретный указ № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики». На «восстановление конституционного порядка» в Чечне эти указом отводилось 25 дней, но никакие «силовые» действия пока не начинались. Да и о самом указе знал лишь крайне ограниченный круг лиц.

5 декабря депутаты Госдумы от фракции «Яблоко» получили информацию о подготовке крупной войсковой операции по захвату Грозного.

В этот же день Григорий Явлинский выступил в Думе с заявлением от имени фракции с целью предотвращения войны, предложив немедленно начать переговоры с Дудаевым. И отправить в Чечню делегацию, состоящую из Явлинского и ряда других депутатов, готовых стать заложниками в обмен на пленных российских военных, вплоть до начала переговоров «центра» с Дудаевым.

Вечером того же дня Явлинский из кабинета председателя комитета Госдумы по обороне Сергея Юшенкова позвонил в Грозный и переговорил с Дудаевым, а утром 6 декабря группа депутатов (Григорий Явлинский, Валерий Борщев, Анатолий Голов, Алексей Мельников, Сергей Митрохин) уже была в Грозном.

Депутатам удалось добиться, чтобы им отдали половину захваченных на тот момент в плен солдат и офицеров. И еще они забрали с собой в Москву тела погибших — сколько смогли. Но переговоры между российскими властями и Дудаевым так и не начались — по словам Явлинского, «как стало ясно впоследствии, переговоры не входили в план властей на маленькую победоносную войну».

9 декабря 1994 года Борис Ельцин подписал еще один указ — № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики и в зоне осетино-ингушского конфликта». И указ № 2137, и указ № 2166 впоследствии были оспорены в Конституционном суде.

11 декабря 1994 года начался ввод российских войск в Чечню. Именно этот день считается началом первой чеченской войны.

Да и не принял бы тогдашний парламент эти законы, получив команду из Кремля: немыслимая сегодня ситуация.

О том, что было дальше, известно.

31 декабря — 1 января 1995 года состоялся штурм Грозного российскими войсками, повлекший многочисленные жертвы как среди воюющих сторон, так и среди мирного населения.

19 января 1995 года был взят президентский дворец в Грозном, а 22 февраля Борис Ельцин и Павел Грачев объявили о том, что военные действия в Чечне «в основном завершены».

Но до их реального завершения — в результате Хасавюртовских соглашений — оставалось больше года.

Потом — в апреле 1995-го — была операция федеральных сил в Самашках, где погибло, по разным оценкам, не менее 100 мирных жителей.

В июне 1995 года произошел теракт в Буденовске, где группа боевиков под руководством Шамиля Басаева захватила заложников, которых удалось освободить лишь после личного вмешательства премьер-министра Виктора Черномырдина.

А потом, в июле 1995 года, была еще одна, немыслимая по нынешним временам ситуация: Конституционный суд рассматривал упомянутые «чеченские» указы президента Бориса Ельцина на предмет их конституционности.

Немыслимая потому, что в КС, полагая указы президента неконституционными, обратилась большая группа депутатов Госдумы и членов Совета Федерации — представить такое сегодня абсолютно невозможно. Одним из заявителей, кстати, был депутат Госдумы Юрий Калмыков, который 7 декабря 1994 года подал в отставку с поста министра юстиции России и члена Совета безопасности, будучи принципиально не согласным с решением о вводе войск в Чечню.

Я был тогда — в качестве политического обозревателя петербургской газеты «Невское время» — и на заседании КС, и на оглашении решения. И до сих пор прекрасно помню происходившее.

В том числе — слова представителя Совета Федерации Иссы Костоева, заявившего, что на протяжении трех лет «одни правители России, оставив Дудаеву горы оружия, смотрели на Чечню сквозь прорезь прицела, а другие непосредственно участвовали в его экономическом курсе, ибо не мог сам Дудаев транспортировать нефть за границу и открывать воздушные коридоры».

Что главный из оспариваемых указов — секретный указ № 2137 — вообще не имеет права на существование, поскольку до сих пор не опубликован, между тем Конституция прямо запрещает применять акты, затрагивающие права и свободы граждан, без официальной публикации.

Что «в Чечне сегодня мы наблюдаем массовые нарушения практически всех существующих прав и свобод граждан — от права на жизнь до права на свободу передвижения и защиту имущества».

Что «восьмой месяц в маленькой республике размером 100 на 100 километров грохочут пушки, рвутся снаряды и бомбы: великая Россия воюет с собственным народом».

И что «трудно поверить, что это происходит с ведома того самого Бориса Ельцина, который в январе 1991-го после трагедии в Вильнюсе обращался к военнослужащим со словами:

Суд в итоге признал указы конституционными, но стоит напомнить особое мнение Валерия Зорькина (тогда — рядового судьи, пребывавшего в опале после осени 1993 года): «Если рассматриваемые акты, как признал Конституционный суд, конституционны, тогда массовые нарушения прав человека и огромные разрушения гражданских объектов (о чем упоминалось на процессе) — это тоже конституционно или это результат «отдельных эксцессов» исполнителей, прежде всего действий армии, которая вышла из подчинения своему Верховному Главнокомандующему? Но ведь, приняв указ об использовании Вооруженных Сил в Чечне, Президент специально обратился к воинам, что они находятся под защитой Конституции?»

…Первая чеченская война длилась еще год.

В этот год уложилось:

• Соглашение о перемирии, которое 30 июля подписали командующий федеральной группировкой Анатолий Романов и Аслан Масхадов.
• Покушение в октябре 1995 года на генерала Романова, до сих пор так и не восстановившегося, фактический срыв переговоров и возобновление боевых действий.

• Попытка федеральной власти в декабре 1995-го организовать в Чечне выборы в Государственную Думу и выборы Доку Завгаева главой республики (что немедленно ставится под сомнение как российскими, так и международными наблюдателями).
• Январский (1996 года) захват группой боевиков Салмана Радуева заложников в Кизляре.
• Сбор нижегородским губернатором Борисом Немцовым миллиона подписей против войны в Чечне, переданных президенту Борису Ельцину.

31 марта 1996 года Ельцин подписывает указ о мирном урегулировании в Чечне с обещанием прекращения войны и вывода федеральных войск (впервые Ельцин выразил готовность к переговорам с Дудаевым).

22 апреля Джохар Дудаев гибнет в результате операции российских спецслужб.

27 мая Ельцин и преемник Дудаева Зелимхан Яндарбиев проводят переговоры в Кремле.

28 мая Ельцин наносит краткий визит в Чечню, посещая группировку федеральных войск в районе Грозного. Обращаясь к российским военнослужащим, Ельцин заявляет: «Война закончена, вы победили».

6 августа сепаратисты захватывают Грозный.

18 августа секретарь Совета безопасности и помощник президента генерал Александр Лебедь начинает мирные переговоры.

31 августа 1996 года Александр Лебедь и Аслан Масхадов подписывают Хасавюртовское соглашение о принципах урегулирования.

И на этом заканчивается первая чеченская война.

Объявляется перемирие, которое будет длиться три года — до августа 1999 года и начала второй чеченской войны.

…Первая чеченская война с самого начала была не очень-то популярна в российском обществе.

При этом, как уже было сказано, действия российских властей и российских военных свободно обсуждали и критиковали как политики, так и журналисты, в том числе — посещавшие Чечню и делавшие репортажи о происходящем. Весьма жесткие высказывания в отношении действий властей и армии звучали не только в газетах и на телевидении, но и с думской трибуны. И никто этим дискуссиям не препятствовал. И никто не разгонял антивоенные митинги и пикеты.

Все это — конечно, вместе с явной политической необходимостью для Бориса Ельцина переизбраться на второй срок — привело к прекращению войны.

Через три года реакция на вторую чеченскую окажется совсем другой. И на фоне атмосферы страха после взрывов жилых домов, и потому, что войну поддержит часть противников первой чеченской, и потому, что Чечня станет крайне небезопасным местом для журналистов, и потому, что уже начнут закручиваться гайки и преследоваться независимые от власти СМИ.

И общество начнет постепенно привыкать к тому, что военная сила — лучший способ решения политических вопросов.