ИнтервьюОбщество

«Возьмем с этой паршивой овцы последний клок»

Кто придумал объединить «Роснефть», «Газпром нефть» и «Лукойл» и что будет с нефтедобычей. Объясняет Михаил Крутихин*

18+. НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМИ АГЕНТАМИ КРУТИХИНЫМ МИХАИЛОМ ИВАНОВИЧЕМ И БОРУХОВИЧ (ТУМАКОВОЙ) ИРИНОЙ ГРИГОРЬЕВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ КРУТИХИНА МИХАИЛА ИВАНОВИЧА И БОРУХОВИЧ (ТУМАКОВОЙ) ИРИНЫ ГРИГОРЬЕВНЫ.

Газета The Wall Street Journal сообщила, что в России готовится объединение трех крупнейших нефтяных компаний — «Газпром нефти», «Лукойла» и «Роснефти». Управлять новорожденным гигантом, по данным издания, поставят либо Игоря Сечина, главу «Роснефти», либо, что менее вероятно, председателя правления «Газпром нефти» Александра Дюкова. Предполагаемая судьба нынешних владельцев и топ-менеджеров «Лукойла» неизвестна, и неясно, спросят ли вообще их согласия.

Напомним, что в марте 2022 года совет директоров компании «выразил озабоченность по поводу трагических событий на Украине» и призвал к «скорейшему прекращению вооруженного конфликта». После этого президент «Лукойла» Вагит Алекперов и вице-президент Леонид Федун оставили свои посты. Еще четверо топ-менеджеров компании погибли и умерли при загадочных обстоятельствах.

ПАО «Гапром нефть» входит в холдинг «Газпром». За то время, что компанией управляет Александр Дюков, она нарастила добычу нефти вдвое.

Михаил Крутихин. Фото: Википедия

Михаил Крутихин. Фото: Википедия

— Насколько правдоподобна, по-вашему, информация о возможном объединении нефтяных компаний под управлением Игоря Сечина?

— Мне кажется, эта информация вполне реалистична, хотя на пути к этому имеются препятствия. Есть большие сомнения по поводу «Лукойла». Это коммерческая компания с очень разветвленной системой собственников, то есть она свободно торгуется, у нее много зарубежных активов и так далее. Как ее экспроприировать или передать в управление государству?

— Например, через рюмочную в Твери. Как с ЮКОСом.

— Возможно, хотя тут собственников очень много, и это будет экспроприация. Это будет не коммерческий акт по слиянию и поглощению, а просто конфискация, экспроприация.

— Это кому-то мешает?

— Тем не менее мне трудно придумать ситуацию, при которой «Лукойл» переходит под государственный контроль. Хотя в целом, конечно, это возможно. Главная причина, судя по всему, в том, что российскому руководству сейчас срочно нужны источники финансирования. У коммерческих компаний, работающих в нефтяном секторе в России, долгосрочные планы, их инвестиции будут окупаться не раньше чем через 10–15 лет, а нужно что-то срочное. Причем срочное не в виде непосредственной прибыли от работы компании.

— Почему не прибыль? И что, если не прибыль?

— Быстро увеличить добычу нефти и быстро эту нефть начать продавать — такое в России невозможно: вложения в любой нефтяной проект окупаются очень нескоро. А деньги, повторю, нужны быстро. Получить их можно, если государство из бюджета, — или в виде налоговых льгот, или в виде прямых субсидий из Фонда национального благосостояния, или еще из каких-то фондов — выделит компании деньги на абсолютно бессмысленные и не окупаемые проекты. Так, как это делается в госкомпаниях.

«Газпром нефть» и «Лукойл» — это эффективные, прибыльные компании, и перевести их в ту же категорию, что и «Роснефть» можно, только отдав под контроль тому, кто умеет работать так, как сейчас нужно Кремлю. Смысл в том, чтобы у компании было много бессмысленных расходов, на них выделяется бюджет, а потом он осваивается и идет туда, куда нужно власти. Не в далеком будущем, когда появится прибыль, а прямо сейчас, в процессе освоения.

Александр Дюков. Фото: Александр Коряков / Коммерсантъ

Александр Дюков. Фото: Александр Коряков / Коммерсантъ

— Если такая огромная компания, которая добывает в России почти всю нефть, будет не вкладывать деньги в развитие, а направлять на что-то другое, это не не поставит под вопрос нефтедобычу в России как таковую?

— Да, все правильно. Это называется «монетизация административного ресурса»: срочно нужны деньги — всем: и государству, и топ-менеджерам. Ну и что, что угробить нефтедобычу? А как угробили экспорт «Газпрома»? Это из каких-то государственных интересов сделали? Нет, убили статью доходов в российском бюджете.

— Тогда считалось, что Запад замерзнет, приползет на коленях, прибыли станет еще больше.

— Сразу было очевидно, что никто никуда не поползет. А сейчас это уже просто отчаянный шаг: ребята, срочно надо собрать денег и разместить там, где они будут в безопасности. Для этого надо взять две эффективные компании и одну неэффективную и все сиюминутные инвестиции использовать с выгодой для себя.

Тут есть два пути. Если контролировать это будет Сечин, то, как я предполагаю, все мероприятие может превратиться в большую операцию по наполнению властных закромов. Если во главе будет Дюков, тогда тут большой вопрос. Потому что Дюков, на мой взгляд, — эффективный менеджер, он заботится о том, чтобы компания развивалась. Да и «Лукойл» никогда в невыгодные проекты не вкладывался, они не начинали ничего театрального. Вот поэтому такие планы вызывают у меня сомнения. У «Лукойла» есть совет директоров, есть фактически независимое управление, так что я вижу тут большой вопросительный знак.

— У «Лукойла» после февраля 2022 года произошло несколько неприятностей, их топ-менеджеры то из окон выпадали, то умирали от болезней, которых у них раньше не было. Так что могут и согласиться.

— Менеджеры — это не владельцы.

— Владельцев, вы хотите сказать, убедить нельзя? Все под богом ходят — и вообще у них масса вредных привычек.

— В не правовом государстве, конечно, все возможно. Но если такое действительно произойдет, это будет, повторю, абсолютно отчаянный шаг по монетизации своего административного ресурса.

— А если во главе поставят Александра Дюкова, это будет что означать? Под его управлением «Газпром нефть» увеличила добычу вдвое. И с Путиным у него своя история отношений.

— Не знаю, как он себя поведет. Я лично не знаком с Дюковым, но это действительно личность и хороший менеджер. До сих пор он действовал независимо от Миллера, который в нефтяной бизнес не совался. И «Газпром нефть» работала как действительно коммерческая компания.

— Люди, которые знают Путина еще с допрезидентских времен, говорят, что Сечин — наиболее близкий ему человек, который к тому же лучше всех знает, когда и что сказать Путину. Возможен ли вариант, при котором объединенную компанию возглавит не он?

— Сечин уже несколько раз терпел провалы. Несколько раз он пытался объединить «Газпром» с «Роснефтью», но не удалось, он получал отпор. У него были и другие провалы. Помните, была такая кампания по приватизации 20% «Роснефти»?

— Если я помню правильно, это принесло держателю акций, государственной компании «Роснефтегаз», убыток в 90 миллиардов рублей.

— Это компания, которой распоряжались в режиме ручного управления.

— Путин называл ее «еще один бюджет правительства».

— Если объединение состоится, это будет последний хапок. Не только потому, что деньги очень срочно нужны. Российская нефтяная промышленность, несмотря на вполне успешную работу «Газпром нефти», «Лукойла» и некоторых других компаний, находится в очень сложном положении. Себестоимость российской нефти такова, что нерентабельно продавать ее дешевле 45–50 долларов за баррель, иначе на добычу придется тратить больше, чем стоит нефть. Рентабельной нефти в России остается мало, и если цены на нефть по какой-то причине начнут падать, то рентабельной нефти хватит года на полтора-два. Если закончится нефть, которую рентабельно добывать, то есть можно продать с прибылью, больше с нефтяной отрасли взять будет нечего. Значит, нужно скорее забрать то, что можно, потом выделить компании гигантские средства и распорядиться ими по своему усмотрению.

Фото: Zuma \ TASS

Фото: Zuma \ TASS

— Выделить гигантские средства — и что? Как это, по вашему мнению, должно произойти? Вот они объединили три компании…

— У объединенной компании возникают гигантские проекты. Скажем, у «Роснефти» такой проект — «Восток Ойл». На него выделяется чудовищное количество денег, а гешефт — пока не виден. Это, скажем так, — странный проект.

Например, начнут по всей стране гигантскую кампанию по освоению трудно извлекаемых запасов нефти. Скажем, Баженовской свиты (группа нефтематеринских горных пород (свита) в Западной Сибири. — Ред). Это геологическая структура, где нефти, возможно, больше, чем во всех остальных структурах в России. Но взять ее нельзя, добывать ее невозможно, на этот счет я мог бы отдельную лекцию прочитать. Однако слухи о том, что там что-то еще можно добыть, ходят. И вот объявят о таких планах: давайте вкладывать деньги в это. А это все равно как объявить о добыче гелия-3 на Луне. Но за пару лет на это можно выделить гигантские деньги.

— Почему тогда авторы идеи объединения так скромничают? Почему бы заодно не присоединить и «Транснефть», и «Зарубежнефть»?

— «Транснефть» — государственная компания, которая тихо, спокойно работает, обеспечивает всех транспортом. Прибыль из нее умел извлекать только один человек — Семен Михайлович Вайншток, когда ею управлял. Какие проекты можно для таких компаний придумать?

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

— То есть задача — объединить такие компании, чтобы на них можно было побольше прожектов повесить?

— Конечно. «Восток Ойл», как мне кажется, — это такой способ доить «Роснефть». А тут можно сразу нескольким компаниям впарить вряд ли кому-то нужные.

Сейчас «Газпром нефть» предпринимает попытки добыть нефть из Баженовской свиты в нескольких точках. Попытки провальные, но можно объявить уже на всю страну, что вот сейчас все получится. «Лукойл» в принципе не хочет идти в невыгодные проекты, там всегда говорят: если внутренняя норма рентабельности ниже 16%, мы проект не начинаем, а если начали, то избавляемся от него. А тут ему впарят проекты, в которые он вынужден будет вкладывать деньги своих акционеров и инвесторов.

— Какие возможности сопротивляться есть у этих компаний?

— У «Лукойла» такие возможности есть, потому что этой компанией правительство не командует. Но ее менеджмент не хочет портить отношения с правительством. И, наверное, если от них потребуют, они могут сдать всё, что нужно будет. Другое дело, непонятно, как компания поступит с тысячами акционеров, с зарубежными активами. Это будет очень грубый акт по изъятию собственности.

— А «Газпром нефть»?

— Это государственная компания. Что она может сделать?

— Возможное объединение — чья идея: Путина или Сечина? Мы же видели этот почерк: ЮКОС, «Башнефть», в Петербурге очень многие заправки других компаний вдруг перекрасились в цвета «Роснефти»…

— И «TNK-ВР», и «Удмуртнефть»… Кого только Игорь Иванович не насобирал под свою «Роснефть», еще сильнее, в итоге никакой эффективности я не замечаю. Конечно, это выглядит как идея Сечина.

Фото: Бизнес Online / ТАСС

Фото: Бизнес Online / ТАСС

— Есть ли вероятность, что ему не пойдут навстречу?

— Есть такой шанс, может все сорваться в последний момент, к Путину кто-то еще может прийти с похожим вариантом. Но в принципе шансы на реализацию этой идеи высоки. Тем более что положение в нефтяной отрасли критическое, «последний хапок наступает». Это может оказаться самым весомым аргументом: ребята, давайте с этой паршивой овцы возьмем последний клок шерсти.

— Предположим, это произойдет, все крупные нефтедобытчики будут объединены. Насколько тяжело будет потом восстанавливать в России нефтедобычу? Нефть ведь когда-то все равно надо будет добывать.

— А что добывать? Если цена нефти будет оставаться на уровне 70–75 долларов за баррель, то рентабельная нефть в России кончится через 8 лет. Если брать один Татарстан, то там прогнозы — 6 лет.

А если цена нефти упадет до 40–50 долларов, как будто бы обещает Трамп, то хватит года на два. То есть просто не останется нефти, которую выгодно будет добывать для продажи.

Будет добываться какое-то количество нефти, чтобы обеспечивать внутренние потребности, а экспорта уже не будет.

— Не останется не только экспорта газа, но и экспорта нефти?

— Только экспорт газа закрыли сами, а с нефтью это произойдет по объективным причинам. Технологически извлекаемой нефти в России хватит на 18–20 лет, а коммерчески извлекаемая закончится.

— Как тогда будут выкручиваться недружественные нам страны вроде Канады или Норвегии? У них тоже добыча трудная, себестоимость высокая. Как они выживут, если упадут цены?

— Пока цена нефти позволяет им работать и получать прибыль. В США ни один инвестор не станет вкладываться в нефтедобывающий проект, если цена будет ожидаться ниже 60 долларов за баррель. Там тоже ситуация сложная. А вот в Саудовской Аравии себестоимость добычи очень низкая, там будут добывать все больше и больше.

— А все остальные, кто находится севернее, остаются у разбитого корыта?

— Им тоже придется трудно, но здесь будет работать маятник. Они не смогут продавать нефть по низкой цене, начнется дефицит — цены снова взлетят.

— Почему и Россия не может рассчитывать на это? Зачем добивать отрасль «последним хапком», если понятно, что цены вырастут?

— В России неизвестно, что будет дальше: [спецоперация], санкции и так далее. Сколько можно добывать нефть коммерческим способом, находясь в лагере, где командуют чиновники — вертухаи?

— Есть ли перспективы у стран вроде Норвегии, Канады и США найти какие-то более дешевые способы извлечения нефти?

— Такие способы постоянно ищут все страны. В России таких технологий нет, они все заимствованные, в лучшем случае меняют пару винтиков — и говорят, что это российская разработка. В Норвегии ситуация серьезная, там ожидается пик добычи нефти примерно через полтора года, а потом начнется падение. Если говорить о тех запасах нефти, которые норвежцам удалось найти и доказать, то скольжение вниз уже близко. Но они к этому готовятся.

У канадцев ситуация другая. У них нефть очень густая, вязкая, они научились ее экономично добывать и добывают много. Такая нефть нужна, например, Соединенным Штатам, они ее с удовольствием покупают. Раньше они покупали такую нефть в Венесуэле. У Канады технологии очень хорошо отработанные. Их пытаются внедрить в Татарстане.

Читайте также

Огазпромились

Огазпромились

Почему «национальное достояние» стало самой убыточной компанией России — рассказывает нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин*

— То есть в России все-таки есть такие технологии?

— Есть, это не очень сложно. Но ситуация, например, на крупнейшем Ромашкинском месторождении в Татарстане уже плачевная. Они накачали в пласты столько воды, что из-под земли нефти идет 2%, остальное — вода. И так во многих проектах.

У России мало возможностей развивать метод гидравлического разрыва пласта, это так называемый фрекинг. Россия только недавно построила первый комплекс для гидроразрыва. Один. В Соединенных Штатах их работает больше двух тысяч. Это такой флот из двух десятков тяжелых грузовиков, они должны прийти на скважину, сделать гидроразрыв пласта и идти дальше. Таких комплексов в России есть несколько покупных, а свой собственный, изготовленный в стране, только один.

— Правильно ли я поняла, что российские компании, в случае падения цен на нефть, технологически не смогут снизить себестоимость добычи?

— Пока такой возможности нет. Сколько я ни слушаю разных нефтегазовых конференций, такой возможности я не вижу.

*Внесены Минюстом РФ в реестр «иноагентов».

Этот материал входит в подписку

Про ваши деньги

Экономика, история, госплан: блиц-комментарии

Добавляйте в Конструктор свои источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы

Войдите в профиль, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow