ИнтервьюЭкономика

Огазпромились

Почему «национальное достояние» стало самой убыточной компанией России — рассказывает нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин*

Огазпромились

Иллюстрация: Петр Саруханов / «Новая газета»

18+. НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМИ АГЕНТАМИ КРУТИХИНЫМ МИХАИЛОМ ИВАНОВИЧЕМ И БОРУХОВИЧ (ТУМАКОВОЙ) ИРИНОЙ ГРИГОРЬЕВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ КРУТИХИНА МИХАИЛА ИВАНОВИЧА И БОРУХОВИЧ (ТУМАКОВОЙ) ИРИНЫ ГРИГОРЬЕВНЫ.

Десятку самых убыточных компаний страны по итогам 2023 года, по данным Forbes, возглавил «Газпром». В 2022 году «национальное достояние» еще получало прибыль — 1,3 триллиона рублей, потом случилось что-то совершенно непонятное, и по итогам 2023-го его чистый убыток составил 583,1 миллиарда рублей. Правда, продолжают аналитики, в бухгалтерской отчетности за первое полугодие 2024-го снова все хорошо: чистая прибыль — 1,1 триллиона. Что происходит с «Газпромом» и как он будет жить дальше, рассказывает нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин*.

Михаил Крутихин. Фото: Википедия

Михаил Крутихин. Фото: Википедия

— Откуда взялся такой убыток у «Газпрома» — больше полутриллиона рублей? В целом у холдинга бизнес доходный, «Газпром» должен выплывать за счет «Газпром-нефти». Почему такие убытки?

— ПАО «Газпром» — это действительно группа компаний под одним зонтиком. Газовая компания добивалась и, если не ошибаюсь, добилась того, чтобы учитывалась общая финансовая отчетность, чтобы при анализе прибыли не было видно, что «Газпром» теряет на добыче и реализации газа. С нефтью все вполне благополучно. Есть и другие подразделения, не входящие в «Газпром-нефть», они добывают не только газ, но и нефть, и конденсат, и по части нефти они тоже неплохо себя чувствуют.

Все основные убытки связаны с тем, что «Газпром» ушел из Европы — со своего главного рынка. Я видел материалы, в которых не очень компетентные, на мой взгляд, авторы говорят, как европейские компании после начала [спецоперации] России в Украине стали отказываться от российского газа. Это глупости, это не соответствует действительности, потому что уходил «Газпром» сам по политическим причинам, то есть по приказу из Кремля.

— И началось это, насколько я помню, еще весной 2021-го.

— Началось это в апреле 2021 года, когда было принято решение перестать закачивать газ в подземные хранилища, принадлежащие «Газпрому», в Германии, в Австрии, в других странах. Это уже тогда начало вызывать панику в Европе, где никто сам от российского газа не отказывался.

Никаких международных эмбарго, никакого бойкота не было, все просто покупали российский газ, пока «Газпром» не получил приказ «заморозить Европу».

Об этом российские руководители откровенно говорили с высоких трибун: сейчас мы их заморозим, они капитулируют. Сначала на «Северных потоках» выяснилось, что якобы какая-то турбина Siemens не в порядке, потом взрывы произошли по неизвестной причине.

— Ну вероятная причина как раз известна, мне кажется. Разве ее не назвала немецкая полиция?

— Следователи в Дании и Швеции пришли к выводу, что это крупная операция, которая могла быть по силам только государству. И не нашли никого конкретного, кто за это отвечал бы. А то, что кто-то, опустившийся на глубину почти 80 метров с 400 килограммами взрывчатки…

— Нет, подождите. Прокуратура ФРГ выдала ордер на арест украинского дайвера, которого подозревают в подрыве «Северных потоков».

— Это одна из теорий, мне эти выводы убедительными не кажутся, и виновным пока никто не признан.

— Откуда все-таки такой убыток — больше полумиллиарда рублей? Когда торговля с Европой еще шла вовсю, известно было, что на экспорт идет около 20% добытого газа, остальное продается на внутреннем рынке. Внутренний рынок ведь никуда не делся?

— Действительно, на внутренний рынок «Газпром» поставлял больше газа, чем на экспорт. Весь вопрос в том, какие на внутреннем рынке цены. Рынка, по сути, нет, цену на нем регулирует государство. Сейчас тарифы повышаются и для обычных потребителей, у которых газ на кухне, и для промышленных потребителей, и для электростанций. Но основная часть газа реализуется внутри страны по низкой цене, по которой «Газпрому» торговать не слишком выгодно, поэтому убытки от внутреннего рынка он покрывал за счет экспорта, в Европу дешевый российский газ продавали по высокой цене.

Сейчас этого источника для компенсации внутренних потерь почти не осталось. А у «Газпрома» в инвестиционной программе записаны новые проекты, которые надо и дальше финансировать. Причем финансирование необходимо немедленно. Они научились смотреть в будущее хотя бы лет на десять и поняли, что не смогут выполнить контракты с китайцами, если срочно не спасут «Силу Сибири».

Фото: Артур Новосильцев / ТАСС

Фото: Артур Новосильцев / ТАСС

— Первую «Силу Сибири»? А что с ней не так?

— Это не только мои выводы, об этом очень убедительно писали, с документами в руках и другие аналитики. Два месторождения, Ковыкта и Чаянда, которые питают «Силу Сибири», не смогут в течение 30 лет давать столько газа, сколько предусмотрено контрактами. Через несколько лет там начнутся проблемы, а значит, газ надо подавать еще откуда-то. Надежда была на «Силу Сибири — 2»: подсоединят ее — и газ с Ямала тоже пойдет в Китай, помогая исполнять контракты. Но китайцы не пошли навстречу Путину и сказали, что им не нужен еще один газопровод.

Это значит, что «Газпрому» надо откуда-то брать газ для «Силы Сибири». И он вернулся к тому плану, который у него был раньше. У меня есть эти документы. Помимо тех двух месторождений, что я назвал, должны быть подключены месторождения в Якутии.

Эти месторождения нужно разрабатывать. По плану они должны были подключаться в 2027 году и дальше. Кроме того, «Газпрому» надо спасать проект дальневосточного контракта с китайцами на поставки 10 миллиардов кубометров в год, то есть откуда-то брать этот газ. Для этого уже начали строить газопровод, который соединится с линией Сахалин–Хабаровск–Владивосток. Поэтому

«Газпром» не может сидеть на месте, он вынужден вкладывать деньги в крупные проекты, потому что подписал контракты, для которых у него газа нет.

— У «Газпрома» всегда было много «непрофильных активов». От чего они могут отказаться, какие расходы они готовы сократить?

— Да, вот примеры: «Газпром» построил свою «кукурузину» в Питере на Охте, он хвастался базами отдыха для больших начальников, объявлял там конкурс на поставку солярия для лошадей. У него безобразно раздутые штаты, причем высокооплачиваемые, там работает около полумиллиона человек. А зарплаты у начальства — вы видели, какие?

— Боюсь представить.

— Это абсолютно неоправданные административные затраты. Помимо этого «Газпром» должен еще платить «[спецоперационный] налог». В прошлом году его заставили заплатить почти полтора триллиона. Сначала — как разовое повышение налога на добычу полезных ископаемых. Потом ему стали вводить такие повышения каждый месяц. Сейчас идут колебания: вводить — не вводить, отменять — не отменять. В общем, у «Газпрома» есть и такая статья расходов. В административные расходы я включаю и то, что проходит условно по статье «откаты», так это я назову. У них очень много непроизводительных статей.

В свое время аналитик Михаил Корчемкин просчитал несколько газпромовских проектов и показал, что прокладка километра газопроводов обходится в среднем в три раза дороже, чем аналогичные проекты в любой другой стране мира. То есть там раздуты сметы на все, что только можно, ненужные газопроводы и другие ненужные объекты преподносятся как необходимые.

Фото: Алексей Смагин / Коммерсантъ

Фото: Алексей Смагин / Коммерсантъ

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

— Когда обнаружились убытки, они стали что-то из таких проектов урезать?

— Не знаю, что происходит сейчас. Но у «Газпрома» были потрясающие расходы, которых могло бы не быть. Вот вам еще пример. У них есть старая, еще с советских времен, система поставки газа из Ямало-Ненецкого автономного округа, где находится основной центр добычи газа в России, к западным границам и дальше потребителям в Европу.

Мощность этой системы вдвое больше, чем нужно было Европе до [спецоперации]. Они могли крупное Бованенковское месторождение присоединить к этой сети в Ямбурге, то есть проложить трубу около 300 километров и подсоединить к старой вполне исправный сети газопроводов. Но решили вместо этого построить новый газотранспортный коридор — очень сложный, восемь ниток. У меня есть документ, подписанный Миллером и губернатором Ямало-Ненецкого автономного округа, он датирован январем 2008 года, там содержится глава с финансовыми расчетами. В этом документе сказано: только строительство газотранспортного коридора длиной 2200 километров от Бованенковского месторождения до Торжка — это 92 миллиарда долларов. И они это построили, хотя это не было нужно вообще. Зато те, кто строил газопровод с такими завышенными сметами, очень хорошо на этом нажились.

— Это уже все-таки построили, то есть уже не сократишь. А от чего «Газпром» может отказаться, чтобы сократить убытки? Осталось ли у них что-то, что можно урезать?

— Например, они затеяли большой проект в Усть-Луге. Предполагалось по одной или двум ниткам из этого газотранспортного коридора поставлять туда так называемый жирный газ. Это газ, в котором есть разные компоненты: этан, пропан, бутан и так далее. В Усть-Луге хотели построить газохимическое предприятие, чтобы из этого газа получать различные продукты. Плюс — построить там же завод по сжижению газа на 13 миллионов тонн в год и оттуда поставлять по всему миру сжиженный газ. Партнером избрали какую-то абсолютно никому не известную компанию. И вот с этой компанией «Газпром» решил строить свое грандиозное предприятие, которое в принципе особо нужно никому не было.

— Чем плохо такое предприятие, почему оно не нужно?

— Во-первых, поставки этого «жидкого газа» на большие расстояния — это очень опасно, известны случаи страшных аварий. Во-вторых, поставлять сжиженный природный газ в больших объемах из Балтийского моря нет возможности. Это мелкое море, Усть-Луга — очень мелкий порт, где заносит песком фарватер, туда не подойдет нормальный газовоз. Это значит, что нужно построить кучу мелких суденышек и на них вывозить газ за пределы Балтики через датские проливы, там где-то перегружать на крупные суда. Это совершенно не коммерческий проект, он сразу выглядит очень и очень убыточным. Но деньги на него пошли. Остановилось все только тогда, когда выяснилось, что у «Газпрома» нет для этого технологий, а из-за санкций никто эти технологии не даст.

— Это они останавливают вынужденно, получается, а не из экономии?

— Не из экономии. Сейчас они кричат, что скоро, буквально вот-вот, начнут добычу газа на Южно-Киринском месторождении около Сахалина. А как они начнут, если там волей или неволей требуются подводные комплексы для добычи, которых у «Газпрома» тоже нет. Все эти технологии могут предоставить только фирмы, связанные с США, но из-за санкций они отказываются. Что делает тогда Газпром? Ну остановился бы и подождал, пока [спецоперация] закончится, санкции снимут. Так нет же. Они бросают туда огромные силы, чтобы продолжать бурить скважины. Они бурят скважину с плавучей платформы, не доходя до слоя газа. Потом все это останавливают, закупоривают и идут дальше. Деньги вкладываются бешеные.

— А зачем?

— Это же госкомпания. Она не работает на конечный результат, а осваивает бабло, пока оно есть, осваивает выделенные средства.

Владимир Путин и председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер. Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ

Владимир Путин и председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер. Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ

— Но я ведь о другом спрашиваю. Вот уже нет, казалось бы, выделенных средств, а есть огромные убытки…

— Все равно деньги-то надо осваивать. Все продолжается.

— Они не экономят?

— Возможно, где-то они и начали экономить. Но деньги все равно есть, никто не сокращал таких расходов, когда на грандиозном проекте еще можно что-то распилить.

— В нормальной ситуации такие вещи должны бы приводить к банкротству компании. Но понятно, что «Газпрому» не дадут обанкротиться. К чему это все может привести?

— «Газпром» пока еще делает какие-то заимствования на внутреннем рынке, такая возможность у него есть. Во-вторых, он рассчитывает на получение каких-то денег из Фонда национального благосостояния, сколько еще протянет этот фонд — неизвестно. Но пока идет поток государственных денег, государственная фактически компания их приходует. Это, получается, не коммерческая компания: когда она убыточна, деньги ей идут, деньги идут — нужно их осваивать. Поэтому «Газпром» — это, с одной стороны, вполне культурная компания, полмиллиона человек работает, газом снабжают Россию и некоторых зарубежных потребителей. А есть другой «Газпром» — инструмент по распилу бабла. Это тоже очень важная функция.

— А какая функция важнее его функционерам?

— Я даже не знаю, какая важнее. Но была еще третья функция у «Газпрома»: это был политический инструмент. Маневрируя ценами, маневрируя объемами поставок в Европу, он создавал там «лагерь союзников» России. Почему сейчас такое мощное пророссийское лобби в Венгрии, в Австрии, в Словакии? Потому что мы туда газ поставляем. Мы не можем, говорят там, против Путина идти, потому что он нам газ дает. Это инструмент политического шантажа и давления.

— Но это ведь тоже стало менее актуальным? Если Украина после 31 декабря не продлит соглашение по транзиту газа, то и этих «союзников» Россия теряет?

— С Украиной пока ничего не ясно. В Киеве есть разные мнения по этому поводу. Но «Газпром» эту функцию действительно в значительной степени утратил.

Европейцы поняли, что их «замораживают», и решили все-таки сопротивляться. Им это дорого обошлось, но они создали систему бесперебойного снабжения газом, теперь «Газпром» им просто не нужен.

Фото: Замир Усманов / ТАСС

Фото: Замир Усманов / ТАСС

Кроме нескольких стран, которые ничего не сделали, чтобы к этой системе присоединиться. Это Австрия, Венгрия и Сербия, которая в ЕС не входит.

— И Словакия еще?

— У Словакии ситуация полегче. Да и Австрия, если задумается, может получать газ сразу из нескольких источников, все-таки более или менее единая система газоснабжения Европы сформировалась, можно газ покупать у трейдеров в центре Европы через существующие хабы без опоры на «Газпром».

— В любом случае, политическая функция «Газпрома» сильно редуцирована. При тех убытках, которые он несет, остается ли у него роль «национального достояния»?

— Он никогда им и не был. «Газпром» был бы гораздо эффективнее, если бы существовала отдельная газопроводная компания, которая управляла бы единой системой газоснабжения страны. Это был бы естественный монополист, хотя во многих странах и «не монополии» прекрасно работают. Ну пусть будет монополист. Как «Транснефть», которая эффективно работает, качает нефть и нефтепродукты по трубам по всей территории страны. Такая же система могла быть и у «Газпрома».

— Только газотранспортная?

— Конечно. Такую же роль могла бы играть газотранспортная компания, выделенная из «Газпрома». А вот газодобывающие предприятия могли бы существовать как отдельные компании, работать по территориальному, скажем, признаку, и можно было бы смотреть, какая из них эффективнее, они могли бы между собой конкурировать. И были бы отдельно компании по реализации, которые покупали бы газ и продавали его дальше, как это делается во многих странах. В Европе, например, в Германии, у любого домохозяйства есть возможность заключить контракт с тем поставщиком, у которого привлекательнее цены. Так создался бы нормальный рынок газа.

— Да, но пропала бы функция, которую вы определили словом «откат».

— Этого бы не было. Но была бы конкуренция, как на нормальном рынке.

— Безобразие.

— Конечно, безобразие, потому что жадные товарищи лишились бы возможности получать дополнительный доход.

Читайте также

Газификации России не будет — на этом не заработаешь

Газификации России не будет — на этом не заработаешь

Михаил Крутихин* — о том, к чему пришло «национальное достояние» спустя три года после начала попыток «заморозить Европу»

— Ну вот уже — убытки, самая убыточная компания в стране. Заставит ли это «Газпром» пойти на какие-то реформы, пусть даже не такие радикальные, как вы предлагаете?

— Нет. Последняя попытка реформ предпринималась в 2012 году. Тогда и предлагали сделать это примерно по такой схеме, как я описал. Но к Путину пришли из Минфина и «Газпрома». Газпромовцы объявили: у нас есть обязанность по газоснабжению страны, а если вдруг начнется реформа, мы не исключаем перебоев и социальной напряженности. А Минфин добавил: при любой реформе такого масштаба на какое-то время сократятся налоги. И Путин отверг все предложения по реформе.

— Спасет ли «Газпром» либерализация цен на газ внутри страны, если речь пойдет о сильном подорожании?

— Думаю, это спасет не «Газпром», а часть бюджета РФ. Что сейчас нужно Путину? Деньги на продолжение [спецоперации]. У «Газпрома» эту часть денег все равно отберут. Оставят сколько-нибудь на кормежку начальников, а дальше — выкручивайтесь как знаете.

— То есть повышение цен на газ для населения тоже нужно будет не для спасения «национального достояния», а для существующей политики?

— Конечно. Приоритет — наполнение бюджета.

* Внесены минюстом РФ в реестр «иноагентов».

Этот материал входит в подписку

Про ваши деньги

Экономика, история, госплан: блиц-комментарии

Добавляйте в Конструктор свои источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы

Войдите в профиль, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow