«Простая и гениальная идея»

А 29 октября, накануне Дня политзаключенного, проводится акция «Возвращение имен». Идея этой беспрецедентной гражданской акции принадлежит бывшему исполнительному директору Международного общества «Мемориал»* Елене Жемковой.

Почему и как она это придумала, вспоминает Борис Беленкин, бессменный библиотекарь «Мемориала» в только что вышедшей книге «Мемориал. Отнятый дом».

«Лена Жемкова. Математик. Училась в Москве в аспирантуре, где подавала большие надежды. Совершенно случайно в начале осени 1987 года пришла на заседание клуба «Перестройка». Один из выступавших рассказал о своей работе в архиве с документами Генеральной Прокуратуры, связанных с массовыми политическими репрессиями 30-х–50-х годов. Лена про это почти ничего не знала, и ее эта тема очень заинтересовала и взволновала. Потом в конце заседания клуба «Перестройка» кто-то из присутствующих предложил задержаться и собраться тем, кто хочет принять участие в работе группы «Памятник». Лена осталась и сразу же поняла, что ей не просто интересна, для нее лично важна тема репрессий, что ей важно личное участие в решении проблемы увековечивания памяти жертв незаконных репрессий… Группа «Памятник» очень скоро стала называться «Мемориал», а Лена стала уделять все меньше времени занятиям в аспирантуре…

Ее новые товарищи очень быстро оценили качества Лены — ум, четкость мышления, активность, деловитость, организаторские способности и, наконец, абсолютная заинтересованность в новом для нее деле…

Первые года два, когда я дежурил в приемной близ метро «Аэропорт», помогал в подготовке выставок, эпизодически участвовал в первых мемориальских исторических семинарах, — все это не требовало постоянного контакта с Леной. А помещения, где бы мы могли постоянно видеться и общаться, кроме приемной, еще не было. И хотя у нас сразу сложились дружеские отношения, в полной мере оценить ее я смог, только попав с ней в одно пространство в особняке в Малом Каретном переулке…

Прошло более тридцати лет, мы с Леной дружим, ругаемся, иногда раздражаемся, спорим, помогаем друг другу… Но одно неизменно: понимание — без Лены не было бы «Мемориала». А если бы и был, то не смог бы функционировать так долго и так успешно. Если Арсений Рогинский был в каком-то смысле мемориальским мозгом, интеллектом, то Елена, безусловно, была бесперебойно работающим мотором «Мемориала». Иногда мне казалось, что Лена работает круглосуточно. Бесконечно занималась фандрайзингом, сочиняла, писала, помогала всем другим мемориальцам в составлении грантовых заявок, писала или помогала писать по ним отчеты, прекрасно при этом разбираясь в финансовых вопросах, участвовала во всех обсуждениях и принятиях решений по принципиальным концептуальным вопросам деятельности и развития «Мемориала», проводила бесчисленное множество встреч, совещаний и собраний, умудряясь при этом одновременно вести их протоколы… Лена — это и наши обеды с чаепитиями… Но она же и одна из наших, как теперь принято говорить, — креативщиков. Только один пример.

Именно Лена предложила и осуществила проведение в Москве у Соловецкого камня на Лубянской площади акцию «Возвращение имен». Предыстория этого была довольно трагическая.

Соловецкий камень около метра в высоту и полутора метров в ширину в 1990 году по инициативе «Мемориала»** был привезен с Соловецких островов и установлен на Лубянской площади.

С разрешения властей Москвы и СССР он был установлен в сквере напротив здания КГБ. Тогда же, 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий прошел первый многолюдный митинг, организованный «Мемориалом». В последующие годы в этот день традиционно проводились массовые памятные мероприятия, и «Мемориал» в них неизменно принимал активное участие. Так было до 2004 года. В этот период Московское объединение репрессированных, объединявшее детей жертв политических репрессий, приняло решение размежеваться с «Мемориалом»** и вести свою деятельность самостоятельно. Связано это было, в первую очередь, с тем, что руководители Объединения репрессированных почувствовали, что власти страны стали все более и более прохладно и с подозрением относиться к мемориальской деятельности. «Развод» состоялся. Для продолжения деятельности и «реноме» «Мемориала» никаких последствий этот «развод» не имел. При этом надо понимать, что многие из еще оставшихся жертв политических репрессий и «дети жертв» продолжали сотрудничать, поддерживать с нами дружеские отношения. Единственным уроном для нас было то, что «Мемориал» оказался «отодвинут» от проведения акции 30 октября. На несколько лет мы вынужденно превратились в сторонних наблюдателей, точнее — в пассивных участников того, чего изначально были инициаторами. Формат и содержание акции быстро оказались превращены Объединением репрессированных в митинг — с одними и теми же выступающими, с одинаковыми и отчасти популистскими речами и возложением к Соловецкому камню цветов… И тут у Лены Жемковой появилась сколь простая, столь и гениальная идея, сразу же всеми нами поддержанная…

Акция «Возвращение имен» с 2007 года проводится в Москве ежегодно, 29 октября, накануне Дня памяти жертв политических репрессий. (Очень скоро аналогичная акция стала проводиться и в других городах.)

Акцию традиционно открывает коротким вступительным словом Лена Жемкова. Она же в 10 часов вечера произносит несколько слов в завершение акции.

Чтобы в акции могло принять участие как можно больше людей (а желающих с каждым годом становилось все больше и больше!) число имен на выданном листочке, с которого каждый участник акции зачитывает имена и краткую биографическую справку, пришлось постепенно сократить с десяти до двух… Зачитываются: фамилия, имя и отчество, последнее место работы или профессия, дата расстрела. Иногда читающий добавляет имя или имена своих репрессированных родственников. Списки жертв для раздачи участникам акции готовят сотрудники нашего архива. За время акции (12 часов) можно прочитать не более 1600 имен. Чтобы прочитать все имена репрессированных и расстрелянных москвичей, потребуются годы — только во время Большого террора в Москве были казнены свыше 40 тысяч человек. Москвичи — участники этой акции — отстаивали многочасовую очередь под дождем и снегом, чтобы прочитать эти два имени на акции «Возвращения имен». Многие болезненно переживали как личную драму, если не успевали зачитать имена, а акция закончилась. А некоторые успевали так сродниться с именами на листочке, что, вернувшись домой, начинали проводить самостоятельный розыск, чтобы узнать побольше об этой жертве террора.