В Петербурге местным управлением Роспотребнадзора сделаны величайшие за последние годы научные открытия в медицине и биологии, достойные то ли Нобелевской, то ли Шнобелевской премии. И вообще, все это было бы очень смешно, если бы не было постыдно.

С марта 2020 года и по сей день в Петербурге строжайше запрещены публичные акции. Запрет, введенный постановлением городского правительства, изданный во имя противодействия коронавирусной инфекции, много раз продлевался, в последний раз — в марте 2024-го и аж до конца года — чтобы два раза не вставать.

Из всех запретов и ограничений, которые были когда-то введены, сегодня остались два: нельзя курить кальян и нельзя проводить митинги, шествия, демонстрации, собрания и пикеты. Включая одиночные. Потому что страшный ковид.

Правда, что называется, есть нюансы.

• Первый — то, что эпидемия давным-давно закончилась. Еще в апреле 2023 года заболеваемость снизилась до такого уровня, что само же городское правительство отнесло COVID-19 к категории сезонных заболеваний, таких как грипп или ОРВИ. А к апрелю 2024 года заболеваемость снизилась еще в пять раз. Сейчас в городе немногим более тысячи человек на лечении в стационарах с «ковидом и пневмониями» (статистически их уже объединяют): это обычный сезонный уровень. Никаких аномалий.
• Второй — вирус волшебным образом теряет силу на любых провластных мероприятиях. Ни массовые митинги в поддержку курса президента и правительства, ни столь же массовые концерты, ни спортивные состязания, ни бесконечные фестивали и форумы, ни крестные ходы по Невскому проспекту — ничего не опасно для здоровья граждан. Опасны только митинги и пикеты, инициированные «снизу»: на них вирус просыпается и начинает бить на поражение.

В марте 2024 года, на отчете начальника Главного управления МВД перед депутатами Законодательного собрания, мы услышали жалобы на нехватку личного состава. Я ответил: стоит встать на Невском в одиночный пикет с плакатом — и немедленно выяснится, что личного состава даже избыток, и есть масса ничем не занятых сотрудников полиции, которые появятся как из-под земли, чтобы тащить «нарушителя» в участок…

В первый год-полтора особых вопросов антиковидные меры не вызывали (разве что кроме одиночных пикетов, которые точно не могли вызывать ковид и тогда).

Желая исправить эту печальную ситуацию, фракция «Яблоко» в питерском ЗакСе неоднократно обращалась к губернатору Александру Беглову с предложением отменить уже ни на чем не основанный запрет — и получала неизменное: «Роспотребнадзор не велит». Смольный сообщает, что может отменить запрет только по представлению главного санитарного врача Петербурга — она же начальник управления Роспотребнадзора (РПН), а из РПН нам отвечают, что налицо эпидемическая опасность.

Еще летом 2022 года все «ковидные» ограничения были сняты федеральным РПН. Но питерское управление РПН стояло и стоит как скала: митинги и пикеты — ни в коем случае!

Мы многократно пытались выяснить — почему? Где опасность, если статистика заболеваемости достаточно наглядна?

Ответы, которые мы получали, как правило, абсурдны.

Так, летом 2022 года глава питерского управления РПН Наталия Башкетова ответила на обращение главы фракции «Яблоко» Александра Шишлова, что причина ограничений на митинги не только в ковиде, но и в опасности распространения чумы и холеры (!), а запреты на публичные мероприятия, в том числе, являются мерой профилактики их распространения. И что сохраняющиеся эпидемиологические запреты на публичные мероприятия «являются обоснованными превентивными мерами» и «способствуют противодействию распространению как COVID-19, так и других инфекционных заболеваний».

Мы поинтересовались: как в городе с распространением чумы и холеры? Если опасность и вправду есть, то почему г-жа Башкетова не бьет во все колокола и не принимает срочные меры?

Выяснилось, что нет никакой опасности. Сама же Башкетова это и подтвердила, сообщив в ответе на запрос Александра Шишлова, что «за период с 2021 по 2022 гг. случаев заболевания (смерти) или случаев подозрения на заболевание холерой и чумой на территории Санкт-Петербурга не зарегистрировано».

В апреле 2024 года я отправил от имени фракции «Яблоко» обращение к губернатору Александру Беглову: отмените наконец этот абсурдный запрет!

От имени губернатора мне ответил вице-губернатор Владимир Княгини, сообщивший, что правительство продлило запрет до 31 декабря 2024-го, потому что имеет на это право. И в соответствии с предписанием главного санитарного врача от 28 марта 2024 года.

Написал главному санитарному врачу Башкетовой, прося сообщить, действительно ли она давала предписание о продлении «митингового» запрета, причем сразу на девять месяцев, и на каком основании. И попросил предоставить текст предписания, чтобы понять, какие там аргументы.

Получил отказ: мол, предписание выдано конкретному должностному лицу и не является нормативным правовым актом. А потому предоставлять его мне (и обнародовать) они не обязаны.

Это полный юридический бред: Федеральный закон «О доступе к информации о деятельности государственных органов» не связывает право на доступ к информации с ее нормативностью или ненормативностью.

Пожаловался на РПН в прокуратуру города. Та не стала спорить с доводом о «ненормативности», но в процессе проверки выдала новое основание: оказывается, предписание Роспотребнадзора было с грифом «Для служебного пользования»! Об этом, замечу, Роспотребнадзор сначала «забыл», а скорее — даже еще не знал.

Однако и гриф «ДСП» в отношении предписания, конечно, тоже противоречит закону. Есть такой Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», где прямо написано: не может быть ограничен доступ к информации о деятельности государственных органов, а также об использовании бюджетных средств (за исключением сведений, составляющих государственную или служебную тайну), а также к информации о состоянии окружающей среды (экологической информации).

В данном случае мы имеем именно такую информацию, которую нельзя скрывать от граждан за забором «грифов». Характерно, что прокуратура не приводит ссылку на какой-либо федеральный закон, позволяющий рассматривать сведения об инфекционном фоне в Петербурге как государственную или служебную тайну. Да и нет таких законов, так как сведения об инфекционном фоне, в том числе о наличии либо отсутствии эпидемии, явно касаются всех и каждого…

Конечно же, дело вовсе не в мифической «эпидемической опасности», которой давно нет. Для справки: только что президент Владимир Путин распустил рабочую группу Госсовета по противодействию ковиду — за ненадобностью.

Дело исключительно в том, что Смольный и помогающее ему в этом управление РПН категорически не хотят дать гражданам легальную возможность выражать свое мнение на улице — по всем проблемам, которые есть в городе. В том числе — мнение критическое, для которого есть очень много поводов.

Пока запрет сохраняется — Смольному работать очень удобно: никаких возможностей для критики, кроме писем «в инстанции», у горожан нет.

А теперь, как сказано в начале, о Нобелевке. Или Шнобелевке.

Уверен, что Роспотребнадзор скрывает от нас величайшее открытие, сделанное за последние годы в медицине: влияние текстов плакатов или произносимых политических речей на скорость распространения инфекций.

А также — влияние «политической окраски» проводимых акций на это распространение: на оппозиционных акциях она растет до максимума, на провластных — падает до абсолютного нуля.

Поскольку я не хочу, чтобы Нобелевская премия по медицине прошла мимо главного санитарного врача по Санкт-Петербургу Наталии Башкетовой, я буду продолжать добиваться опубликования ее научных изысканий и буду требовать направления их сразу в Нобелевский комитет.

Он обязан оценить.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».