Оптимизм — наш долг

Высокие цены на нефть — один из важнейших факторов устойчивости российской экономики. Не случайно Центральный банк видит «снижение цен на нефть» практически единственным фактором, который может серьезно повлиять на желание и возможности правительства продолжать свою текущую политику.

В 2022 году товарный экспорт принес в Россию $592 млрд — колоссальные нефтяные сверхдоходы помогли компенсировать издержки правительственной политики и позволили обеспечить импорт как для производственного комплекса, так и для потребительского рынка.

В том, что касается «нефти», правительство оптимистично смотрит в будущее и сегодня, планируя в своих расчетах цену в районе $65–67 за баррель.

Исходя из такой оптимистичной оценки рассчитан и бюджет.

В том, что касается текущих цен РФ-нефти, ситуация выглядит не так оптимистично.

Сравнив среднемесячные спотовые цены на нефть Brent в Европе, которые публикуются Управлением энергетической информации (EIA), и данные Argus Media по ценам на Urals, которые ежемесячно ретранслируются Минэкономразвития РФ, можно сказать, что если в январе 2024 года среднемесячный дисконт Urals к Brent составлял $16,0 за баррель, то в июне — $12,7 за баррель, а в августе — $10,1 за баррель. Более низкий дисконт в последний раз фиксировался в октябре 2023 года ($8,9 за баррель).

Значит, мы можем предположить, что РФ, продает свою нефть уже ниже $60.

Но в прогнозе Минэкономразвития нефть — почти $70, а значит, и бюджет рассчитан исходя из этой цены. И это вопрос к правительству.

В чем проблема?

Падение цен на нефть создает очевидные риски для федерального бюджета, поскольку именно нефтяная отрасль является «становым хребтом» нефтегазовых доходов.

Эти доходы складываются из трех величин:

• Сборов с нефтедобывающей отрасли: сюда относятся НДПИ на нефть и налог на дополнительный доход (НДД), который, в отличие от НДПИ, зависит не только от цены и количества добываемого сырья, но и от выручки от его реализации за вычетом расходов на добычу и транспортировку. До 2024 года также взималась экспортная пошлина на нефть, однако с января она была обнулена в рамках налогового маневра, результатом которого стал окончательный перенос фискальной нагрузки с экспорта на добычу.
• Налогов на добычу и экспорт природного газа (НДПИ на газ, экспортная пошлина на газ), а также НДПИ на газовый конденсат. До 2024 года также взимались экспортные пошлины на нефтепродукты, однако с января они были отменены одновременно с экспортной пошлиной на нефть.
• Субсидий российским НПЗ, на объем которых дисконтируются нефтегазовые доходы бюджета. Сюда относятся не только выплаты по демпферу, но также обратный акциз и инвестиционная надбавка, выплаты по которым зависят от уровня модернизации НПЗ.

Таким образом, конечный объем нефтегазовых доходов определяется из разницы между сборами с нефтяной и газовой отраслей, с одной стороны, и субсидиями для НПЗ — с другой. Так, по итогам первых восьми месяцев 2024 года поступления с нефтяной и газовой отраслей составили 10,08 трлн руб., а субсидии российским НПЗ — 2,53 трлн руб. В результате бюджет получил 7,55 трлн руб. нефтегазовых доходов.

При этом из 10,08 трлн руб. «еще не дисконтированных» нефтегазовых доходов 84% (8,45 трлн руб.) приходилось на налоговые сборы (по НДПИ на нефть и НДД).

Очевидно, падение цен на нефть окажет на нефтегазовые доходы бюджета гораздо большее воздействие, чем сокращение поставок газа в Европу.

И у финансового регулятора головная боль — дешевле нефть, меньше валюты — дешевле рубль. Нет, снижение курса рубля по отношению к твердым валютам не сразу перейдет в цены, но перейдет обязательно.

Из-за инфляции доллара текущая цена $70 за баррель соответствует номинальным $42–44 в 2004 году. С поправкой на инфляцию можно сказать, что такие же цены были в 1986 году.

Выраженная в рублях цена нефти снизилась до 6300 рублей за баррель (для Brent; экспортная цена Urals на 12% ниже).

И ключевой вопрос здесь только в том, является ли текущее снижение цен на нефть колебанием рынка или отражением долгосрочного тренда.

Российские эксперты пока особо не тревожатся по этому поводу.

Вверх по лестнице, ведущей вниз

Понятно, что «оптимизм наш долг, как сказал господин государственный канцлер» ©, но есть ряд признаков, указывающих, что нефть может оказаться дешевле, чем рассчитывают правительство, финансовый регулятор и российские эксперты.

Мировая экономика уверенно приближается к пику потребления нефти. Международное энергетическое агентство (МЭА; англ. International Energy Agency, IEA) прогнозирует достижение пика мирового потребления нефти в 2029 году на уровне лишь незначительно выше текущего потребления.

Если в период с 2020 по 2023 год глобальный конечный спрос на нефть увеличился на 10,5 млн баррелей в сутки, то в 2023–2030 годах прирост, по прогнозу МЭА, составит лишь 3,2 млн баррелей в сутки. Эта оценка учитывает динамику использования нефти и добываемого с нефтью сырья для производства различных нефтепродуктов. Например, спрос на нефтепродукты для транспорта — автомобильный бензин, дизельное топливо, авиакеросин и морской газойль — в период с 2023 года по 2030-й может сократиться в общей сложности на 100 000 баррелей в сутки, несмотря на заметный рост авиаперевозок.

Причина — развитие электротранспорта. Если в 2017 году глобальная экономия нефти от использования электрокаров и подключаемых гибридов составляла менее 100 000 баррелей в сутки, а в 2023-м — около 700 000, то в 2030 году, согласно консервативному сценарию МЭА, она достигнет 4,2 млн баррелей в сутки.

В Европе пик потребления был пройден 20 лет назад, с тех пор объемы потребления существенно сократились благодаря повышению топливной эффективности автомобилей, развитию общественного транспорта, а теперь еще и благодаря росту популярности электромобилей.

Китай, как ожидается, достигнет пика потребления нефти уже в этом году. За семь месяцев 2024 года импорт нефти Китаем снизился на 2,8%, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года до 10,9 млн баррелей в сутки.

Снижению спроса на нефть в Китае способствует замедление темпов роста китайской экономики, снижение численности его населения, а также кризис на рынке жилой недвижимости.

При этом Китай является вторым в мире потребителем нефти после США и первым по объемам ее импорта (США являются нетто-экспортером нефти).

Потребление нефти в США уже снижается в относительных показателях: сейчас оно находится на уровне 2007 года, несмотря на рост экономики с тех пор более чем на 37%, увеличение численности населения на 35 миллионов человек, и рост оцениваемого совокупного пробега автомобилей в стране на 9%. Вскоре же процесс роста эффективности потребления топлива может привести к снижению потребления нефти уже в абсолютных значениях, т.к. есть несколько факторов, способствующих этому.

Структурные изменения спроса накладываются на развитие инфраструктуры для добычи и экспорта нефти в Северной и Южной Америке — рост добычи и экспорта в США, Канаде, Гайане и Бразилии снизит эффективность сделок ОПЕК+, что сыграет на понижение нефтяных цен, по крайней мере, в реальном выражении — с учетом инфляции.

При этом, по оценке Управления энергетической информации (США) (Energy Information Administration, EIA), точка безубыточности добычи на месторождениях Бразилии за прошедшее десятилетие снизилась вдвое — с $70 до менее чем $35 за баррель. Как следствие, падение цен не повлечет за собой серьезного сокращения добычи, которое могло вновь «разогреть» нефтяной рынок.

Не нефтью единой

На газовом рынке складывается не менее интересная ситуация, чем на нефтяном. В ближайшие четыре года чистое предложение сжиженного природного газа (СПГ) в мире увеличится на 40%, что значительно превысит темпы роста спроса.

Долговременная стабилизация цен на рынке газа будет связана с более чем двукратным приростом мощности заводов по производству СПГ в Северной Америке за 2024–2028 гг. (с 320 млн до 680 млн куб. м в сутки при текущем импорте газа в ЕС в 800 млн куб. м в сутки). К 2026 году в Европе будет завершен основной этап строительства терминалов для приема сжиженного газа.

С учетом взаимосвязанности энергетических рынков, увеличение предложения СПГ окажет дополнительное давление на уже и без того существенно снизившиеся цены на уголь, что снизит и конкурентоспособность экспорта РФ-угля.

«Чистый» убыток российской угледобывающей отрасли по итогам первого полугодия 2024 года уже составил 7,1 млрд руб. Это отражает долговременные тренды: рост угледобычи в Китае; скачок в развитии ВИЭ в странах Южной и Восточной Азии; постепенное внедрение низкоуглеродных технологий в металлургии.

Последний по времени ценовой пик на рынке угля приходится на 2022 год, когда скачок угольной генерации, произошедший из-за восстановления спроса, наложился на последствия временного запрета на импорт австралийского угля в КНР и эмбарго ЕС в отношении России. Если в 2017–2021 гг. средняя цена на энергетический уголь в австралийском Ньюкасле (Австралия) — крупнейшем угольном хабе Азиатско-Тихоокеанского региона — составляла $94 за тонну, то в 2022 году она достигла $345 за тонну.

Однако за прошедшие два года угольный рынок практически вернулся к норме: средняя цена на энергетический уголь в Ньюкасле по итогам первых семи месяцев 2024 года составила $133 за тонну.

Стабилизация спроса на уголь в Европе происходит на фоне торможения темпов ввода новых угольных ТЭС в Китае. Сказывается и бурное развитие низкоуглеродной энергетики: в 2023 году на долю КНР пришлось 63% глобального ввода мощности солнечных панелей (216,9 ГВт) и 65% ввода мощности ветроустановок (75,9 ГВт), согласно данным Международного агентства по ВИЭ (IRENA). В свою очередь, Индия планирует к 2030 году увеличить установленную мощность ВИЭ (возобновляемой энергии) почти втрое — с прошлогодних 176 ГВт до 500 ГВт. Для сравнения: установленная мощность всех электростанций ЕЭС России по итогам 2023 года достигла 248,2 ГВт.

Большие надежды

Сыграть на повышение цены на нефть может решение ОПЕК+ об отказе от восстановления добычи с декабря. Но это будет временное решение, т.к. фундаментальные причины обвала цен — это рост добычи вне ОПЕК+, а также ускоряющийся энергопереход.

Разумеется, производители нефти продолжают убеждать весь мир, что спрос на нефть будет расти еще несколько десятилетий. Но тенденции в развитии мирового авторынка и возобновляемой энергетики указывают на обратное.

Если цена на нефть будет снижаться и дальше, то участники картеля ОПЕК, и в первую очередь страны Персидского залива, вероятно, будут вынуждены изменить свою стратегию и увеличить добычу, чтобы вытеснить с рынка игроков с высокой себестоимостью добычи, а также страны, находящиеся под санкциями (!).

В условиях падения спроса на нефть это будет единственной стратегией, позволяющей сохранить стабильными доходы от ее экспорта и несколько замедлить процесс энергоперехода, на что и указывает динамика цен на нефтяных рынках. Очевидно, что больше всего от роста предложения ближневосточной нефти и снижения цен пострадают Россия, Иран и Венесуэла.

Сценарий развития экономики РФ в ситуации снижения цен на нефть довольно подробно описан в проекте «Основ денежно-кредитной политики 2025–2027» Банка России:

Но есть и еще один прогноз Института энергетических исследований РАН, согласно которому Россия уже никогда не восстановит ни валовые объемы, ни выручку от экспорта углеводородов. Время до 2022 года останется в истории как пик энергетического могущества страны.

Если в 2021 году Россия выручила от экспорта нефти, газа и угля $315 млрд, то, по прогнозу ИНЭИ РАН, уже к 2030 году выручка снизится более чем вдвое — до $146 млрд.

«Это (к 2050 году) до пяти раз уменьшит будущий вклад ТЭК в ВВП страны. Таким образом, ТЭК потеряет былую роль «локомотива» экономики России», — к такому выводу приходят академик РАН Алексей Макаров и его соавторы в статье «Сценарии интенсификации развития экономики и энергетики России» («Проблемы прогнозирования». № 4. 2024).