1. Призраки Главлита. Экспертный центр РКС и снятие книг с продаж

Хроника текущих книжных изъятий за прошедшую богатую событиями неделю такова.

• 22 апреля издательство Эксмо-АСТ заявило о том, что останавливает продажи книг (в том числе электронных) Владимира Сорокина «Наследие», Майкла Каннингема «Дом на краю света» и Джеймса Болдуина «Комната Джованни».
• Утром 23 апреля к этой тройке добавились Ханья Янагихара с ее «Маленькой жизнью» и «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер.
• На следующий день, 24 апреля, издательство «Эксмо» попросило партнеров остановить продажу и утилизировать книгу Брендона Тейлора «Настоящая жизнь».

Все книги были сняты с продаж «в соответствии с законодательством Российской Федерации (ст. 6.21. КоАП РФ)» — статья о пропаганде ЛГБТ* (движение признано экстремистским и запрещено в России).

Сами по себе эти действия особенного удивления не вызвали: все авторы широко представлены в разошедшемся недавно списке «вредных» книг, пропавших с маркетплейсов. А нежелательность «Наследия» была еще более очевидна: война за его запрет ведется многие месяцы силами активистки Усковой (подробный рассказ об этой эпопее «Новая» публиковала в январе). Удивление вызвало другое.

После опубликованных на сайте АСТ официальных заявлений о прекращении продаж многие обратили внимание на приписку: «Данные книги были направлены на экспертизу Экспертного центра при Российском книжном союзе». Вскоре вышел материал «Ведомостей» (который перепостили, кажется, без преувеличения все) о том, что, по словам некого сотрудника РКС, центр действительно создан, он действительно способен решать, есть в произведении тематика ЛГБТ или нет, и обладает чрезвычайно разношерстным составом: в него вошли представители Роскомнадзора, Российского исторического общества, Российского военно-исторического общества, представители РПЦ, Духовного управления мусульман России, Федерации еврейских общин России, Ассоциации юристов России, Российской академии образования и Литературного института имени Горького.

И вот здесь начинают возникать серьезные вопросы. Главный: если такой орган действительно появился, то когда? Дело в том, что во время январской кампании против сорокинского «Наследия» экспертный центр при РКС уже фигурировал: АСТ, судя по официальному письму Усковой, отправляло книгу на экспертизу именно в этот совет и именно на заключение этого совета ссылалось, но тогда это почему-то все оставили без внимания. При этом ни о точном времени создания совета, ни о составе конкретных участников с именами, фамилиями и лицами ничего не известно.

Добиться ответа на вопрос о том, кто все эти люди, не удается даже тем, кто этим специально занимался. Никаких официальных заявлений, никаких перерезаний красных ленточек, никаких радостных постов — ничего этого не было и нет до сих пор, хотя, казалось бы, есть чем «похвастаться»: разговоры о том, что надо бы собрать специалистов по ЛГБТ-тематике и позволить им судить книги, в РКС ведутся с 2023 года.

Далее. Если внимательно прочитать оба официальных заявления АСТ — первое про Сорокина, Каннингема и Болдуина и второе про Янагихару и Миллер, — то станет очевидно: экспертизу прошли только первые три книги. Первое заявление АСТ гласит:

Ясно, что издательство было вынуждено отправить первые три книги на экспертизу, и они ее прошли (с результатом не в пользу книг). А вот второе заявление говорит о другом:

Ясно, почему АСТ отправило книги на экспертизу (потому что прокуратура умеет читать краткие содержания), но неясно, почему Пресненская межрайонная прокуратура уже предостерегает издательство о последствиях, если экспертиза еще не закончена.

2. «Турникет ищете, гражданин?»
Обыски у издательства «Напильник» и в музее «Гараж»

Другая сюжетная линия книжных репрессий началась еще до марафона по снятию с полок книг издательства АСТ. В середине апреля силовики пришли с обыском к Василию Кузьмину — сооснователю независимого издательства «Напильник» (оно специализируется на острополитической литературе разных лет). Оперативники забрали, например, «Манифест Унабомбера» (автор — американский философ, математик Теодор Качинский), «Зеленую книгу ИРА» (учебное пособие для новобранцев революционной Ирландской республиканской армии), «Аптечку номер 4» Булата Ханова (фантастика про далеко не самую прекрасную Россию будущего) — всего около тридцати наименований.

цитируют Кузьмина «Осторожно, новости».

Среди изъятых книг оказались не только издания «Напильника», но и, в частности, книги directio libera. 15 апреля стало известно, что книги этого издательства убрал из своего книжного магазина и музей современного искусства «Гараж» (вместе с контркультурными альманахами moloko plus). Почему это было сделано, в точности неизвестно — официально «Гараж» рассказал о «недовольстве покупателей» и об угрозах.

А уже 26 апреля в офисе и архиве «Гаража» прошел обыск. Что искали теперь — снова некоторое время было неизвестно: на фоне печальных событий в книжном мире у многих появилась версия, что и на этот раз дело во «вредных» книгах. А поскольку и в случае «Напильника», и в случае «Гаража» фигурировали издания directio libera, некоторые связывали обыски конкретно с этим издательством. Тем не менее пресс-служба музея опровергла эту версию, сказав, что проблемы связаны с делом Петра Верзилова** (очевидно, и с прошедшими перед выборами массовыми обысками у независимых художников).

Сам основатель directio libera Павел Никулин тоже опроверг версию о своих книгах: во-первых, книги не изъяли, а вернули издательству, во-вторых, в других точках они продаются пока беспрепятственно. При этом, по его словам, ни один из обысков — ни у «Напильника», ни в «Гараже» — не сопровождается обязательным в таких случаях заведением уголовного дела.

Как следствие, относительно каждой такой «активности» появляется по три-четыре версии того, что все это на самом деле значит: то ли власть начала читать книги, то ли интересоваться современным искусством, а то ли время от времени показывает меценатам-владельцам галерей, кто здесь хозяин. Противоречий от этого становится только больше.

3. Давай покрасим нашу книгу в черный цвет: биография Пазолини и ее предшественники

История многострадальных шедевров АСТ на прошлой неделе не закончилась изъятием Тейлора: 25 апреля стало известно о том, что еще одна книга АСТ — биография «Пазолини. Умереть за идеи» Роберто Карнеро — вышла с закрашенными черным страницами. Так были скрыты те части текста, где говорилось об ориентации и личной жизни Пазолини, а также высказывания о религии, описания мужской внешности, пересказ «Декамерона» и даже строчки из стихов самого Пазолини «Мольба к матери». В тот же день «Горький» выпустил остроумную рецензию Бориса Куприянова на книгу — бо́льшая часть текста в ней, как и в «Пазолини», закрашена.

Издательство АСТ не стало игнорировать шум, поднявшийся вокруг полустертой биографии, — оно вновь выпустило официальное обращение, в котором говорилось:

Такая практика российским читателям действительно уже знакома. В 2015 году АСТ выпустило книгу Елены Костюченко «Нам здесь жить», в которой на нескольких страницах вместо оригинального текста была напечатана плашка: «Запланированный текст о Pussy Riot не может быть опубликован по политическим причинам».

В 2021 году издательство Individuum покрасило часть книги Нико Воробьева «Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе» — те предложения, в которых описывался рецепт приготовления героина.

Известны примеры и закрашенных книг с квир-тематикой: в октябре 2022 года «Эксмо» выпустило цензурированный вариант книги «Вдребезги» Макса Фалька, а в апреле 2023-го хитом ярмарки Non/fiction стал не менее цензурированный (уже напрямую из-за закона о пропаганде) вариант «Потрясения» Лидии Юкнавич. Так что история знает примеры.

В истории с покраской книг, пожалуй, возникает гораздо меньше вопросов, чем в истории с обысками и снятиями с полок. По сути, вопрос всего один: какие книги и в каком количестве будут теперь выходить в таком виде? Нужно ли закрашивать любое описание физиологичности? А эротические сцены между, допустим, людьми, не состоящими в браке? А строчки стихов, как в случае Пазолини? Но все это вопросы, конечно, риторические: как всегда, все будет зависеть от инициативности любителей читать аннотации из прокуратуры и МВД, а также от бдительности доносчиков.

4. О чем это все на самом деле

Даже тем, кто никогда в жизни не открывал ни одну из снятых с продажи книг, ясно: ни одна из них пропагандой ЛГБТ не является. Например, «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер, которую некоторые в шутку называют фанфиком гомеровской «Илиады», — это книга, конечно, не про геев. Действительно, в ней рассказывается о Патрокле и Ахилле — что, между прочим, версия абсолютно классическая, и в первоисточнике (в «Илиаде») на эти отношения есть прямые намеки. Но что позволено Гомеру, то не позволено Мадлен Миллер.

«Песнь Ахилла» — про конфликт между любовью и предназначением, про то, как можно (или невозможно) любить того, кому предначертано быть героем. Но главное, она про то, как война — совершенно нелепая и никому не нужная — отбирает любимого человека. Про то, как нелепые цели правителей выдаются за высокие идеалы и заставляют становиться героями тех, кто хотел простой, мирной и счастливой жизни. И еще она про то, что единственно осмысленной жертвой может быть только жертва ради любимого человека.

Довольно отдаленное отношение к пропаганде ЛГБТ имеет и «Комната Джованни» Джеймса Болдуина. И хотя в ней сексуальным отношениям отведено больше места, она скорее рассказывает о чувстве запертости, закрытости: и сам Джованни, и его отношения — это сплошная клаустрофобия. Комната, в которой живут, постепенно превращается в тюремную камеру, а любовь — в заключение под стражу, в отгороженность и оторванность от всего мира, в удушающую несвободу. Сложно назвать описание настолько негармоничных отношений пропагандой.

То же самое касается и хита 2016 года — «Маленькой жизни» Янагихары, и куда менее популярной в России «Настоящей жизни» Тейлора, и остальных книг, в названии которых нет слова «жизнь», но они рассказывают именно о ней: рассказывают не об идиллиях, они рассказывают о жизни со всеми ее вывихами и неправильностями: о том, как болезненно взрослеть, о том, как невозможно вылечиться от своего прошлого, о том, как преодолевать предрассудки, о том, что делать, если не вписываешься в ту систему координат, которую навязывает мир.

…Градус абсурдности ситуации, как видим, начинает зашкаливать — к чему, в общем, все уже давно привыкли. Еще больше абсурдности добавляет то, что запретами Каннингема и даже Сорокина возмущена не только «либеральная общественность»: внезапно за запрещаемые книги вступились некоторые из членов литературно-патриотического «Союза 24», сказав, что сексуальная ориентация Каннингема еще не делает его плохим писателем, а повальное запретительство дискредитирует саму идею государственного контроля над книгами — того самого контроля, за который члены «Союза» недавно выступили в своем открытом письме.

В общем, очередные книжные репрессии, как обычно, оставляют много вопросов. Единственный, на который ответ стабильно находится, — это вопрос «что дальше?» Ответ неизменен: дальше, очевидно, будет хуже. Кое-кто из книжников — например, Сергей Лебеденко — уже сравнил процедуру книжных экспертиз с советским Главлитом, и высока вероятность, что все к созданию такой организации и идет.

И свернуть с этого курса уже вряд ли возможно. Остается только спешно читать все, что осталось незапрещенным сегодня, опасаясь, что это могут запретить завтра. В конце концов, тоже способ популяризации чтения — и надо признать, довольно эффективный.

* «Движение» признано экстремистским, его деятельность на территории РФ запрещена.

** Внесен Минюстом РФ в реестр «иноагентов».