Два года назад, 4 марта 2022 года, в Госдуме была проведена законодательная «спецоперация» немыслимой скорости.
В один день во втором и третьем чтениях были приняты изменения в Уголовный кодекс РФ и Кодекс РФ об административных правонарушениях, криминализующие любую информацию о специальной военной операции, отличающуюся от официальной, и любую критику СВО.
А именно — законы о наказании за «дискредитацию» и «фейки».
В тот же день эти законы одобрил Совет Федерации и подписал президент.
И в тот же день они были опубликованы и вступили в силу.
Пленарное заседание Государственной думы России. Фото: Дмитрий Духанин / Коммерсантъ
В Уголовный кодекс была введена статья 207.3 «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооруженных сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности», в КоАП — статья 20.3.3 «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности, в том числе публичные призывы к воспрепятствованию использования Вооруженных сил Российской Федерации в указанных целях».
С соответствующим наказанием — вплоть до 10 лет лишения свободы по статье 207.3 и до 100 тысяч рублей штрафа для граждан по статье 20.3.3.
Одновременно в УК ввели статью 280.3 «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных сил РФ в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности», применяемую в случае, если гражданин ранее в течение года был привлечен по административной статье за «дискредитацию».
По сути, был введен догмат о непогрешимости государства.
По степени влияния на информационное пространство и общественное мнение эти законы (впоследствии дополненные другими нормами) не имеют себе равных:
практически любое инакомыслие в «спецоперационной» области было объявлено наказуемым деянием, грозящим в лучшем случае штрафом, а в худшем — длительным лишением свободы.
Теоретически и факт «дискредитации» армии, и факт распространения «заведомо ложных сведений» (то есть таких, о которых обвиняемому было заранее известно, что они ложные) должен доказываться обвинением и устанавливаться судом.
Практика минувших двух лет оказалась решительно иной — опрокидывающей принцип презумпции невиновности и практически уничтожающей конституционный принцип свободы выражения мнений и убеждений.
Практически во всех уголовных делах о «фейках» единственным обоснованием того, почему сведения, распространяемые обвиняемыми, — ложные (и в том числе, заведомо ложные), оказывалось их расхождение со сведениями государственных органов (как правило, официальными сообщениями Минобороны), которые объявлялись заведомо правдивыми, без каких-либо их проверок.
Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
Что касается административных дел о «дискредитации», то ей, как оказалось, можно объявить практически все, что угодно, — было бы желание полиции и прокуратуры. Даже те высказывания или плакаты, где не упоминается ни словом ни о Вооруженных силах, ни о СВО, ни о международном мире и безопасности.
Последствия не заставили себя ждать. И журналисты, и политики, и правозащитники, и общественники, и рядовые граждане оказались в ситуации, когда было невозможно выразить критическое мнение о происходящем, не рискуя серьезным наказанием.
Когда в информационном пространстве де-факто осталась одна — поддерживающая происходящее — составляющая, а вторая, критическая, оказалась заблокирована под угрозой уголовного или административного преследования.
Причем такого преследования, от которого практически невозможно было защититься в суде, потому что никакие аргументы защиты не принимались во внимание.
Когда же преследуемые обратились в Конституционный суд — они получили беспрецедентное решение. Суд объявил государство «конституционной ценностью», его решения, касающиеся специальной военной операции, — не подлежащими сомнению, а их критику — отрицанием конституционного строя.
Это самым серьезным образом изменило общественное мнение, потому что доступ критических мнений к обществу оказался во многом заблокирован.
Ничего подобного не было во время двух чеченских войн — когда критические высказывания о происходящем не запрещались и не криминализировались. Напротив, критические мнения — в том числе, требования прекратить то, что тогда называлось «контртеррористической операцией», — звучали как с думской трибуны, так и с телеэкрана. И Госдума создавала комиссию для парламентского расследования происходящего. И общественные настроения, сформированные в условиях свободы информации и получения обществом разных точек зрения на происходящее, оказались такими, что в августе 1996 года было подписано соглашение о прекращении огня, перемирии и выводе войск…
Как там было у Стругацких в «Трудно быть богом»?
«Правда — это то, что сейчас во благо королю. Все остальное — ложь и преступление».
- С момента введения в РФ уголовной ответственности за распространение военных «фейков» о российской армии (ст. 207.3 УК) Следственный комитет возбудил 273 уголовных дела, 90 из них — в 2023 году.
- В российские суды за два года было направлено 134 дела в отношении 136 человек, обвиняемых по этой статье.
- Еще 81 уголовное дело СК возбудил по статье о «дискредитации» Вооруженных сил РФ (ст. 280.3 УК). В суды поступили 44 дела, фигурантами которых стали 45 человек.
- По данным правозащитного проекта «ОВД-Инфо»*, который ведет независимый подсчет политически мотивированных уголовных преследований в России, фигурантами дел о военных «фейках» проходит 261 человек, а о «дискредитации» российской армии — 154 человека.
- 8696 административных дел возбуждено по статье 20.3.3 КоАП за дискредитацию армии (по данным «Медиазоны»*).
* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».
