Чрезвычайные меры для долговременных условий

Итак, это случилось: 11 октября правительство сообщило о подписании указа «Об осуществлении обязательной продажи выручки в иностранной валюте, получаемой отдельными российскими экспортерами по внешнеторговым договорам (контрактам)». Как прокомментировал первый вице-премьер Андрей Белоусов:

Конкретный перечень экспортеров, которых коснутся эти меры, состоит из 43 групп компаний, относящихся к отраслям топливно-энергетического комплекса, черной и цветной металлургии, химической и лесной промышленности, зернового хозяйства.

Меры же приняты такие:

• Первое: вводится обязательная репатриация и продажа валютной выручки на российском рынке («в объемах и сроках, которые будут установлены Правительством») сроком на шесть месяцев для отдельных компаний (соответствующее распоряжение правительство планирует принять в течение суток).
• Второе: «отдельные компании» должны предоставлять в ЦБ РФ и Росфинмониторинг индикативные планы-графики по покупке и продаже иностранной валюты на внутреннем рынке.
• Третье: уполномоченные представители Росфинмониторинга («в задачи которых входит мониторинг и обеспечение соблюдения правил валютного регулирования») придут «в отдельные компании».

Никогда такого не было, и вот опять

Интересно, что всего пять месяцев назад Министерство финансов выступало против принудительной продажи валюты экспортерами:

• «Вопрос возвращения обязательной продажи валютной выручки российскими экспортерами периодически поднимается, в Минфине необходимости в этом не видят». Об этом рассказал замминистра финансов Алексей Моисеев в Госдуме.
• «Вопрос о возврате к обязательной продаже валютной выручки периодически поднимается, но пока никаких решений не принято. Наша позиция твердая: моя позиция и позиция министра в том, что сейчас пересматривать этот подход необходимости нет».

В сентябре 2023 года и глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина говорила о скептическом отношении к такой мере:

Но что-то пошло не так.

Назад в девяностые

В историческом смысле возвращение к такой мере знаменует возвращение России к аналогу 90-х — именно в то время существовала обязательная продажа валюты экспортерами.

Доверие к рублю в то время было критически низким, и все участники экономических процессов старались избавиться от рублей сразу, как только они появлялись.

Чтобы не допускать дисбаланса спроса на валютном рынке, правительство с 1992-го ввело норматив, согласно которому половина от всего экспорта должна быть продана через официальные каналы (биржу и банки). Указ об обязательной продаже 50% выручки для всех экспортеров президент РФ Борис Ельцин подписал 4 июня 1992 года.

• С 1995-го была внедрена мультивалютная корзина и относительно современная концепция управления ЗВР и проведения валютных интервенций. Вместо жесткого процента выручки, который нужно было продавать, бизнесу разрешалось сохранять большую часть своей валютной выручки. Конкретные нормативы могли меняться в зависимости от ситуации на международных рынках и целей валютной политики ЦБ и правительства.
• 29 декабря 1998 года (после августовского дефолта) Борис Ельцин подписал закон «О первоочередных мерах в области бюджетной и налоговой политики», который повышал норматив продажи валютной выручки до 75%. Уровень в 50% был возвращен с 10 августа 2001 года
• 10 декабря 2003 года президент РФ Владимир Путин подписал новый закон — «О валютном регулировании и валютном контроле», который установил норматив продажи валюты в 30%. С 1 мая 2006 года Банк России снизил показатель до нуля.
• С 28 февраля 2022-го требования по продаже валютной выручки вернулись в объеме 80% за три операционных дня для всех компаний. В апреле 2022-го требования смягчили до 60 дней, чуть позже отменили обязательства для несырьевых компаний, а для сырьевых экспортеров лимит снизили до 50%. В мае новые послабления, корректирующие валютную выручку на импортные контракты, а с 10 июня нормативы были отменены.

Что-то случилось

Первое объяснение лежит на поверхности: в стране не хватает валюты, курс рубля устойчиво снижается, вот правительство и требует увеличить объем предложения валюты на рынке — как по учебнику: если цены растут, значит есть дефицит товара, увеличишь его предложение — цены снизятся.

В принципе валюты стало меньше: если в марте-апреле 2022-го, когда сохранялись жесткие требования по реализации 80% от валютной выручки, валютный экспорт составлял в среднем по $48 млрд в месяц для всех валют, из которых $47 млрд составляли конвертируемые валюты (доллары и евро).

Сейчас экспорт, выраженный в иностранной валюте, составляет $20–25 млрд в месяц, из них на конвертируемые валюты приходится не более половины от этой суммы.

То есть валюты нет.

Но не совсем.

Профицит СТО в сентябре составил $9,6 млрд — столько, как за весь второй квартал 2023 года, а по итогам третьего квартала профицит СТО вырос до $16,6 млрд, что является лучшим результатом года.

То есть валюты должно быть много, во всяком случае — достаточно, чтобы за рубль давали не один цент, а немного больше. Но если бы валюты на рынке хватало на самом деле, то и курс был бы другим, и правительство бы не требовало продавать валюту в принудительном порядке.

Так деньги есть? Или денег нет?

• Во-первых, новые покупатели российской нефти легко могут задерживать оплату — специфика рынка: Африка, Ближний Восток.
• Во-вторых, «расчеты в национальных валютах» — штука медленная. С той точки зрения, что их получателю надо еще искать покупателя на неконвертируемые деньги.
• В-третьих, валюта может вообще не попадать в РФ: экспортеры могут резервировать ее для оплаты собственного импорта или даже «для выполнения задач».

Ну и самое очевидное: а зачем владельцам валюты менять доллары на рубли? Что такого они могут на них купить?

Есть и еще одно объяснение, почему правительство схватилось за валютную выручку: видимо, в цены уже пошел перенос «летнего» роста курса доллара.

Росстат предупреждает: инфляция в сентябре составила 0,87% месяц к месяцу, рост цен год к году достиг 6%.

Почему это важно. В сентябре (чтобы ни случалось) цены обычно притормаживают: урожай, люди вернулись из отпусков (в прошлом году, например, цены в сентябре выросли на 0,05%). А «плюс 0,87% за сентябрь» — такого инфляционного импульса не было с 2000 года. Если цены будут и дальше расти такими темпами, то к марту инфляция съест значительную часть прироста «социальных выплат».

Что получилось с курсом?

Надо сказать, что рубль сразу отреагировал на решение правительства об обязательной продаже выручки: утром четверга, 12 сентября, торги на Мосбирже начались разрывом котировок от предыдущего закрытия, после чего рубль вышел к двухнедельным максимумам.

К 9:25 по московскому времени пара доллар/рубль расчетами «завтра» котировалась по 97,08, и рубль прибавил 3,1%, ранее достигнув значения 96,46 впервые с 27 сентября. Пара евро/рубль котировалась к этому времени по 103,26, и здесь рубль прибавил 3%, ранее отметившись на уровне 102,59 впервые 29 сентября.

Правительство может отчитываться об успехе, но… не все так однозначно

На самом деле «ручное вливание конвертируемой валюты на рынок» с целью стабилизации курса местной неконвертируемой валюты не свидетельствует о здоровье экономики. Это как жаропонижающее при гриппе: снимает симптомы, но не лечит болезнь.

А болезнь может быть серьезной. Это разбалансировка денежного обращения — она, кстати, принимает именно такую форму: чем больше правительство финансирует «увеличение выпуска в обрабатывающей промышленности», тем больший спрос эта промышленность предъявляет на валютную выручку и другие ресурсы, и если этих ресурсов не хватает, то мы получаем и инфляцию в других секторах, и падение покупательной способности местной валюты, и снижение производительности. Безработицы, кстати, при этом может и не быть: все будут ходить на работу, а производительность расти не будет, потому что замещение капитала трудом (собственно, чем правительство занимается уже полтора года) имеет объективные ограничения. Как только вы начнете накачивать производство деньгами в ситуации ограничения ресурсов труда и капитала, вы получите фронтальный рост цен, который выразится либо в переписывании ценников, либо в сокращении ассортимента и качества товаров (как это и произошло в свое время в СССР).

Правительство помнит уроки СССР — и думает, что сможет обмануть макроэкономику: оно смягчает бюджетные ограничения в сравнительно узком секторе отраслей (для них «деньги есть») и ограничивает финансирование всего остального («денег нет»), список приоритетов правительства совершенно честно расписан в проекте бюджета.

Хорошая попытка. Но нет, макроэкономику не обманешь. А что касается валюты, то комиссары Росфинмониторинга в компаниях — это, конечно, сильное средство, но и с сильными побочными эффектами.