Для среднего россиянина (особенно вдумчивого) конфликт вокруг Карабаха будто иллюстрирует сюжет из средневековой истории. Слабеющая империя, ведущая затяжную войну в своей бывшей провинции, вынуждена беспомощно наблюдать, как ее ближайшего фаворита топчет, обижает новая необоримая сила, медленно, но уверенно крадущаяся непосредственно к границам метрополии.
А на что похож конфликт в Карабахе для армян, живущих в России?
Продлившееся чуть более суток военное столкновение в Карабахе спровоцировало гуманитарную катастрофу в Закавказье и подорвало веру российских армян в Россию.
Корреспондент «Новой» понял это, побывав в церкви святого Карапета в Екатеринбурге и пообщавшись с прихожанами о том, как они оценивают случившееся с их исторической родиной, оказавшейся связанной союзническими обязательствами с РФ.
«Надо стать частью России»
Единственный на Урале христианский храм армянской апостольской церкви стоит в Екатеринбурге на берегу реки Исети. Здесь, посреди стеклянных небоскребов и современной архитектуры, он выглядит непривычно, если не сказать инородно. Насмотренному на православные храмы глазу не хватает золотых куполов, башенок и высоких колоколен, приличествующих храму. Над территорией храма развевается армянский флаг. Еще не так давно, во время конфликта 2020 года, по соседству с армянским флагом можно было видеть флаг непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, Арцаха, как называют его сами армяне. Теперь ни о каком Арцахе речи уже нет, он самоликвидируется.
Но несмотря на это, люди приходят сюда, чтобы поставить свечу в память о погибших в самой молниеносной военной кампании первой четверти XXI века.
Ангелина — высокая спортивная девушка с красивым профилем и невероятно печальными глазами. Ангелина родом из Казахстана, из приграничного с Россией Петропавловска. Приехав в Екатеринбург на учебу в УРГУ, в будущем она планирует стать дипломированным юристом. Ангелина — армянка. Признается, что никогда прежде она не приходила в храм:
«Меня крестили в Петропавловске. В обычной православной церкви, потому что армянской там нет. Армянские храмы — они такие же, как этот, их тоже строят из камня, — девушка, как будто поглаживая, прикоснулась к стене храма. — Я много раз видела эту, все время хотела зайти, но были дела. А после того, как началась война… Я просто поняла, что мне нужно приехать сюда, чтобы поставить свечку за Арцах. Больше половины наших людей больше не верят России. Это поразительно! Они говорят, что нужно разорвать все отношения — вступить в НАТО, налаживать контакты с Европой, потому что Россия не помогла. А другие думают наоборот — что надо в Россию. Стать ее частью, как Чечня или Дагестан».
Церковь Святого Карапета. Фото: Евгения Яблонская / Коммерсантъ
— Старшее поколение? — недоуменно поинтересовался я.
— В том-то и дело, что нет. Много моих сверстников, те, с кем я общаюсь, в том числе и из Армении, хотят стать частью России.
— И на что они рассчитывают? Что Россия их спасет?
— Да! — воскликнула Ангелина. — Ну камон!
Кого Россия вообще может спасти?! Она не помогла Армении в 2020-м, когда все думали, что поможет. А сейчас у России есть Украина, с самого начала было понятно все. Азербайджан с Турцией этим и воспользовались.
По словам девушки, лично она не строит иллюзий о том, что Россия когда-нибудь еще будет значить для Армении больше, чем значила до произошедших событий, и с сожалением отмечает, что страна ее предков вовсе может исчезнуть. Выстоять в одиночку против Азербайджана (читай: Турции), по мнению девушки, у крохотного государства нет возможностей.
«Обещали, что помогут»
У ворот церкви стоят высокий, чуть сутуловатый пожилой армянин и тучная, хорошо одетая женщина 40–45 лет. Когда я подошел к ним с фотоаппаратом, женщина смутилась и попросила их не снимать. Мужчина же грустно улыбнулся и сказал: «Барев дзес!» Это приветствие по-армянски. Он согласился со мной поговорить.
— По телевизору говорили, что мы союзники. Обещали, что помогут. И что в итоге? Помогли? Помогли, ой как помогли! Но только не нам, а Алиеву. Отдали Арцах. Путин прислал миротворцев, чтобы не допустить кровопролития. И что, не допустили? Столько людей погибло на заправке (речь идет о взрыве, который случился 25 сентября на единственном в Нагорном Карабахе топливохранилище. В момент взрыва на АЗС стояла огромная очередь из автомобилей беженцев. В результате погибло 68 человек, сотни получили тяжелые ожоги. — Н. Т.)… Столько детей, стариков, женщин… просто как фашисты заживо сожгли. И где миротворцы? Позакрывались у себя на базах и не высовывались. Азербайджанцы генерала вашего убили, и что? Алиев извинился — и все! Скажи мне, как такое в 21-м веке может быть?
На громкий дрожащий голос армянского старика оборачивались редкие прохожие. Тщетные попытки дочери успокоить отца не приносили никого результата. Женщина уже даже начал зло на меня поглядывать, а я заволновался, что старику станет плохо с сердцем. Но немного успокоившись, он перевел дыхание, после чего продолжил:
Взрыв на топливном складе в Нагорном Карабахе. Фото из открытых источников / Wikimedia
— Мой отец воевал, дошел до Кенингсберга. Ранили, попал в госпиталь, выписали — отправился в Маньчжурию, опять воевал. После войны был инженером, все это строил… — в словах Сирака мне слышится боль за некогда существовавшую страну, признать исчезновение которой он пока еще не в силах. — Мне уже 76-й год. Я дожил до седых волос, но мне в страшном сне не могло привидеться, что вот это будет. У меня все дети в России, в Армении лишь сестра, ее все то, что в Карабахе, пока не затронуло даже. Но все равно мне страшно: не за себя, не за дочку даже, а за внуков, за правнучку. Я не понимаю, как они будут жить. Ради чего они будут жить?
Вечных союзников нет ни у кого
В такие периоды, как сейчас, рассказывают старики, время ускоряется. Порой складывается впечатление, что всего лишь за день мы проживаем год. Происходящего ужаса много, и нередко одни новости накладываются на другие, формируя чувство некой зловещей закономерности. Становясь благодатной почвой для паранойи и теорий заговора. Возможно, это конспирология, попытка мозга хоть как-то упорядочить льющийся сплошным потоком хаос информации.
Автомобили с вынужденными переселенцами из Нагорного Карабаха. Фото: Александр Патрин / ТАСС
Аркадик — невысокий коренастый мужчина чуть старше 40. Печальные армянские глаза, черные с проседью волосы — и широкая улыбка. Как и многие его соотечественники, он стал ходить в храм, чтобы помолиться за жителей Арцаха. Сам он родом из Армении, но еще в детстве вместе с родителями переехал в Екатеринбург. По словам Аркадика, до осени 2021 года он был военным, уволился со службы еще до начала СВО.
Говорит буднично, как будто переборов и приняв боль от осознания произнесенных слов:
— У меня к произошедшему отношение двойственное. Как армянин, я считаю, что это трагедия. Трагедия — это даже не потеря Арцаха. Я уверен, что Азербайджан и Турция на этом уже не остановятся, и моя родная страна в очередной раз за свою тысячелетнюю историю стоит на пороге утраты государственности. Для нас всех — и меня лично — это катастрофа.
Тяжело вздохнув, продолжает:
— Как российский военный и человек, знающий историю, я понимаю, что вечных союзников не бывает. Так получилось, что на данном этапе Турция и Азербайджан оказались для России важнее союзнических обязательств перед нами. Не без причин. Но как бы я ни пытался даже не оправдать, а понять Россию, все равно для подавляющего числа простых армян такая позиция РФ воспринимается не иначе как предательство. И сегодня в Армении уровень русофобии огромный.
Вместе с тем Аркадик подчеркивает, что в случившемся есть и доля ответственности армянского руководства, притом далеко не только Пашиняна:
— Мы, армяне, вечно виним в случившемся кого-то другого. Россию, Францию, американцев — но почему никто не задал себе вопрос: а как такое вообще могло произойти?
Ведь главная ошибка была совершена еще в 90-х, когда мы сами же не признали Арцах.
— Почему же, на ваш взгляд, это не было сделано?
— Неготовность руководства брать на себя ответственность. Саркисян, Кочарян, Пашинян не укрепляли армию. Мы победили тогда и успокоились… Никто ничего не делал. Вся страна просто жила той победой. Мы не заметили, как поменялся мир. Азербайджанцы проиграли, но 30 лет готовили реванш, к которому мы оказались не готовы.
По мнению Аркадика, России сейчас нужно быть осторожной как никогда:
Автомобили жителей Нагорного Карабаха на въезде в Корнидзор. Фото: Александр Патрин / ТАСС
— У России большие проблемы с долгосрочным планированием. Нет видения даже на пять лет вперед! Турки же просчитывают все на 50 лет вперед, и, принимая решение сейчас, они уже знают, какое решение и для чего они примут завтра. Турция продолжит свою экспансию на Кавказ. И они уже понимают, что Россия и российская армия в сентябре 2023-го — это уже совсем не то, чем были Россия и российская армия в декабря 2020-го. Россия завязла в СВО, и у нее нет возможности этому противостоять.
Аркадик считает, что из-за спецоперации России приходится уступать Турции, с которой у нее в истории было больше всего кровопролитных войн. По его мнению, последствия этого проявятся в самом обозримом будущем. Армении же просто не повезло быть на пересечении миров.
С тысячами людей пропала связь
Я поговорил и со служителями церкви. Один из них, просивший не публиковать его имя, рассказал мне, что он, как и большая часть армян по всему миру, сейчас находится в ступоре и растерянности. Единственное, что остается — молиться за тех армян, кому не посчастливилось оказаться там. Кто теперь вынужден бежать.
По словам священника, многие, особенно старики, попросту отказались уезжать. В том числе и те, кто воевал в Карабахе в 1992-м. Для них это равносильно смерти: официальный Азербайджан уже заявил о том, что не намерен прощать тех, кто держал в руках оружие. Однако священник говорит о том, что и у этих людей есть свои резоны:
— Для тех, кто защищал Арцах во время первой войны, с этой землей связана вся жизнь, и они уже никуда не поедут. Многие примут мученическую смерть.
— Как думаете, там много осталось людей?
— Арцах — это ведь не только Степанакерт. Там есть и другие районы и поселки. Когда Азербайджан пришел, в отдаленных деревнях остались тысячи человек. Они отрезаны от мира, никто не знает, что с ними.
Я боюсь, что там будет твориться страшное зло. Но весь мир, Европа и Россия промолчат.
