Латиноамериканская литература ХХ века, создававшаяся, в общем, в единых условиях и вдохновлявшаяся общей темой — темой человеческого существования в условиях диктатуры, — крайне щедра на описания совершенно разных и непохожих друг на друга типов диктаторов. Мы уже познакомились с просвещенным диктатором и с борцом за свободу, переродившимся в тирана, — а сегодня предлагаю встретиться еще с одним типом: с диктатором-идеей, диктатором-богом. Искать этот тип мы будем на страницах романа «Сеньор Президент» Мигеля Анхеля Астуриаса.
По ночам около Портала Господня собираются городские нищие: считают, сколько подали им на паперти, переругиваются, спят на ступенях. В одну из таких ночей убит полковник Хосе Парралес Сонриенте: он проходил мимо Портала и стал издеваться над одним из нищих — тот сорвался, и ночь для полковника оказалась последней. И вряд ли этот инцидент получил бы развитие в стране, где то и дело кого-то убивают, а кто-то пропадает без вести, — но Сонриенте занимал заметную должность, а убийца-нищий оказался слабоумным, так что привлечь его к ответственности нельзя. Поэтому к утру всех нищих забирают в тюрьму, где избивают и пытают, добиваясь признания, что убийство совершили генерал Эусебио Каналес и лиценциат Абель Карвахаль, организовавшие антипрезидентский заговор, и это признание, конечно, в конце концов, оказывается получено. Теперь нужно арестовать подозреваемых, но отправлять в тюрьму Каналеса «не совсем удобно». Сеньор Президент лично просит своего советника, Кара де Анхеля, помочь генералу сбежать. Анхель исполняет приказ, но влюбляется в генеральскую дочку, на которой вскоре женится.
Мануэль Эстрада Кабрера, прототип Президента из романа Астуриаса. Фото: википедия
Ясно, что женитьба на дочери личного врага президента не слишком укрепляет позиции советника, тем более что против него и так плетутся интриги, а сам он вдруг начинает понимать, что, вероятно, служит не тому богу.
Тем не менее сам президент холит и лелеет Анхеля и даже отправляет его в почетную командировку в Вашингтон с секретным поручением. Советник радостно принимает эту возможность бегства в свободную жизнь и отправляется в путь — вот только известий от него его молодая жена не получит ни через месяц, ни через четыре, вообще никогда.
Вот, в самых общих чертах, сюжет книги. Но самое интересное здесь — не о чем она, а то, как написана. Дело в том, что это книга с практически отсутствующим заглавным героем. Как таковой Сеньор Президент появляется на сцене пару раз на протяжении всего повествования: произносит несколько дежурных диктаторских фраз, отдает несколько приказов — и снова скрывается за занавесом. Фактически, Президент — как персонаж из плоти и крови, как личность — это самый незначительный герой в романе. И тем не менее книга в первую очередь о нем. Астуриас делает очень красивый вираж: диктатора он показывает не через его диктаторский характер, а через то, что он сделал с гражданами своей страны. И граждане эти — как и сама страна — представляют собой очень жуткое зрелище.
Вот, например, дети, пришедшие на выступление кукольника. Кукольник показывает им спектакль про пытки и боль — и дети смеются:
«Дон Бенхамин думал, что дети будут плакать на этих представлениях; он был безгранично поражен, когда увидел, что они хохочут куда сильнее, чем прежде, — прямо заходятся от смеха. Дети смеются над чужими слезами… Дети смеются над побоями…»
А вот горожане произносят вечерние молитвы. О чем они просят?
«И, смиренно крестясь, они просили бога избавить их от дурных помыслов, дурных слов и дурных дел против Президента Республики».
А вот бывший генерал Каналес — великий военачальник, преданный своей стране и правителю, принесший и той, и другому множество побед, — бежит от преследования:
«Будь что будет, — бормотал он. — Мой долг — остаться, это дело чести, если тот бездельник сказал мне правду». Через несколько шагов: «Бежать — значит признать вину». Эхо вторило его шагам. «Бежать — значит признать вину, значит… Но — остаться!…» Эхо вторило его шагам. «Признать вину!… Но — остаться». Эхо вторило шагам.
Он схватился за грудь. Скорее сорвать этот пластырь страха!.. Жаль, что нет сейчас орденов. «Бежать — значит признать вину, а остаться…» Перст фаворита указывал путь в изгнание, единственный путь. «Спасайте шкуру, генерал. Еще не поздно». И все, чем он был, и все, чего он стоил, и все, что любил нежно, как мальчик, — родина, дом, воспоминания, традиции, Камила, — все вертелось вокруг рокового пальца, словно вместе с убеждениями вдребезги разбивалась вселенная».
Смеющиеся над чужой болью дети; взрослые, молящиеся о том, чтобы не грешить против Президента, а не против Бога; генерал, которого победил собственный страх, — а еще нищие, ставшие нищими потому, что местные коррупционеры отобрали у них все имущество; невинные подозреваемые, замученные в тюрьмах; жены, стоящие в тюремных очередях. Все эти бывшие люди и есть Сеньор Президент. Это страх, нищета, разруха, бесправие, насилие и искалеченное сознание граждан, забывших, что такое чувство собственного достоинства.
Мигель Анхель Астуриас. Фото: википедия
Латиноамериканскую литературу сложно представить без магического реализма — и именно Астуриас был одним из первых и самых активных пользователей этого приема. В линейном сюжете его романа то и дело, откуда ни возьмись, возникают миражи и видения: вот, например, советник сидит напротив президента, и вдруг перед его глазами возникает языческий обряд поклонения богу огня. Искушенный современный читатель, конечно, сразу поймет, что видение это — аллегория тех танцев с бубном, которые устраивает диктатура вокруг фигуры диктатора. В этом смысле и обычные для подобных режимов богатые и шумные праздники, идущие параллельно с войнами или пытками заключенных (Астуриас показывает эти параллели, что называется, лобовыми приемами, «монтируя» сцены праздника и тюрьмы вообще без перехода), и кровавые человеческие жертвоприношения божку диктатуры (полковник Сонриенте оказывается убит прямо на ступенях собора) — все это не что иное, как религиозные действа, подношения, которых требует от своих адептов режим.
«Каждый из них мысленно добавил: «совершить преступление» — самое, к примеру, эффективное средство добиться благорасположения правителя; или «публично оскорбить беззащитного»; или «показать, что сила выше общественного мнения»; или «нажиться за счет государства»; или…
Кровавое преступление — самое верное дело; расправа над ближним, как нельзя лучше говорит о преданности гражданина Сеньору Президенту. Два месяца тюрьмы для отвода глаз, а потом — тепленькое местечко на государственной службе, из тех, которые обычно давали людям, выпущенным на поруки, — ведь всегда можно было снова упрятать их в тюрьму на основании закона, если они не будут вести себя как следует».
Диктатор — это не человек, это идея. И не только: диктатор — это божок, требующий веры в собственное всесилие. И вот вопрос: что останется от диктатора, если перестать в него верить? Что останется от кровопролития, страха, бесправия? Останется, по Астуриасу, довольно непримечательный и глубоко второстепенный персонаж, произносящий несколько строк текста.
«Тише!» — сказал хрипловатым голосом низковатый, староватый, лысоватый, странноватый, грязноватый человечек, развертывая отпечатанное крупными буквами воззвание, которое двое других помогли ему прилепить с помощью кусочков черного воска на одно из зеркал ресторана.
«Граждане!
Произносить имя Сеньора Президента Республики –—это значит озарять факелом мира священные интересы Нации, которая под его мудрым руководством завоевала и продолжает завоевывать бесценные блага прогресса во всех областях, ширить область всего прогрессивного!!! Как свободные граждане, сознающие свою ответственность за собственные судьбы, неотделимые от судеб Родины, и как добропорядочные люди, противники анархии — провозглашаем!!! — что процветание Республики связано с ПЕРЕИЗБРАНИЕМ НАШЕГО ВЕЛИКОГО ПРЕЗИДЕНТА, и ТОЛЬКО С ЕГО ПЕРЕИЗБРАНИЕМ! Зачем рисковать государственным кораблем, если ныне его ведет самый выдающийся государственный деятель нашего времени, которого История будет превозносить как Величайшего из великих, Мудреца из мудрецов, Поборника свободы, Мыслителя и Демократа? Одна лишь мысль о том, что на этом высоком посту может быть не он, а кто-то другой, — преступление против интересов нации, ибо они являются нашими интересами, и если кто-либо отважится предложить такое, кем бы он ни был, он должен быть посажен за решетку как буйно помешанный, опасный для общества, а если он не сумасшедший, то должен быть привлечен к ответственности за измену Родине в соответствии с нашими законами!!!! СОГРАЖДАНЕ, УРНЫ ЖДУТ ВАС!!! ГОЛОСУЙТЕ!!! ЗА!!! НАШЕГО!!! КАНДИДАТА!!! КОТОРЫЙ!!! БУДЕТ!!! ПЕРЕИЗБРАН!!! НАРОДОМ!!!»
