Тайны статистики

Проблема оценки текущего положения дел в российской экономике заключается в первую очередь в терминологии. Власти настаивают на том, что экономика страны растет — и в доказательство предъявляют статистику роста ВВП.

По предварительным данным Росстата, за первое полугодие 2023 года ВВП увеличился на 1,6% по сравнению с первой половиной прошлого года (во II квартале рост составил 4,9% год к году), и при сохранении сложившихся тенденций по итогам года рост экономики может существенно превысить 2%.

Рост выпуска продукции наблюдается во всех секторах экономики (кроме добычи нефти и газа). За январь-июль рост выпуска

• в сельском хозяйстве составил 1,4%,
• в обрабатывающей промышленности — 6,1%,
• в строительстве — 8,7%.

В целом по базовым видам деятельности выпуск увеличился на 3,6%

Что здесь может быть «не так»?

То, что «рост выпуска продукции» в отдельных отраслях, финансируемых правительством, и «рост экономики», понимаемый как благосостояние людей, — это не одно и то же. Положительная (или отрицательная) динамика объема выпуска одного или двух кварталов подряд не тождественна состоянию экономического роста (падения). В свое время это хорошо объяснял нобелевский лауреат по экономике Роберт Солоу.

Таким образом, рассуждая о состоянии экономики РФ, мы должны помнить, что все, что Росстат называет сегодня «экономическим ростом», есть всего лишь «увеличение объемов выпуска в отдельных отраслях». А это увеличение, в свою очередь, есть производная от бюджетных расходов и льготного кредита определенным предприятиям.

Что представляет собой «рост российской экономики» в настоящее время?

Для ответа на этот вопрос лучше всего будет сравнивать текущие объемы выпуска товаров по отраслям с показателями не 2022 года (они сильно искажены из-за спада во втором квартале), а с показателями 2021 года — временем, когда спрос на продукцию российской экономики определялся рынком, а не правительством. И вот есть интересные показатели.

В первом полугодии 2023 года по сравнению с первым полугодием 2021 года:

• производство «готовых металлических изделий, кроме машин и оборудования» — выросло на 46% за два года (и плюс 56% в июле 2023 к июлю 2021);
• производство прочих транспортных средств и оборудования (включает технику для выполнения задач, скажем так) — рост на 30,3% за два года (и плюс 73% в июле 2023 к июлю 2021);
• производство электрического оборудования — рост на 20% за два года (и плюс 20% в июле 2023 к июлю 2021);
• производство компьютеров, электронных и оптических изделий — рекордный рост на 47% за два года (и плюс 54% в июле 2023 к июлю 2021);
• производство «лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях» — выросло на 20% за два года (и плюс 21% в июле 2023 в сравнении с июлем 2021).

Можно записать «в плюс» и «производство одежды», производство «кожи и изделий из кожи» — рост на 11% и 18% за первые семь месяцев 2023-го, но здесь надо учитывать эффект низкой базы 2021 года.

Из этих совершенно официальных данных, доступных из статистики Росстата, можно увидеть настоящую «структурную трансформацию» экономики — финансируемый правительством промышленной сектор, ориентированный на производство «техники для выполнения задач», растет очень высокими темпами, а вот вся остальная экономика — нет. Единственное исключение — это производство мебели — рост 25% за два года (и плюс 29% в июле 2023 в сравнении с июлем 2021 соответственно). Но мебель — объяснимая история: спрос на мебель — производная от спроса на перегретом рынке жилья. Все остальное — в лучшем случае на прежних уровнях. Около нуля.

Тайны импорта

Но, может быть, мы наконец-то видим «то-самое-импортозамещение» и «производство-российских-потребительских-товаров», о котором российское начальство рассуждает уже четверть века?

Нет.

Если бы это было так, то мы видели бы и сопоставимый рост торговли. Но за полтора года «роста производства» оптовая и розничная торговля снизилась почти на 10% — это самый пострадавший сегмент российской экономики. Так что все, что «производится», — не «продается» людям. Это другое.

Да и спрос на импорт практически не уменьшился, отмечают экономисты Института народнохозяйственного прогнозирования РАН в «Квартальном прогнозе ВВП. Выпуск № 59»:

То есть импорт сохранился, а экспорт? Согласно оценкам ИНП РАН,

Так вот откуда взялась девальвация рубля. Если у вас на рынке оказывается меньше валюты, а спрос на нее не снижается, то валюта будет дорожать.

Но это еще не все. Валюта валюте рознь.

Борьба за «дедолларизацию экспортной выручки» привела к дефициту долларов в РФ, а дефицит долларов обернулся снижением курса рубля, объясняют эксперты ИНП РАН. Это даже более важный фактор девальвации, чем само по себе сокращение объемов экспорта и валютной выручки.

Серьезное ослабление курса рубля стало следствием не столько сокращения стоимостного объема экспорта, сколько значительных изменений в структуре валютных расчетов за экспорт и импорт.

Сначала начальство приказывает «продавать ресурсы» за рупии и юани вместо долларов и евро, потом удивляется — куда делись доллары и евро, почему они вдруг стали дорогими (экономику не обманешь).

В правительстве, кстати, тоже понимают, что ключевая причина дороговизны доллара — его дефицит.

А в ИНП РАН подсказывают и еще одну причину сокращения предложения долларов на рынке:

И вот интересно, что будут делать министры-капиталисты, чтобы «предложения в долларах на рынке» были. Снизят налоги в ТЭК? Откажутся от торговли в юанях и т.п.? «Нажмут» на экспортеров? «Нажмут» на людей?

Тайны девальвации

При этом девальвация рубля — не баг, а фича: обязательное условие выбранной властями экономической модели.

Вот что говорят по этому поводу академические экономисты:

Получается, «импорт нужен для того, чтобы избавиться от зависимости от импорта». Что? Да!

То есть главный спрос на валюту идет не со стороны «потребителей», а со стороны «производителей». И валюту эти предприятия покупают на рубли, которые они получают, скорее всего, по льготным ставкам кредитования или напрямую из бюджета (а откуда же еще). И «цена доллара в рублях» (так же, как и цена на «производственный импорт») такие предприятия не беспокоит. Это, кстати, на макроуровне, то же самое, что поддерживать «два» валютных курса — один, «льготный», для «своих», другой, «обычный», для «всех остальных». И также на макроуровне расплата за такую политику всегда одна — деградация потребления.

Итак, спрос на валютную выручку предъявляют две ключевые группы покупателей:

1. «производители» из обрабатывающей промышленности, занятые выполнением правительственного заказа;
2. импортеры потребительских товаров (есть еще сами экспортеры, которым валюта критически нужна для «поддержания в порядке» собственной инфраструктуры в ситуации «переключения экспорта «на Восток», но для правительства они не так важны — министры уверены, что у кого надо — деньги есть).

«Обработке», в общем, безразлично, какой будет курс — во-первых, правительство заплатит, а во-вторых, «курсов» у нас на самом деле уже несколько — наверняка та самая валютная выручка, которую разрешили оставить за границей экспортерам, идет на оплату «того самого «промышленного импорта», который нужен обработке на каких-то особых условиях.

А вот «импортерам» сложнее, потому что их спрос на валюту — на самом деле есть производная от спроса на «полные прилавки» со стороны главных групп поддержки власти:

• пенсионеров,
• бюджетников,
• тех, кто занят выполнением правительственного заказа (или зарабатывает на нем).

Условно, правительство «сами по себе» не напугали бы ни «доллар по двести», ни «пустые прилавки», но получатели пенсий, пособий, «капиталов» и «выплат» воспримут это как покушение на самое святое, и телевизор тут не поможет.

Правительству сложно. Каждый рубль, который идет на «выплаты», превращается в «импортные товары» и отгрызает кусочек от валютной выручки. А эта выручка — в любом случае ограничена, как ни раскладывай ее по карманам, офшорным банкам и криптобиржам — само по себе это не увеличит ее объем. Поэтому чем дальше, тем сложнее будет находить баланс между «полными полками» и «выполнением задач».

Тайны ипотеки

И вот какое рассуждение пришло в голову в связи с льготной ипотекой, которую то ли продлят, то ли не продлят (а если продлят, то неясно, на каких условиях).

Официально льготная ипотека затевалась как механизм обеспечения «доступного жилья». Возможно, только на практике жилье подорожало вдвое, а доступность его в пересчете на годовые зарплаты даже снизилась.

Но главное не в этом.

А что, если «льготная ипотека» — изначально была вообще «про другое»?

Смотрите.

Мы уже объясняли, что все, что Росстат называет сегодня «экономическим ростом» (на самом деле это «увеличение объемов выпуска в отдельных отраслях»), есть производная от бюджетных расходов и льготного кредита определенным предприятиям. В результате в экономике идет увеличение совокупного спроса за счет бюджетной и кредитной денежной накачки — все нормально, как по учебнику макроэкономики.

Но!

Дальше в учебнике будет написано, что в случае расширения совокупного спроса существующие предприятия могут нарастить выпуск, загрузив простаивающие мощности и наняв новых работников (то, что мы как раз и наблюдаем в РФ).

Но когда мощности нагружены, работники наняты, а спрос продолжает расширяться — нужны будут инвестиции для повышения производительности труда и создания новых мощностей.

А вот с инвестициями могут быть проблемы.

Нет, в том, что касается «инвестиций для выполнения задач» — там все понятно, правительство дает понять, что не остановится перед расходами и затратами.

Может быть, люди захотят покупать автомобили, а может быть — компьютеры. (С этой проблемой сталкивался Советский Союз, где с началом роста реальных доходов людей в 1960-е никак не удавалось просчитать объемы выпуска потребительских товаров. Тут можно, конечно, добавить, что в условиях закрытия внутреннего рынка компании могут и вообще не торопиться с инвестициями — а куда потребителю деваться.)

В общем, на рынке будут надуваться пузыри неудовлетворенного спроса (со всеми последствиями — дефицитом и инфляцией). Так люди еще и доллары могут начать покупать — а валютной выручки на всех не хватит.

Что делать?

В развитых странах для таких ситуаций существует фондовый рынок, который может абсорбировать «лишние деньги». Но в России фондовый рынок — это хорошая история для мультимиллионеров и профессиональных игроков, а для абсолютного большинства — это казино, да и не с самыми высокими шансами на выигрыш (не случайно большинство брокерских счетов в РФ — либо пустые, либо там «лежат» несколько десятков, даже не сотен тысяч рублей).

А теперь поставьте себя на место правительства. Если вы понимаете (а еще лучше — знаете), что проводимая политика ведет к ситуации, когда вам придется поддерживать экономику за счет «увеличения совокупного спроса» (раздачи бюджетных денег и льготных кредитов «обрабатывающей промышленности»),

И что может быть лучше «перегретого рынка недвижимости»? Все, что люди вдруг получат «сверх ожидаемого», они отнесут застройщикам — вместо того, чтобы нести в магазины и обменные пункты. «Не ждали, а готовились».

Что будет дальше?

Рост производства, который отражается в экономической динамике и которым гордится правительство, стимулирует занятость и рост заработной платы. Но это производство не создает товаров, которые экономика и граждане могли бы потреблять. Это усиливает несоответствие спроса и предложения; неравновесными оказываются и другие показатели — такие как занятость или динамика доходов.

Другими словами — цены будут расти, причем устойчиво. Согласно обновленному социально-экономическому прогнозу Минэкономразвития, по итогам этого года министерство ожидает роста цен на 7,5%, а в 2024 году цены должны вырасти на 4,5%. В «апрельской версии» прогноза было так: «инфляция-2023» должна была составить 5,3% и достичь 4% в следующем году.

Согласно актуальным показателям ценовой динамики, опубликованным ЦБ РФ, инфляционный импульс, который начал реализовываться с июля, соответствует 10,8% годовой инфляции (т.н. Seasonally Adjusted Annualized Rate (SAAR) — сезонно сглаженная динамика в пересчете на год). При этом инфляционный импульс формируют те товары, на которые российские домохозяйства тратят 75% своих расходов.

Так что даже если деньги есть, то купить… будет «что купить», но дорого. Как объясняет эксперт по продовольственному ритейлу Михаил Лачугин.

Сложившийся баланс между производством и потреблением останется устойчивым до тех пор, пока у правительства есть под рукой ресурсы, позволяющие и «выполнять задачи», и «наполнять прилавки». То есть валютная выручка.

А как же ключевая ставка ЦБ РФ? Будет ли финансовый регулятор снижать ее, чтобы участники «потребительского рынка» получили доступ к кредитным ресурсам. Нет. Снижение ставки будет означать рост потребительского кредитования и рост спроса на потребительском рынке. Если «производство» крутится исключительно вокруг выполнения задач, то растущий спрос может транслироваться разве что в рост импорта и цен. Рост потребительского рынка будет означать рост спроса на ресурсы, которые нужны самому правительству для выполнения задач. Сейчас оно будет искать новую точку равновесия между объемами ресурсов, задействованных «в производстве техники» и т.п., и уровнем потребления людей. Собственно, правительство уже дало понять, где этот уровень, в базовом варианте прогноза социально-макроэкономического развития на следующий год и плановый период 2025 и 2026.

Минэкономразвития ожидает, что в 2024 году один доллар будет стоить в среднем 90,1 руб., то есть на 13,3 руб., или на 17% выше, чем ведомство прогнозировало в апреле.

В 2025 году доллар, по прогнозу, будет стоить 91,1 руб. (что на 13,5 руб. выше, чем «апрельские» 77,6 руб.), в 2026 году курс российской валюты снизится до 92,3 руб. за доллар вместо 78,8 руб. в предыдущем прогнозе МЭР.

На всякий случай фактический курс рубля по состоянию на 13 сентября приближался к 96 руб./долл., цены на нефть марки Brent превышают 90 долл./барр.

Прогноз Минэкономразвития предполагает, что среднегодовая цена на нефть марки Brent в 2024 году составит $85 за баррель, а затем снизится до $80,2 в 2025-м и до $76,2 — в 2026-м. Прогноз валютной выручки также снижен с $484 млрд до $471 млрд на 2024 год и с $496,2 млрд до $481,1 млрд на 2025 год.

То есть валютная выручка не увеличится, и перераспределять ресурсы в пользу «производства», а не «потребления» правительству придется все активнее. Цифры выпуска продукции будут расти, занятость поддерживаться, но роста потребления не будет.

Как долго правительство рассчитывает продолжать свою политику? Ответить на этот вопрос можно будет не раньше, чем мы увидим проект федерального бюджета.