Яркая брюнетка небольшого роста, всегда стильно одетая, в дизайнерских серебряных украшениях, в туфлях на высоких каблуках — это адвокат Анна Ставицкая. По темпераменту, по некоторым высказываниям, касающимся профессии, Ставицкая напоминает мне известного советского адвоката Дину Каминскую, которую я никогда не видела, но о которой читала и много слышала от ее коллег и подзащитных. Дина Исааковна Каминская была тоже небольшого роста, яркая, красивая брюнетка, умеющая стильно одеваться. По рассказам ее друзей, она всегда была душой компании, как и Анна.

«Работать в адвокатуре, участвуя в политических и уголовных делах, — было не только моим долгом, но и моим жизненным призванием. Эта профессия соответствует моему характеру. Я считала своей главной задачей защиту права на свободное выражение взглядов. Права, гарантированного советским законом, и неизменно нарушаемого самим фактом привлечения к уголовной ответственности за инакомыслие», — так писала в своей книге «Записки адвоката» адвокат Дина Каминская.

В 1977 году за участие в политических процессах ее исключили из Московской коллегии адвокатов и под угрозой ареста мужа за антисоветскую деятельность вынудили уехать из Советского Союза.

Адвокат Ставицкая не была знакома с Диной Каминской, она прочитала ее книгу и отправила ей письмо в Вашингтон со словами восхищения и благодарности. Ставицкая говорит, что для нее была очень важна книга Каминской, в которой та, уже находясь в вынужденной эмиграции, объясняет, что значило в советское время быть адвокатом, и рассказывает, как из блестящего адвоката по уголовным делам она стала одним из самых известных политических адвокатов СССР.

«Я вела протокол судебного заседания, записывая все ручкой»

В отличие от Дины Каминский, чей отец был известным специалистом в области гражданского права, а сестра Вера — доктором юридических наук, ученицей знаменитого профессора Строговича, родители Анны Ставицкой — далеки от юриспруденции. Она же с детства, насмотревшись фильмов про адвокатов, мечтала стать защитником по уголовным делам. Анна поступила на вечернее отделение Московской государственной юридической академии. И учась, работала в Таганском суде.

«Это мне, кстати, очень сильно помогло, потому что, будучи секретарем судьи, я видела, как идет процесс. Ведь одно дело все прочитать в учебниках, а другое дело — видеть все самой. Я вела протокол судебного заседания, записывая все ручкой. К нашему суду была территориально прикреплена 10-я юридическая консультация, и в суд приходили адвокаты, которые должны были бесплатно, по назначению осуществлять защиту. Это были потрясающие адвокаты старой школы.

Спрашиваю, помнит ли она свое самое первое дело. Отвечает: «Я шла по коридору Бутырского суда, и ко мне подошла судья, которая знала, что я адвокат-стажер. Она стала меня буквально умолять, чтобы я пришла к ней в процесс. И потом эта же судья мне сказала, как она потрясена: ведь это был мой первый процесс, а я участвовала в нем как вполне себе опытный адвокат. Это было дело по наркотикам, и для моего подзащитного оно кончилось совсем неплохо. Потом я очень много работала как адвокат по так называемым «бесплатным» делам, то есть по назначению. Я считаю, что всем начинающим адвокатам нужно вести много таких дел, чтобы понимать, что происходит в процессе, и нарабатывать опыт».

Адвокат Ставицкая, придя в профессию, поначалу думала, что все будет происходить по закону, и судьи будут слушать ее аргументы и решать дело, как независимые арбитры. Но оказалось, что реальность гораздо сложнее:

Но потом, когда я начала работать, поняла, что мои знания особо никому не нужны. А если я еще начинала говорить про международное право, то судьи смотрели на меня как на умалишенную. Казалось, что у них большое желание позвонить в "ноль три" и вызвать мне скорую психиатрическую помощь…»

«Результативный адвокат»

Анна Ставицкая работает в адвокатуре 25 лет.

Так же как Дина Каминская, она считается очень «результативным адвокатом». Шесть оправдательных приговоров по уголовным делам — для российского суда — это достаточно много. Анне Ставицкой очень повезло с учителем. Ею была Каринна Москаленко, основательница Центра содействия международной защите, первый российский адвокат, участвовавший в Европейском суде по правам человека по жалобе российского гражданина. Москаленко воспитала целую плеяду российских адвокатов, которые до 2022 года вели в Страсбургском суде дела россиян и помогали им выигрывать, отстаивая нарушения их прав российским государством.

Анна Ставицкая также представляла интересы граждан России в Евросуде, и считается одним из лучших специалистов по делам об экстрадиции. Она фактически спасла жизнь трем своим подзащитным — гражданам Туркменистана и Таджикистана, которых Россия собиралась выдать, хотя в местных тюрьмах им грозили пытки и длительные судебные сроки. Ее подзащитных похитили, когда они освободились из московских СИЗО, и незаконно вывезли в Таджикистан, но Ставицкая обратилась в Европейский суд по правам человека со срочной процедурой вмешательства (39-е правило Европейской конвенции по правам человека. — З. С.), и их вернули в Россию.

Ставицкая стала также одним из первых адвокатов, принявших участие в возрожденном в России суде присяжных. Это было дело ученого Игоря Сутягина, обвиненного в госизмене, в 2003 году оно слушалось в Мосгорсуде, и адвокаты зафиксировали фундаментальные нарушения закона: манипулирование присяжными, незаконный состав присяжных… Сутягин был приговорен к 15 годам колонии строгого режима, был признан в мире политическим заключенным и благодаря постоянной работе по его делу адвоката Ставицкой в 2010 году вместе с другими обвиняемыми в госизмене был обменян на десять российских граждан, отбывающих наказание в США за шпионаж в пользу России (Анна Чапман и другие. — З.С.).

Ставицкую начали приглашать для участия в судах присяжных, и в нескольких делах ей удалось добиться оправдательного вердикта.

«Подрывала авторитет суда»

Суд присяжных очень быстро стал «занозой» для судей и прокуратуры. В первые годы, в начале двухтысячных, оправдательные вердикты составляли чуть ли не 20%, и обвинение придумывало различные способы борьбы вот с такими «результативными» адвокатами, как Анна Ставицкая. В 2015 году, когда в Северо-Кавказском окружном военном суде она защищала краснодарского бизнесмена, ее удалили из процесса со следующей формулировкой: «Ставицкая вызывала предубежденность у присяжных заседателей к доказательству стороны обвинения», «подрывала авторитет суда и воспитательное воздействие судебного разбирательства».

В этом процессе был вынесен обвинительный вердикт, а несколько присяжных написали жалобу в Верховный суд, сообщая об оказанном на них давлении со стороны сотрудников ФСБ.

Насколько ситуация в судах изменилась за последние десятилетия, адвокат Ставицкая говорит с грустью: «2004-й, 2008-й — это были годы вполне себе расцвета нашего правосудия. Все, конечно, познается в сравнении и, глядя на то, что происходит сейчас, понимаешь, что раньше все-таки можно было много чего добиться в суде. Правда, ситуация с правосудием за всю мою деятельность никогда не была радужной. Всегда было очень сложно, но то, что происходит сейчас, это — просто движение по наклонной, относительно того, что было в начале моей адвокатской карьеры».

«Политический» адвокат

Собственно, политические дела для адвоката Ставицкой начались с «дела Игоря Сутягина», потом она участвовала в двух судебных процессах против главы Сахаровского центра* Юрия Самодурова, сотрудницы Сахаровского центра Людмилы Веселовский и искусствоведа Виктора Ерофеева. Это знаменитое дело выставки «Осторожно, религия» и выставки «Запретное искусство». Обе проходили в Сахаровском центре. «Осторожно, религия» — в январе 2003 года, а выставка «Запретное искусство» — в 2007 году. По жалобе так называемой «православной общественности» организаторов выставок обвинили «в разжигании национальной и религиозной вражды».

Зал заседаний Таганского суда, где слушалось дело по выставке «Запретное искусство», превратился в настоящее поле битвы между сторонниками обвинения и защитниками организаторов выставки. Доставалось и адвокатам. Представители так называемой «православной общественности» относились к адвокатам как к врагам народа и требовали, чтобы они «убирались в свой Израиль».

Сейчас Анна Ставицкая защищает бывшего топ-менеджера компании «Интер РАО» Карину Цуркан, осужденную на 15 лет за «шпионаж в пользу Молдовы», и оппозиционного политика и журналиста Владимира Кара-Мурзу*, приговоренного к 25 годам за «распространение фейков» и «госизмену». Такие «безнадежные» дела адвокат Ставицкая рассматривает как «кейсы», к положительному решению которых, а именно возможности вытащить подзащитного из лап российского государства, нужно найти «ключик». Она говорит, что постарается сделать все возможное в рамках закона, чтобы облегчить их участь.

«Карина Цуркан, несмотря на то что ее признали политической заключенной, не считает, что ее дело связано каким-то образом с политикой и политически мотивировано. В ее деле другие подводные камни, с которыми очень сложно разобраться, потому что это касается взаимоотношений в определенных структурах, — рассказывает Ставицкая. — Что касается дела Владимира Кара-Мурзы, то его привлекли к ответственности за его политические высказывания, за критику власти. Именно об этом сам Владимир говорил в суде, и об этом сказано в его приговоре. Если говорить о деле Карины Цуркан, то я много в своей практике видела уголовных дел, где была представлена очень слабая доказательная база. Но в деле Цуркан нет вообще никакой доказательной базы.

Когда человека обвиняют в государственной измене, то есть в передаче сведений, составляющих государственную тайну, обычно доказано, что есть человек, есть какие-то сведения, которые он передал, есть доказательства, что эти сведения кому-то переданы. В такой ситуации защита доказывает, что переданные сведения не составляют государственную тайну. И это происходит практически по каждому из таких дел.

Есть только две бумажки в материалах дела, в которых написаны от руки какие-то сведения и утверждается, что Цуркан именно эти сведения передала по каким-то секретным каналам связи (по каким именно и каким образом, не уточняется), и передала она эти сведения представителям молдавской разведки, но каким именно, также не уточняется. Также есть секретный свидетель, который говорит, что Карина Цуркан — шпионка. Когда ему задают вопрос, откуда он это знает, он говорит, что не может назвать источник своей осведомленности, так как это государственная тайна.

При таких «доказательствах» можно вообще любого человека привлечь к ответственности за все что угодно. Однако в Уголовно-процессуальном кодексе РФ есть положение о том, что если свидетель не может назвать источник своей осведомленности, то такие показания являются недопустимыми доказательствами и не могут быть положены в основу обвинения. Несмотря на это, Карина Цуркан получила 15 лет лишения свободы.

Что касается Владимира Кара-Мурзы, то в его деле в принципе нет никакого состава преступления, потому что он не передавал никому никаких сведений. Он просто выступал на различных международных конференциях и высказывал свою политическую позицию. Была проведена экспертиза, и эксперты признали, что он высказывал определенные сведения в ущерб внешней безопасности РФ».

Я спрашиваю Анну Ставицкую, считает ли она себя правозащитным адвокатом.

«Мне всегда очень непонятно такое разделение, — отвечает Анна, — когда говорят, что есть правозащитные адвокаты, правозащитные дела и неправозащитные дела. Я считаю, что адвокат, он и есть защитник права. Защитник прав человека. Поэтому практически каждое дело является правозащитным делом, потому что мы защищаем человека, который может быть незаконно осужден».

А вот что по этому поводу больше пятидесяти лет назад, в 1977 году, в интервью «Радио Свобода»* говорила адвокат Дина Каминская:

Как адвокаты должны вести политические дела — как нечто особенное или так же как уголовные?

«Многие юристы считают, что новые политические статьи («фейки» и «дискредитация армии». — З. С.) не соответствуют Конституции России, и они не должны были быть включены в Уголовный кодекс. Но если закрыть глаза на это несоответствие Конституции, то и по этим «политическим» статьям необходимо проводить доказывание, как и по любому уголовному делу. Обвинение же не занимается доказыванием состава преступления, не доказывает ни объективную, ни субъективную сторону преступления. А это значит, что суды должны выносить оправдательные приговоры, потому что отсутствует умысел и отсутствуют элементы объективной стороны преступления», — отвечает Ставицкая.

Удивительно, адвокат Дина Каминская, чьей профессиональной «наследницей» по праву можно считать Анну Ставицкую, говорила тоже нечто похожее: вступая в защиту по политическим делам, она защищала своих подзащитных так же ориентируясь на закон, как если бы она защищала обвиняемых по обычным уголовным делам.

«Может, уже пора начинать бояться?»

Боится ли Анна Ставицкая вести «политические» дела, защищать людей, обвиняемых в госизмене и шпионаже?

Похоже, адвокат Ставицкая так же, как и 50 с лишним лет назад адвокат Каминская, понимает все риски, но не может отказаться от любимой профессии, которую считает своим призванием: «Пока у меня никакого страха нет, — объясняет она. — Может, это, конечно, неправильно, и уже пора начинать бояться? Я считаю, что я просто занимаюсь своей профессией, я не занимаюсь ничем противозаконным, за что мне нужно было бы бояться последствий. Но что будет дальше, не знаю. Посмотрим».

* Внесены властями РФ в реестр «иноагентов».